Икар

одним пятнистым жарким днём,
в начале мартобря
сидел и думал о былом
на кухне молча я.
а на плите весёлый газ
бок чайника лизал,
а чайник жмурил черный глаз
и кипятком плевал.

цвели поля цвелым-цвело,
шёл август по грибы,
подсолнух зрел - башку пекло,
кроссовок ждал ходьбы,
раздрай-разгром по комнате
кружился и плясал,
а я сидел и нестихи
отчаянно писал.

но нестихами - нестихи,
не я им, Бог судья.
сомы хихикали: "хи-хи"
и им грозился я.
дорога снова в путь звала,
трудна и далека,
а я кроил себе крыла
без ниток и лекал.

песок горяч, песок колюч,
песок метёт, как снег;
иду-бреду, шаги певучи,
впереди успех;
пишу-прошу-простить меня
за стихоморфный бред,
но я источник знал огня,
где дыма вовсе нет.

огонь горит в моей груди,
банален, но горяч,
а небо манит впереди
лазурным сном удач;
а я привязывал крыла
к натруженной спине,
грыз удила. а даль цвела
дороги лентой мне.

разбег, толчок, один, другой -
тяжёл крылатый шаг;
я возвышался над собой,
как метападишах;
а крылья воздух рассекают,
вверх меня влекут.
валяй, скажи "так не бывает" -
я тебя пойму.

и вот - разбег, и вот - отрыв;
в кроссовках свищет ветр.
я поглощаю, как дары,
за милей километр.
я разрезаю небеса на неболоскуты,
стихи кричу, туда лечу,
где спишь тихонько ты.

кивает мне, как своему,
блестящий самолёт,
летят ракеты в космотьму,
дырявя небосвод.
жаль, глаз - не фотоаппарат:
отличный вышел б кадр:
вот я, презрев наук отряд,
взлетаю, как Икар.

Икарус едет по шоссе,
пыхтит, старается;
а в нём, живой назло попсе,
Цой улыбается.
Майк спит на белой полосе,
Горшок пивасик пьёт,
Егор и Янка курят; в небе
Башлачёв цветёт.

Лечу, машу им с высоты,
а Дух Святой нисходит;
цветут волшебные цветы
в любимом Беловодье.
но мне пора, пока-пока,
леса, луга и дом!
прощай, великая река,
и все, кто с ней знаком!

гляди бодрей, то - Мир Людей:
вон Питер, вон Москва,
вон пыль дорог, вон звон церквей,
вон сорная трава.
идёт-гудёт честной народ:
друг другу каждый друг.
гляди - вот север, запад вот,
а вот восток и юг.

устали крылья - не беда!
вторая пара есть.
ведь путь далёк, по городам
и безымянным весям.
твой поезд едет-едет, стук
колёс как сердца стук;
вперёд, вперёд, столица ждёт,
мой венценосный друг!

и будет гул, и будет зал,
и будет рок'н'ролл!
и всяк забудет всё, что знал,
увидев, что обрёл;
и будут песни и стихи,
молитвы и псалмы,
и будут прощены грехи,
и ты, и я, и мы...

...аплодисментов смолкнет гул
часам к пяти утра.
устанут от улыбок скулы,
рифмам спать пора.
от слёз промокшие платки -
пуд соли, верно, там.
влюблённых зрителей полки
поедут по домам...

а ты, мой друг, устал, как чёрт,
но счастлив, как дурак;
а завтра, знаешь ведь, ещё
счастливей, чем вчера.
а впереди - большая жизнь:
сны, праздники, стихи,
да мало ль что ещё! держись!
законам вопреки

летит многоэтажный дом.
рассвет расцвел зарёй.
любовь блестит за городом
медвяною росой...
ты жив, пусть даже целое
ты Солнце сжал в руках,
и целы крылья белые.

счастливец ты, Икар.


© sirrum

16.08.2013