Гранатовые бусы или экстрим в Крыму

   (картина автора)
               
                рассказ               



     Мы решили отдохнуть в Крыму. Мы - это я и моя подруга Юлька. Было это давно, еще, когда Крым был Всесоюзной здравницей и с распростертыми объятиями ждал всех, и  тех, кто культурно ехал по путевке, и отдыхающих дикарей. Мы, собственно, были дикарями.
     Итак, я, меня зовут Юля, и Юлька - мы подруги и у нас одинаковые имена, заказали билеты на поезд и начали сборы. У Юльки деньги были, а у меня нет, и я решила продать свои гранатовые бусы. Некоторое время назад одна пожилая женщина, увидев на мне гранаты, сказала, что эти камни не приносят ничего, кроме неприятностей людям, которым они не  предназначены, да и деньги за них вырученные на пользу не пойдут. Но я не верила  во всякие там гороскопы и прочую ерунду, и, как оказалось, зря... Лучше бы я продала что-нибудь другое!
     Все начиналось довольно гладко. В Симферополе меня встретила подруга, мы поболтали с ней немного, она посадила нас в троллейбус и мы покатились в Алушту.
     Алушта встретила нас неласково. Море штормило, катера не ходили, на автобус билет не купишь. Нам надо было проехать всего какие-то  23 километра до маленького  поселка, который я с юности ласково называла "Солнышко".
     Вечерело. Нам стало очень неуютно на улице, но не идти  же пешком с чемоданами по горному шоссе. Мы, конечно, были не одни такие, сиротливо стоявшие с чемоданами и рюкзаками, но от этого было не легче.
     Вдруг к нам подошел вороватого вида гражданин и  предложил всем стоявшим довести их до места за рубль с носа. Подогнав свой автобус -  "раритет"  начала века, он усадил, нет, не усадил, а набил  его до отказа  уже отчаявшимися  до ночи добраться до какой-нибудь лежанки бедолагами, и мы поехали.
     Те, кто никогда не ездил по этой дороге, еще ничего не подозревая, оглядывали окрестности, таращились на море и нещадно пихались, так как на тех, кто сидел, кто-то лежал, или стоял. Но тут мы выехали из города, и водила дал по газам, и эта колымага буквально полетела по горному серпантину. Народ завизжал, хором заорали дети, моя подруга побледнела, потом покраснела, и ей срочно понадобился пакет, но пакета не было, и она благополучно выложила содержимое своего желудка на широкополую шляпу сидящей аккурат под ее физиономией дамой. Дама возмущаться не стала - она сидела и орала с вытаращенными от ужаса глазами. Утираясь  Юлькиным обедом, слезами и соплями требовала, чтобы ее выпустили из автобуса, что она дойдет пешком, или как-нибудь доползет, ей уже все равно, только бы выпустили...
     Я стояла на одной ноге, нависая над щуплым дядькой, который тихо плача  то молился, то вспоминал чью-то мать. Наблюдая за этой картиной, я тоже уже начала сомневаться - доедем, или не доедем?
     Эта часть дороги, как раз эти 23 километра, отличались особенно крутыми виражами, но я ездившая по ней с детства, была относительно спокойна. Наш "Шумахер"  на призывы жертв не реагировал, выпускать из автобуса никого не собирался, он собрал свои рубли и должен был их отработать, он определенно был поддат, и ему все было по барабану. От визжавших и толкающих друг друга людей, рвавшихся к дверям, развалюха на колесах стала раскачиваться, и я решила - так, началось, накаркала бабка про гранатики!
     Наконец мы подлетели к "Солнышку", двери распахнулись и все, даже те, кому надо было ехать дальше, с криками и проклятиями, а кто-то просто уже не мог слова вымолвить, вывалились из автобуса и как стадо испуганных баранов начали разбегаться в разные стороны. Моя Юлька с серым, прямо под цвет ее чемодана лицом, выкатилась из дверей и смогла сказать только одну фразу - "Да, так меня даже папашка не катал!"
