Ночное

Вышел я из дому полночью тёмною,
Дверь и калитку я отпер тайком,
Шляпу надвинул на очи огромную,
Крепкий свой стан подвязал кушаком.

Ходит по улицам ночь непроглядная,
Шарит впотьмах сучковатой клюкой,
Свист ветерка, словно песнь безотрадная
Веет недугом, тревогой, тоской.

Страшно. Безлюдно. Душа надрывается.
Боязно сердцу и глазу темно.
Птица ночная поёт-убивается;
В мутной дали зачернело гумно...

Нет, не слыхать человечьего голоса...
Ночь неотступно манит за собой,
Дедовский нож я припрятал за поясом:
Не на разгул я иду - на разбой...

Вот наконец и избушка заветная,
Ставни резные, дубовая дверь...
Стукнул разок - тишина безответная,
Что-то случится со мною теперь?

Встал у окна... Вся душа разгорается!
Вижу, в светлице лучина горит,
А за столом возле милой красавицы
Подлый соперник на лавке сидит.

Злоба и ревность мне сердце расплавили,
Сам под окошком стою - не дышу.
- Правду, знать, люди в деревне гутарили.
Я вас ужо, голубки, порешу!"

Кровь молодецкая яростью пенится.
Вышиб я стёкла в сердцах каблуком,
Коршуном кинулся к шельме-изменнице,
Злобно играя своим кушаком.

- Здравствуй, Ульяна, краса ненаглядная!
Чай, не ждала повидаться со мной...
Так для кого ж ты такая нарядная?
Гостя встречаешь порою ночной?!...

Ах ты злодейка, змеиха гремучая!
Досыта крови моей испила,
Вдоволь меня истомила-измучила,
Сердце другому меж тем отдала!

Что ж! Я расправлюсь с тобою, с мерзавкою! -
Нож, словно намертво, в пальцах зажат,
А на полу, под тесовою лавкою
Два бездыханные тела лежат...


...
Будут стегать меня аспиды] розгами,
В тяжкие цепи меня закуют,
Ночью глухою, кривыми дорогами,
В старой повозке в Сибирь повезут.

Там прокляну я судьбу безотрадную,
Средь арестантов, в сторонке иной,
Изредка вспомню красу ненаглядную,
Так беспощадно убитую мной.


[i]
Здесь имеется в виду, что аспиды - это надзиратели-тюремщики,