Тростник и голубка. Глава 5

Глава 5. Душевные муки

Несколько дней Соланж думала над словами графа Нуаре. Если бы Жерар нравился ей хоть немного, тогда, другое дело. Она со спокойной душой могла бы принять его предложение, а не дрожать от страха при одной мысли о подобном союзе. Не с кем было ей поговорить на эту тему, и она обратилась за советом к любимой служанке. Темноволосая Жюльет прислуживала хозяйке с самого детства, и помимо приятной внешности обладала остроумием и житейской мудростью.
- Что ты можешь сказать о графе Нуаре, Жюльет?
- Он весьма приятный мужчина, - ответила та, расправляя кружева на платье маркизы.
- Я бы хотела узнать твоё мнение об этом человеке.
- Моё мнение? Вот уж не думала, мадемуазель, что Вы нуждаетесь в советах.
- В чужих советах не нуждаюсь, а вот в дружеском участии – да, - сказала Соланж, посмотрев на своё отражение.
- По мне, так граф Нуаре довольно заурядный человек. Он воспитан, сдержан, обходителен, но и только.
- Хочешь сказать, как человек он не интересен?
- Вроде того, мадемуазель. Граф старается казаться очень хорошим, вот только боюсь, всё это маска, а под ней…
- Так-так.
- Не думаю, что Вам стоит это знать.
- Продолжай. Я должна услышать всю правду.
- Он презирает тех, кто ниже его, завистлив по натуре, и как я полагаю, скрывает какую-то тайну.
- Какая неожиданность!
- Да, мадемуазель, - кивнула Жюльет, помогая надеть хозяйке золотой медальон. – И думаю, это связано с женщиной.
- Неужели так и есть? Но почему же тогда, он так тепло принят в обществе. Почему другие не замечают в нём всё того, что ты заметила?
- А в обществе подобные господа не редкость. Уж простите, мадемуазель, но Вы ещё слишком молоды, чтобы разбираться в таких вещах. И потом, почему мы заговорили о графе Нуаре?
- Вполне вероятно, что он станет твоим новым хозяином, - произнесла Соланж, бледнея. – Во всяком случае, так хочет отец.
- Он сделал Вам предложение?
Молодая маркиза кивнула.
- Не бывать этому. Вы не должны соглашаться.
- Увы, Жюльет. Отец очарован графом, и полагает, что мне не найти лучшей партии.
- Маркиз Вас обожает, мадемуазель, - возразила служанка. – Я уверена, что он не позволит Вам совершить роковую ошибку.
- Я все эти дни чувствую себя разбитой. Пытаюсь убедить себя, что Жерар обожает меня и возможно, я буду с ним счастлива.
- Если Вы не любите его, то никто не заставить Вас стать графиней…
- Но я не хочу тревожить отца. Он не слишком здоров, и моя свадьба принесла бы ему огромную радость.
Жюльет старалась убедить хозяйку, что нельзя жертвовать собой ради других, тем более связывать свою жизнь с таким человеком, как граф Нуаре. Только Соланж твёрдо решила не огорчать отца. Маркиз Дюбуфэ часто хворал в последние годы, и ни один врач не смог поставить точный диагноз. Даже присланный графиней Жером мсье Куршель, не нашёл у пациента ничего серьёзного. В тот день, молодая маркиза решила сама заговорить на эту тему. Отец сидел в кабинете и разбирал какие-то документы, когда она вошла.
- Вы можете уделить мне пару минут, отец?
- Кончено, милая, - лицо Франсуа Дюбуфэ разгладилось. – Ты хочешь обсудить предложение графа Нуаре?
- Да. Я очень много думала об этой партии. И полагаю, что все будут довольны, если я выйду за него замуж.
- А ты сама будешь довольна?
Девушка стояла посреди кабинета, не поднимая глаз, словно провинившейся ребёнок.
- Я не знаю.
- Как ты относишься к графу? Расскажи мне.
Маркиз усадил дочь в бархатное кресло, и взял её за руку.
- Он весьма приятный человек, - тихим голосом произнесла Соланж.
- Но ты его не любишь? Верно? Не любишь, и не хочешь быть его женой.
- Ах, отец. Не спрашивайте меня, иначе я передумаю.
- Не думаешь ли ты, дитя моё, что я принуждаю тебя к этому браку? Вовсе нет. Именно поэтому я хочу услышать правду. Должен признаться, что Жерар мне глубоко симпатичен, но это не означает, что ты должна принять его предложение. Если ты ни капельки не увлечена им, тогда, я более не буду заговаривать о свадьбе.
- Не увлечена. У нас мало общего. И хотя, как я полагаю, у графа доброе сердце, но мы с ним совершенно разные люди.
- На этом и строится брачный союз, - заметил маркиз, слегка улыбнувшись. – Я желаю видеть тебя счастливой, моя голубка. Ведь ты моё единственное сокровище. Так неужели я отдам тебя в руки того, кто не вызывает ни малейшего отклика в твоём сердце.
Соланж даже расплакалась от облегчения. Несколько ночей подряд она пыталась убедить себя, что это не слишком большая жертва. А теперь, отец развеял все сомнения, и смог утешить измученную дочь.
- Кстати, я решил навести справки о нашем друге. Поверенный сейчас уже должно быть, добрался до Парижа, а значит, скоро нас ожидают любопытные новости.
- Я полагала, что Вы доверяете графу, - сказала мадемуазель Дюбуфэ.
- Он сумел расположить меня к себе, это верно. Но его приятель, некий Анри Лавуазье, вызвал у меня серьёзные подозрения.
- Подозрения? Какие же?
Маркиз подал ей несколько французских газет, из которых она смогла почерпнуть много странной информации. Там упоминался мсье Антуан Гиз, обвиняемый в мошенничестве, контрабанде и других преступлениях.
- Боюсь, что этот Анри, и есть тот самый преступник. Его ищут во Франции и Англии, а он тем временем скрывается во Флоренции. Что меня натолкнуло на эту мысль? Всё очень просто. В газетах он упоминается, как Анри Гиз, или Генрих Стюарт, слишком яркие имена для такого человека.
- Если это все, правда, то почему Вы не поделитесь своими догадками с графом Нуаре?
- Не могу, потому что не знаю, какого рода дружба их связывает. Именно поэтому, я прошу лишь об одном. Ты должна сохранять спокойствие, и вести себя как обычно.
Соланж вышла из кабинета с улыбкой на лице. Она могла спокойно отказать галантному кавалеру и при этом не вызвать неудовольствие родителя. В тот вечер на виллу явился Жерар с букетом чайных роз, нарядно одетый и с лихорадочным блеском в глазах. Он непременно желал видеть молодую маркизу, и пожилой слуга проводил его в малую гостиную. Мадемуазель Дюбуфэ отложила интересный роман, взяла с собой накидку и поспешила встретить гостя. Граф Нуаре обернулся, услышав шелест платья, и склонился в приветствии. Стоит заметить, что Соланж выглядела свежей и румяной, отчего стала казаться более привлекательной, чем раньше. «Вовсе она не дурнушка», - подумал про себя граф, вручая благоухающий букет.

Художник Daniel Hernandez Morillo.

(продолжение следует)