     Тут надо пояснить, что ее отец - сторонник экстремальной езды на автомобиле в испуганных глазах Юльки был ангелом за рулем.
      Так вот мы доехали! Живые и почти здоровые, а это уже счастье.

      Так как мы относились к дикарям, и нас не ждала уютная койка в ближайшем пансионате, мы, схватив свои вещи, поковыляли в поисках жилья. Слышался шорох прибоя, пели цикады, в воздухе растекался аромат мимоз, хотелось скинуть с себя пропыленные в дороге шмотки и рухнуть в море. Но перспектива остаться ночевать на улице отрезвляла. Было  темно и местные жители уже посиживали дома, попивая чай или вино - кто к чему привык. Мы долго бродили по сонному поселку и, наконец, увидели пожилую тетку,  копающуюся в огороде.
     - У вас комнатка не сдается? - бойко спросила я.
     - Есть одна на две койки, а сколько вас?
     - Нас и есть двое!
     - Ну, вот и хорошо, платить будете по 2 рубля за койку, но только глядите, не балуйте! Кипятить воду нельзя, на плитке готовить тоже, не шумите, мужиков не водите, у меня двое маленьких внуков и куча добропорядочных отдыхающих!
     Подвела она нас к сараю, взяла деньги и растворилась в темноте. На большом хозяйском доме горела надпись - Подгорная, 1.
     Войдя в свое временное пристанище, мы обнаружили две кровати, между ними стол - и все. На наполовину стеклянной двери был крючок, с внешней стороны дверь не запиралась.
     - Заходите, люди добрые, чем богаты, тем и рады, - завыла Юлька.
     - Ладно, не ной, как-нибудь обойдется, денег у нас почти не осталось, а бриллиантов в чемоданах нет.
     В комнате было душно, я открыла окно, легла на кровать, Юлька тоже рухнула на свою койку, которая жалобно скрипнула. Измотанные, дорогой, жарой, дорожными приключениями, мы даже не разделись - мы уже спали.
     Проснулась я ночью от скрипа гравия под окном, кто-то ходил туда-сюда, туда-сюда, и это настораживало. Я встала, закрыла окно, дверь на крючок и снова легла. Сон не шел. Я всегда любила спать у окна и никогда ничего не боялась, но мне почему-то стало жутко. В этом поселке я с 14 лет проводила почти каждое лето. Сначала в лагере, потом приезжала к друзьям, но в этот раз свободных мест у них не было и мы приехали наобум. Утром я узнаю, кто там ходит, я все выясню, подумала я и погрузилась в сон.
     Я проснулась рано, вышла в сад, прикрыв дверь. Утро было жарким и ароматным. Стоял август, на деревьях дозревали персики и груши. Пройдя вглубь сада, я увидела еще несколько таких же сарайчиков вокруг большого дома. Сладкий запах фруктов будил голод.
    Я побрела к своему сараю - дверь была приоткрыта. Заглянув внутрь, я увидела весьма занимательную картину. Возле мирно спящей Юльки стояли два голопуза - девчонка лет пяти и пацан лет трех. В ладошках у них были зажаты ягоды шелковицы. Они, тихо хихикая, подкрадывались к Юльке и уже занесли ручонки, чтобы изрисовать ей физиономию несмывающейся ягодой, но не тут-то было! У Юльки был пятилетний брат, по шкодливости он уступал только "Вождю краснокожих". Реакция была молниеносной - Юлька успела не только увернуться, но и шлепнуть по пухлым задницам обоих. Сине-красная полоса растеклась по подушке и дико орущие детишки кубарем выкатились из двери.
    - С добрым утром, - сказала я.
    - Да уж, доброе! - прорычала Юлька, - я думала, что хоть тут отдохну от своего веселого братца, но чувствую - это утопия!
    - Вставай, море и рынок зовут!  Очень хочется кушать, кстати, тебе надо осмотреть окрестности.
      Юлька, покосившись на яркое пятно на подушке, встала, потянулась и сказала:
    - Да, надо уматывать отсюда, только дверь подпереть бревном, чтоб не обнаружить у себя в кровати какого-нибудь паука или гадюку.
