Robert Service. Граммофон на Фон-дю-Лаке

РОБЕРТ СЕРВИС
(1874 – 1958)

THE GRAMAPHONE AT FOND-DU-LAC
ГРАММОФОН НА ФОН-ДЮ-ЛАКЕ

Чтоб в лавке своей торговалось бойчей, Эд Мэлоун купил граммофон.
Он сказал: «Господа, поспешайте сюда на неслыханных песен сезон».
Так что, Слейви, Догриб, Йеллоунайф славный тип, и в каноэ расписанном — Кри,
Свой проделали путь, чтоб на ящик взглянуть с человеческим пеньем внутри.

Покрутил ручку Эд, а индейский совет вдоль прибрежной присел полосы,
Где ни то чтобы звук не был слышен вокруг — там на акры не лаяли псы.
Но когда зазвучал из трубы, как хорал, столь чудесный, живой баритон,
То народ обомлел: до чего ж дивно пел первый в этих краях граммофон!

«Что за чёрт!» — крикнул Том, одноглазый с бельмом, прыгнув в озеро что было сил.
Но никто не привстал, паникёру не внял — понял Том, что ошибку свершил.
Но потом Павший-в-Грязь заявил, подбочась, так как был чипевайан вождем:
«Ты тушенку давал: я уверен, что стал человек здесь консервой живьем».

Что ж, хоть я не силён в песнях «даго», но тон их приятен был местным парням,
Где Карузо и Скотти, и Мэм Шуман-Хейнк вместе с Бончи вовсю пели нам.
Песни лились кругом серебристым ручьем; это было похоже на сон;
И индейцы с округ воздыхали под звук, как один, окружив граммофон.

Так сидели друзья, всё куря и плюя, будто каждый блаженство обрёл,
С теплотой на лице, покуда в конце Гарри Лодера Эд не завёл,
Что охотник с ружьем, как и скво с малышом  рассмеялись, да так горячо,
Что раз шесть повторял Эд пластинку, а «зал» всё кричал: «Мы желаем ещё!»

Не забыть мне по гроб ту «приманку», ещё б! — те прогалы в закатном огне;
Дальних пиков красу и их тени внизу, и озёрную гладь в пелене.
Не забыть на отшибе индейские типи, и свет одинокой звезды;
Мир музыке в тон, когда граммофон нам пел, пробуждая мечты.

Но вдруг, как во сне, зазвучал в тишине старинный напев на заре,
Что я всей душой воспарил над землей под «тонкую нить в серебре».
Волнуя до слёз, напев тот принес мне радость и светлую грусть.
Мне вспомнился дом мой родной, что потом я сказал, что обратно вернусь.

У меня за спиной Джек Беспалый Большой стоял и тихонько вздыхал.
У него на глаза накатила слеза, и сказал здоровенный амбал:
«Ругай меня, друг, я — последний дундук, ведь ждёт меня старая мать.
У неё я один и боюсь я, кретин, не успею её повидать».

     *****

Брега Фон-дю-Лака вернули из мрака меня, где играл граммофон.
Вот кончилось лето, а я без просвета живу точно дом без окон.
О, я бросил пить, чтоб деньгу сколотить и вернуться в свой край дорогой...
Я деньги скопил и их Джеку всучил: пусть он к матери съездит домой.
--

Некоторые пояснения

Слейви, Догриб, Йеллоунайф, Кри — индейские народы в Канаде,  проживающие на Северо-западных территориях.
Даго — сокращение испанского имени Диего. Имя иногда распространялось на всех романоязычных выходцев из Европы, в том числе на итальянцев.
Крузо — скорее всего имеется в виду Энрико Карузо (1873—1921) — великий итальянский оперный певец (тенор).
Скотти – Антонио Скотти (1866—1936) — итальянский баритон.
Мэм Шуман-Хейнк - Эрнестина Шуман-Хейнк (1861-1936) - австрийская певица.
Мельбер — скорее всего имеется в виду Нелли Мелба (1861-1931), австралийская певица, популярная в США и Канаде.
Бончи – Алессандро Бончи (1870—1940) — итальянский оперный певец (лирический тенор).
Папося - от рapoose, что на языке индейцев-алгонкинов означает "ребенок", "малыш".
Гарри Лодер (1870 – 1950) – шотландский конферансье, эстрадный певец и композитор, сочинитель простодушных комических песенок.

--

The Gramaphone at Fond-Du-Lac

Now Eddie Malone got a swell grammyfone to draw all the trade to his store;
An' sez he: "Come along for a season of song, which the like ye had niver before."
Then Dogrib, an' Slave, an' Yellow-knife brave, an' Cree in his dinky canoe,
Confluated near, to see an' to hear Ed's grammyfone make its dayboo.

Then Ed turned the crank, an' there on the bank they squatted like bumps on a log.
For acres around there wasn't a sound, not even the howl of a dog.
When out of the horn there sudden was born such a marvellous elegant tone;
An' then like a spell on that auddyence fell the voice of its first grammyfone.

"BAD MEDICINE!" cried Old Tom, the One-eyed, an' made for to jump in the lake;
But no one gave heed to his little stampede, so he guessed he had made a mistake.
Then Roll-in-the-Mud, a chief of the blood, observed in choice Chippewayan:
"You've brought us canned beef, an' it's now my belief that this here's a case of `CANNED MAN'."

Well, though I'm not strong on the Dago in song, that sure got me goin' for fair.
There was Crusoe an' Scotty, an' Ma'am Shoeman Hank, an' Melber an' Bonchy was there.
'Twas silver an' gold, an' sweetness untold to hear all them big guinneys sing;
An' thick all around an' inhalin' the sound, them Indians formed in a ring.

So solemn they sat, an' they smoked an' they spat, but their eyes sort o' glistened an' shone;
Yet niver a word of approvin' occurred till that guy Harry Lauder came on.
Then hunter of moose, an' squaw an' papoose jest laughed till their stummicks was sore;
Six times Eddie set back that record an' yet they hollered an' hollered for more.

I'll never forget that frame-up, you bet; them caverns of sunset agleam;
Them still peaks aglow, them shadders below, an' the lake like a petrified dream;
The teepees that stood by the edge of the wood; the evenin' star blinkin' alone;
The peace an' the rest, an' final an' best, the music of Ed's grammyfone.

Then sudden an' clear there rang on my ear a song mighty simple an' old;
Heart-hungry an' high it thrilled to the sky, all about "silver threads in the gold".
'Twas tender to tears, an' it brung back the years, the mem'ries that hallow an' yearn;
'Twas home-love an' joy, 'twas the thought of my boy . . . an' right there I vowed I'd return.

Big Four-finger Jack was right at my back, an' I saw with a kind o' surprise,
He gazed at the lake with a heartful of ache, an' the tears irrigated his eyes.
An' sez he: "Cuss me, pard! but that there hits me hard; I've a mother does nuthin' but wait.
She's turned eighty-three, an' she's only got me, an' I'm scared it'll soon be too late."
     * * * * *
On Fond-du-lac's shore I'm hearin' once more that blessed old grammyfone play.
The summer's all gone, an' I'm still livin' on in the same old haphazardous way.
Oh, I cut out the booze, an' with muscles an' thews I corralled all the coin to go back;
But it wasn't to be: he'd a mother, you see, so I -- SLIPPED IT TO FOUR-FINGER JACK.
==