Монологи в пустой комнате

   - Послушай, сынок, - сказал я. - ты занялся таким неблагодарным в наше время делом как рок-музыка и за тобой никогда не будут табунами ходить поклонницы. Хотя однажды ты, может, и встретишь свою половинку, которая и станет-то твоей только потому, что не успеет сразу распознать в тебе рок-музыканта. Ей, поверь, уготована не самая лучшая доля. С годами склоняясь к более размеренной жизни, она будет вынуждена терпеть твои творческие депрессии и прочие кризисы, и когда-нибудь ей всё это окончательно надоест и она пошлет тебя подальше - куда-нибудь типа обратной стороны луны. И вот ты, долбаный рокер с помятым после последнего запоя фейсом, с глазами Игги Попа, не знаю как действительно, но на концертах с обнаженным торсом и расстегнутой ширинкой косившего под придурка, предположим, в клубе случайно встретишь меня. Ты с пеной у рта начнешь мне доказывать, что твоя музыка — это настоящий рок и в нем есть смысл. Но, сынок...  в том-то и суть рок-музыки, что в ней нет ровно никакого смысла! И если офисный работник осмысленно пытается сделать карьеру, прозябая над ворохом деловых бумаг и из серой мышки потихоньку превращаясь в здоровенную белую крысу, то рокер добившись определенных высот почти сразу превращается в памятник самому себе — он уже всё сказал и ему больше нечего добавить. Такова участь рокеров. И кто-то решается на шаг с балкона, а кто-то предпочитает передозировку. Остальные, подобно растению, потчуют на заслуженных лаврах беспощадно занимаясь собственным плагиатом, то есть повторением пройденного и радуясь любому упоминанию их имени. Звучат фанфары или, вернее, похоронный марш. Старшее поколение еще, наверное, помнит:
    
                ТУ -104, САМЫЙ ЛУЧШИЙ САМОЛЕТ!...

  Гвоздичка, когда-то засунутая в дуло автомата завяла и превратилась в гербарий в альбоме зачуханного натуралиста-ботаника. Два пальца, поднятые над головой в форме латинской буквы V, сначала трансформируются в козу, а затем вообще в средний палец показанный неизвестно кому. Твоя техника безукоризненна, но, сынок, это всего лишь техника. Отлаженная машинка по извлечению ненужных далее звуков. Новые поколения торчат под рэп и голимую попсу. И не стоит орать на меня, что это не музыка. Я и не собираюсь спорить. Конечно, не музыка. Я даже не знаю, что это! Ты тоже не знаешь. И сойдясь с тобой в этом незнании мы купим дешевой водки и завалимся ко мне на хату. Мы молча помянем старых и новых наших покойников. Их череда бесконечна и поэтому помянуть их всех поименно нам попросту не хватит сил. Мы вырубимся прямо за столом на моей маленькой кухне под старенький рок-н-ролл Чака Берри. Стол, с переполненной окурками пепельницей, станет подпоркой для наших затуманенных и отяжелевших голов. А утром нас разбудит Моррисон и ты долго будешь смотреть на меня пытаясь вспомнить: знакомы ли мы? А если знакомы — то при каких обстоятельствах познакомились? Так и не вспомнив, ты спросишь про пиво. Я найду в холодильнике пару чешского светлого и ты прильнешь к горлышку бутылки, как к живительному роднику. Я же налью себе остатки водки и выпью за нашего, сынок, уже давно сошедшего с ума рокерского бога. И пусть он мне прямо с утра сыграет что-нибудь потяжелее, чтобы у соседей сверху съехала крыша. Жизнь полна всякого дерьма, но от этого ее ощущение только острее. Зарубцевавшиеся шрамы на твоей руке говорят мне, что ты не раз резался о нее и, значит, должен быть в курсе. У меня тоже есть рубцы, правда, они менее заметны. В юности я мечтал покорить мир, но не пошевелил для воплощения мечты и пальцем. Мой лучший друг как-то заметил, что такую талантливую и ленивую собаку, как я, надо запереть в четырех стенах, возможно даже - в тюремной камере... Вот тогда-то меня и прорвет. А так, свободный во всём, переняв от хиппи далеко не лучшие их привычки, я никогда не думал о завтрашнем дне. Да и зачем? Психоделики и другая туфта, закинутая внутрь в порядке эксперимента, с успехом разрушала обывательские устои и тешила разбухшее до масштабов вселенной моё alter ego. Близкие - знакомые и незнакомые мне люди - развив бешеную скорость мчались наперегонки, отдуваясь и давя на педали, а в результате оказывалось, что они гнали на месте, не покидая велотренажёр в фитнес-зале. И я, лениво покачивавшийся на волнах самопознания и никуда не торопившийся, ничуть не отстал от них и на финишную прямую мы выходим плечом к плечу. Только они уже отвыкли от свободы, привыкшие за столько лет к разным условностям, и им тяжелее — так как они считают, что есть что терять. Но это самообман. Терять абсолютно нечего. Дом из песка, с таким трудом построенный ими, смоет первой же бурей, оставив лишь крохотную кучку внешне очень похожую на человеческие испражнения, на которую ты, сынок, прогуливаясь в творческих раздумьях по берегу залива, тут же и наступишь. К тому же твои раздумья не выльются в пару новых риффов, а, как обычно, закончатся пивной пирушкой непонятно где - где в самом разгаре пивной вакханалии тебя потеряют и найдут только на следующий день — на твоей студии, мирно спящего прямо под басовой колонкой. Рядом с тобой будет лежать твой любимый Les Paul с почему-то порванной первой струной. А из-за колонки раздастся храп и высунется нога твоего басиста с наполовину стянутым носком. А сколько я не знал басистов — все они почему-то являлись отменными пьяницами и дебоширами. Однако, дело свое знали. И так кстати эта нога напомнит мне  другую ногу и совсем другого басиста.