    - Зачем такие мрачные прогнозы? Мы у моря, сейчас сходим искупаемся, подкрепимся и можно погулять по поселку, зайдем в лагерь, меня небось там Танька уже заждалась.
    - Да уж, заждалась тебя твоя Танечка! До тебя ей сейчас, ждет-с!
      Юлька была довольно ревнива. Все мои подруги вызывали у нее легкое недовольство.


      Лагерь, где я проводила свои летние каникулы, был трудовым. Мы работали в совхозе по 4 часа в день, а остальное время суток валяли дурака, купались и делали, кому что в голову придет. У меня там было много друзей среди ровесников, которые уже стали студентами. Татьяна была моей любимой подругой. Дело в том, что состав лагеря был наполовину из школьников и студентов. Вторые как бы приглядывали за малышней, но на самом деле им было до лампочки, чем там дети занимаются, и все были свободны и счастливы.
      Купив на рынке фруктов и батон хлеба, мы с Юлькой двинули на пляж.
    - Не ешь грязное, - сказала я. Но  Юлька не слушала, и пока мы дошли до моря, а это ровно 5 минут ходьбы, мне достался один батон. Юлька съела все фрукты.
    - Ну вот, - начала свою лекцию я, - тебе еще холеры не хватало...
    - Сама ты холера, - не дав мне закончить, выпалила Юлька, - будешь щелкать клювом - похудеешь!
      Пляж казался пустынным и огромным. Мы облюбовали себе местечко, разложили пожитки и кинулись в теплое прозрачное море. Весь день мы провели на пляже. Плескались, загорали, резвились как восторженные дети. С пляжа мы ушли вечером изрядно обгоревшие, уставшие, но довольные. По дороге зашли в магазин купили себе по ржаной лепешке и по бутылке кефира, затем двинули в нашу обитель. Дверь опять была открыта.
    - Так, мне это уже не нравится! - прорычала Юлька, - это коммуна какая-то, что за дела!?
      И полезла проверять - сначала целостность имущества, а затем искать гадюк, пауков и всякую прочую пакость, что могли бы подкинуть невоспитанные детишки.   
    - Все чисто, - голосом следователя сказала Юлька, - можешь заходить.
     Тут я заметила, что за большим персиковым деревом стоит хрупкая женщина, держа за руки двух наших утренних террористов.
    - Здравствуйте, - сказала она, - меня зовут Надя, а это мои дети. Вы уж извините меня за утреннее происшествие, не углядела я за ними. Наволочку я поменяла и сорванцов своих отшлепала, так что больше они вас беспокоить не будут. Их Сашками зовут. И дочку, и сына.
      Мы, две Юльки, стояли с открытыми ртами, как две дегенератки. Обе думали, наверное, об одном и том же - это что? Фантазии не хватило по-разному детей назвать?
    - А мы две Юли, - промурлыкала я, отойдя от легкого шока, - а вот шлепали вы их зря. Они уже и здесь все получили. 
    - Вот я и думаю, что же они так за зады держались, когда домой прибежали.
     - Да, у моей подруги рука тяжелая,  уже можно сказать, натренированная, - хихикнула я, вспоминая проделки Юлькиного братишки.
     - Скоро придет с работы мой муж, я вас с ним познакомлю. У нас тут очень скучно. Живут в основном пожилые люди и не с кем пообщаться. А вы, смотрю, девчонки веселые, может, подружимся.
     - Да меня тут каждая собака знает, - сказала я, - вон смотрите, уже сидит, ждет.
      У забора, виляя хвостом, сидел мой старый приятель Джек - пес неопределенной породы, и как все деревенские псы, вечно голодный. В прежние времена я его всегда подкармливала и он, повизгивая от счастья, что я опять приехала, что я его не забыла, что мы снова будем вместе, рвался облобызать меня.
    - Джек, мой хороший! Ты меня нашел!
     Я вышла к нему, прихватив с собой изрядный кусок хлеба с маслом. Джек сначала облизал меня, потом масло, а уж потом съел горбушку.
    - Ну, беги домой, беги, а то тебя заругают. Приходи ко мне завтра, - поглаживая пса, проговорила я.
     Он посмотрел мне в глаза, как будто сказав: "Я тебя люблю, я так долго тебя ждал!" - и, вильнув хвостом, убежал.
    - Эх, если бы хоть один мужик посмотрел на меня вот так, с таким обожанием в глазах, - вздохнув, сказала я
    - Хорош ныть, пойдем, поваляемся немного, - сказала Юлька, - мужики ей в глаза смотреть должны! Да они на другие места смотрят! Размечталась!
     Я опять открыла окно, улеглась на койку, и под пение цикад меня стал одолевать сон. Юлька уже вовсю храпела в своем углу. Я уже почти заснула, но вот опять, опять те же шаги по гравию - туда-сюда, туда-сюда. Сон прошел. Я встала и осторожно выглянула из-за сарая. В соседнем саду по гравийной дорожке бесцельно ходил мужик, я его узнала - это отец моей местной приятельницы. "Он с бодуна заснуть не может, вот и ходит" - вспомнила я ее слова, и  окончательно успокоившись, я легла и уснула.
      Открыв утром глаза, часов в  6, я увидела в окне две улыбающиеся физиономии. Это была Надя и здоровенная ряха мужика - муж, догадалась я. Ничего себе шкаф! Рядом с хрупкой женой он казался великаном.
     - Это мой муж Саша, - сказала Надежда. Он захотел познакомиться с вами утром до работы. Может, сходим куда-нибудь вечером?
      Я, еще слабо соображая спросонок, кивнула головой и тут меня осенило! Это же как надо быть влюбленной, чтобы детей Сашками назвать! Это что ж и другие дети, если народятся, тоже Сашками будут? Из Юлькиного угла раздалось лошадиное ржание... Дошло, подумала я.
      Юлька еще долго не могла успокоиться, всхлипывая, вытирая слезы и подвывая.
    - Хватит ржать, заорала я,- сарай развалится, он и так уже весь трясется.
    - Кто ходит в гости по утрам..., - перешла на визг Юлька, - нет, представляешь - это по поселку через несколько лет будут рассекать одни во-от такие  здоровенные Сашки!
     И  она развела руки в стороны.
     Остановить ее было трудно. Пришлось ждать, пока сама не успокоится. Если у нее смех переходил в истерику, то это надолго.
     Утро выдалось прохладным и мы, быстро окунувшись в море, пошли гулять по поселку. Компанию нам составил вечно улыбающийся и виляющий хвостом Джек. Получив от нас свою пайку, он был очень доволен и старался нам во всем услужить.
     Так как Юлька впервые была в "Солнышке" я решила показать ей горы. Они, конечно, окружали нас везде, но по дороге на "Генеральское" - это горный Крым.
     Поселок "Солнечногорское" был одним из отделений совхоза. Всего их было четыре. Три расположились вдоль побережья, а одно уходило далеко в горы. Дорога в Генеральское заняла около 3 часов, все-таки 8 километров пешком. Вокруг нас была такая красота, что глаз невозможно отвести! В августе вершины гор еще оставались сине-зелеными, а внизу деревья уже набирали разноцветный окрас листьев. В невысоком сосняке в траве скрывались рыжие шляпки лисичек, кусты кизила были необыкновенно хороши - листья уже желтые, кое-где с зеленцой, а ярко-красные продолговатые ягоды буквально обсыпали кусты. Мы с Юлькой пожалели, что не взяли с собой фотоаппарат. Такую красоту надо было запечатлеть!
     Лисички мы собирать не стали, нам негде было их готовить. Наелись кизила, зашли в знакомый мне сад по персики, и усталые, решили отдохнуть возле старой  груши. Она стояла почти возле дороги, а вокруг были заросли цветущей мяты.