СВАДЬБА

  В те незапамятные времена, когда стрелки на часах русского рок-н-ролла еще не перевалили и за полдень и, когда у рок-музыкантов под халтурить на какой-нибудь свадьбе  не считалось зазорным, один коллектив подрядился отыграть свадьбу своих шапочных знакомых. По тем временам в оплату, как полагается, кроме денежного вознаграждения входил и стол. Торжество проходило в какой-то общепитовской столовке. Музыканты расставили аппаратуру, настроили инструменты и уселись за отведенный им столик в ожидании, когда закончится торжественно-питейная часть  мероприятия и начнутся танцы. А стол, надо сказать, был богатый... Нет, не по части закусок. По части закусок ничего особенного. Салат оливье, винегрет, колбаска твёрдого копчения, нарезанная прозрачными, если посмотреть на свет, дольками , бутерброды с чёрной и красной икоркой. Вот, пожалуй, и всё. Кроме салата с винегретом — остального каждому на один зуб. Но зато по части выпивки стол чуть ли не ломился от бутылок. Шампанское, водка «Столичная» и в неограниченном количестве портвейн, объединённый народной молвой  под общим названием «бормотуха». Будь то «Агдам», «три семёрки» или же какое- нибудь «Белое крепкое».  И вот пока молодых поздравляли и всё такое, музыканты пили, закусывали и снова пили, стараясь, конечно же, не перебрать. Поэтому к началу танцевальной программы настроение случилось приподнятое и боевое, и музыка полилась в зал на утеху молодоженов и гостей свадьбы. По заявкам звучали «Поспели вишни в саду у дяди Вани», «Ах, Одесса, жемчужина у моря» и битлы, и роллинги, и чего еще только не звучало. А басист в перерывах между номерами успевал подходить к столику и утолять жажду, но не водой или лимонадом, как вы, может быть, подумали, а водкой или портвешком. И вот как-то постепенно, в процессе музицирования, он  исчез из поля зрения остальных музыкантов.  А между тем звук бас-гитары шел из колонки и даже не лажал. Прямо чертовщина. Басист испарился, а партия баса осталась. Впрочем, найти его, следуя по шнуру ведущему к бас-гитаре от усилка, как вы понимаете, оказалось не очень сложно. Когда клавишник прошел по шнуру — его взору открылась следующая картина: за колонкой,  прикрывшись для маскировки кумачовой  кулисой, лежал басист, практически в отрубе, с закрытыми глазами,  и дрыгал в такт  ногой, не забывая при этом дергать за струны бас-гитары и ни на ноту не ошибаясь... По здравому рассуждению, показывая этим свой высокий профессиональный уровень! И кто там еще говорит, что наши доморощенные рокеры в подметки не годятся заморским!? А те бы так смогли!? На одном лишь классе... Да в жопу, простите, пьяным...Впрочем, далее на свадьбе возникла драка... Ну, может, и не драка, а так, скорее - потасовка с энным количеством дерущихся, и, что самое интересное, когда из гущи участников потасовки, разнимая, стали вытаскивать зачинщиков оной, в их числе оказался и наш басист, еще недавно бывший в совершеннейшем отрубе...  и потому никоим образом, казалось бы, не могущий принимать в ней участие. Но это казалось бы, а на самом деле произошло вот что. Когда нашего героя, пребывавшего в состоянии алкогольной прострации, несколько привел в чувства переполненный мочевой пузырь, потребовавший немедленного опорожнения, басист на автопилоте покинул свое импровизированное лежбище и целеустремленно ринулся сквозь гущу танцующих, расталкивая всех, кто попадался ему на пути. Кое-кому такая бесцеремонность, конечно же, не понравилась и этот кое-кто не преминул сделать замечание. Басист же, будучи не в силах связать ни слова и произнести что-то похожее на извинение, без  раздумий, прекрасно понимая, что времени у него остается обидно мало, издав истошный крик, что, мол, мочи нет - просто ткнул кулаком перед собой. Под кулаком что-то хрустнуло. Ну, тут, значит, всё и завязалось. Товарищ с обостренным чувством манер поведения рухнул как подкошенный, его партнерша завизжала как резанная и несколько очевидцев происшествия, ничего, впрочем, не видевших, начали крушить всё и всех направо и налево. Когда же потасовка наконец-то угомонилась — все (и дравшиеся и нет) с радостью подняли мировую и выпили за здоровье молодых. А наш басист в результате всё-таки добрался до туалета, где, естественно, испытал немалое удовлетворение от данного обстоятельства. Так что, всё закончилось мажорным аккордом, а музыканты к тому же получили неплохое денежное вознаграждение, на которое, как тогда водилось, кое-что прикупили себе из аппаратуры и потом уже, чаще за столом, не раз, смеясь,  вспоминали эту историю.

   - Послушай, сынок, - продолжил я...