     Я упала в пахучие цветы, наслаждаясь их ароматом, и закрыла глаза. Джек прилег рядом и стал ловить блох. Но Юлька долго бездействовать не могла. Она забралась на раскидистую грушу и с важным видом обозревала окружающий нас пейзаж. Все были при деле. С другой стороны дороги был огромный персиковый сад.
    - Вот бы персиков набрать побольше, - размечталась Юлька, - я бы только ими и питалась!
    - Да уж, персики это хорошо, но не в таких же количествах, - сказала я, делая движение рукой в сторону сада.
     Я села в траве, обрывая вокруг себя цветы мяты, чтобы взять их с собой, и вдруг увидела семью, идущую по дороге.
     Лысоватый мужичок с толстой женой и прыщавым отпрыском думали, так же как и Юлька - они хотели персиков и побольше.
    
    - Стой, кто идет!  - вдруг скандировала Юлька.
Джек встал и зарычал.
      - А вы кто такие? - крикнул мужик, воровато оглядываясь.
     - А мы тут, мужик, сад охраняем, не видишь? И собака у нас служебная.
     - Да ты на этих сторожей-то посмотри! - заорала толстая тетка, - они же пьяные в стельку, на ногах не стоят!
     - Это мы пьяные? - буквально заголосила Юлька. Джек, взять их, фас! Ах, ворье, ах,  ворье!
      Вдруг, Джек сорвался с места и ринулся на мужика. Такой реакции я от него не ожидала. Он схватил его прямо за задницу. Мужик взвыл, баба завизжала, отрок, вскрикнув, побежал в сад прятаться.
      Оторвать Джека удалось только с куском штанов. Баба орала дурняком, будто ее мужу не штаны порвали, а оторвали все важные органы... 
      Прикрыв срам, глава семейства с криком - За мной! -  кинулся к припаркованной неподалеку машине, где уже ошивался их сынок, затем все прыгнули в "Жигуленок" и уехали.
     Наступила тишина. Первой открыла рот Юлька: 
    - Ну и реакция у этой собаки! Я же в шутку сказала, я не думала, что Джек такие команды знает.
    - Сейчас сюда еще и милицию привезут, - сказала я, - пошли-ка отсюда, пока целы, с тобой без приключений не обходится!
      Юлька двинула к шоссе.
    - Куда пошла на дорогу? Давай огородами, огородами, -  потащив за собой обалдевшую Юльку, прикрикнула я.
     Так перебежками, мы добрались до нашего домика, поблагодарили Джека за службу куском сыра с хлебом и отправили домой.
      После такой прогулки захотелось выпить.
      Мы пошли в наш маленький магазинчик под горкой и купили еды, какая была, и бутылку со странным названием "Аромат  у  степу".
      Да, с едой в те времена было трудновато. Вся наша закуска состояла из какой-то вяленой рыбы, двух пузатых огурцов и булки. Сыр, привезенный из Москвы, съел Джек. На рынок светиться мы не пошли - от греха подальше.
      За куцым столом, со смехом вспоминая нашу экскурсию, мы уговорили всю бутылку. Так и не поняв, что же за аромат был у степу, мы окосели - пойло оказалось крепким. Чтобы освежиться, мы пошли искупаться, а когда пришли обратно, нас уже ждали Надя и Саша с выводком. Саша тоже пребывал в состоянии легкого опьянения, он глупо улыбался и старался ущипнуть Надежду за мягкое место. Надя, отмахнувшись от назойливых приставаний своего благоверного, сказала:
     - Завтра пойдем на шашлыки, мать с детьми посидит. А мы отдохнем, пожарим мясо. Будьте готовы к семи часам вечера, как раз Саша с работы  придет.
     - Ну что же, предложение заманчивое, - сказали мы с Юлькой хором, - а где жарить-то будем?
     - Да тут, рядом. В бывшем яблоневом саду, в конце футбольного поля.
     - Так это же прямо под кладбищем! - воскликнула я.
     - Ну и что? Там тихо, камушек большой лежит, его мы вместо стола используем, там хорошо, не бойтесь.
     - Да не боимся мы! Сколько раз мы по кладбищу шарили в детстве, правда, это было днем. Мы же не ночью там будем, так ведь?
     - Какая ночь, - раздался Сашин бас, - я в  семь вечера приду, а к девяти пойдем.
     На том и порешили. Еще немного поболтав, мы расползлись спать.
     На звездном небе, освещая серебристым светом  уже спящий поселок, висела огромная луна.
     Завтра полнолуние, подумала я, укладываясь в кровать. Последнее о чем я подумала - где они тут мясо берут?
    
     Наступило тяжелое похмельное утро. Спала я как убитая, шагов по гравию не слышала и вообще ничего не ощущала.
     - Юль, - раздался  стон подруги по несчастью, - оторви мне голову от подушки!
     - Ну, вот еще! Я и сама головы поднять не в силах. Давай сходим купнуться, по дороге кефирчику купим, авось полегчает!
     - Нет, я, пожалуй, по рынку пройдусь, дегустацию устрою, - проскрипела Юлька.
     - Я тебе устрою! Нам сегодня еще на шашлыки идти вечером, забыла?
      Но Юлька все же прошлась по рынку, с умным  лицом и со знанием дела испила по рюмахе вина у каждого продавца, и ей  стало хорошо.
      Лежа на пляже, я хмуро потягивала кефир. Помогало слабо, но я решила держаться. Через пару часов Юльке опять поплохело.
     - Я схожу, тут недалеко, сухенького куплю.
     - Иди, бог с тобой.
     Я окунулась, легла на гальку и задремала. Очнувшись, минут через десять, я обнаружила сидящую рядом Юльку - на ней лица не было!
     - Что случилось?
     - Нет, ты не представляешь! Я купила ма-аленькую такую бутылочку, залезла на горку, ну там, возле лагеря, открыла ее, а она, паскуда, перевернулась и вылилась вся!
     - Что же ты другую не купила?
     - Юль, сходи сама, купи. Мне неудобно, еще  и  пятнадцати минут не прошло, а я уже за второй...
      Что не сделаешь для больного друга. Я оделась и побрела в сторону магазина. Себе купила еще кефира, а Юльке чекушку водки. Я долго думала, что же она маленькое себе купила? Ну и порешила, что чекушку.
     - Ты что, обалдела? - заорала Юлька, - Водку мне принесла!      
Как я ее пить-то буду, горячую, без закуски?
     - А ты что покупала?
     - Мускат!
     - Ну и сказала бы, что мускат, а то маленькую, маленькую!
      На пляже стоял жар. Раскаленный воздух дрожал над галькой, Юлька с лицом страдалицы, завернув бутылку в полотенце, потягивала горячую водку. От вида этой картины, мне захотелось вернуть весь выпитый кефир обратно...
     После пляжа, с трудом доковыляв до нашего сарайчика, мы завалились спать. Юлька сладко сопела, а я в полудреме услышала стук в дверь:
     - Юль, к вам можно? - Услышала я голос Татьяны.
     - Да заходи, только тихо. Мы вчера в историю попали, ну я тебе потом расскажу,  и нам очень захотелось выпить. Ну и переборщили. Юлек сегодня  все пытается вылечиться, но ей это слабо удается. Нас сегодня еще на шашлыки пригласили, пускай поспит чуток, это лучше чем постоянно опохмеляться.
     - Юль, я что зашла-то, я тебя просить хочу об услуге одной. Завтра Анюта приезжает, надо квартиру найти. Ты поселок лучше знаешь - помоги.
     - Ладно, помогу, чем смогу.
      Анюта - наша приятельница, шебутная такая девица, ну прямо Юлькина пара. Раньше мы вместе в лагерь ездили, а теперь она решила попробовать дикой жизни.
     - Танюш, а она одна приедет?
     - Да нет, с каким-то парнем из института, но там, кажется, чисто дружеские отношения. У него жена тут рядом в спортлагере и он решил поехать с ней, ну, в общем, рядом быть.
     - Так им что, две комнаты нужны?
     - Да как получится. Он все равно будет больше в спортлагере ошиваться, не бери в голову.
      Тут подала голос протрезвевшая Юлька:
     - А есть мы сегодня будем? До шашлыков еще далеко!
     - Не так уж долго осталось голодать. Лучше подумай, что нам с собой брать.
     - А нечего брать, Юль! У нас только помада, тени, пудра, ну духи... Это же несъедобно!
     - Да ты, гляжу, еще под мухой, - засмеялась Татьяна. Давай вставай, пойдем хоть фруктов купим, и дадим подруге подремать. А то я ее разбудила, а тебе проветриться надо.
    - Только без дегустаций! Таня, проследи!
     Они ушли, и я осталась одна. Попробовала устроиться поудобнее в кровати, но уснуть мне опять не дали. Мне вообще этой ночью спать было не суждено. Но об этом позже.
     Пришла Надя. Принесла две трехлитровые банки домашнего вина, сыр, яйца и всякую снедь.
     - А не многовато винища-то? - спросила я.
     - Да что ты, оно легкое, ну не выпьем, так обратно принесем. Я к вам все занесла, чтобы мать не видела. Я ей сказала, что мы в кино идем с Сашей. Она не очень любит, когда мы с отдыхающими общаемся.
     - Надь, а у нас нет ничего, ну фрукты вот принесет Юлька.
     - Да и не надо. Вон сколько всего. Скоро пойдем, уже семь.
      Еще года четыре назад на месте футбольного поля, где мы собирались вечерять, был огромный яблоневый сад. От шоссе к нему и к верхней части поселка вела дорога, и огибала она большую горку, на которой стояла школа - теперь лагерь труда и отдыха, а еще выше располагалось кладбище. Кладбище было довольно большим и с одной стороны спускалось к саду. Потом сад вырубили и устроили большое футбольное поле. Часть могил, в основном старые татарские захоронения, были разорены, а могильные камни с непонятными надписями разложили вдоль поля как скамейки. Вскоре  местные жители растащили их для своих нужд, но один огромный камень остался. О нем и говорила Надя.
       Пришла Юлька - веселая! Не уследила, видно, Татьяна.
     - Так, опять нализалась! Собирайся, сейчас уже хозяева  за нами придут. Иди мой фрукты, а я все тут по сумкам разложу.
       Я решила не брать вторую банку вина и убрала ее под кровать. Кабы чего не вышло! Вон Юлька сегодня целый день навеселе, а на себе ее тащить мне не очень-то хотелось.
       Зашли за нами ровно  в девять. Было уже темно, но полная луна освещала окрестности лучше всякого фонаря. До места мы дошли быстро, все разложили, Саша развел костер и стал готовить мясо. Ужин наш красовался как раз на том большом камне. Я успела рассмотреть красивые буквы и рисунки, уже почти стертые временем и мне почему-то стало не по себе.
      Сидели мы полукругом. Я и Юлька спиной к кладбищу - это был самый его конец, давно заросший кустами орешника, а Надя и Саша лицом к дороге. Тихо играл приемник, мы ели, пили вино, и я понемногу успокоилась. Саша рассказал, что работает в совхозе трактористом, Надя дома с детьми сидит, теща на пенсии. Живут, в основном, на деньги после сезона, и с огорода. На одну зарплату жить трудно. Я смотрела на огромное изваяние, которое звали Сашей, и пыталась представить, как он в трактор влезает...
      Мы с Юлькой не очень распространялись о себе, сказали только, что дружим с детства, и живем в одном доме. Потом мы рассказали ребятам, что с нами вчера произошло по дороге из Генеральского, все долго смеялись и всем было хорошо.
      Вдалеке на дороге показалась одинокая фигура, она явно приближалась к нам. Вскоре я узнала Колю - сторожа, который исправно гонял нас из совхозного сада, еще в те прежние времена, когда мы, вечно голодные школьники-москвичи, обчищали окрестные сады. Он тоже узнал меня. Заулыбался:
     - Привет Юль, теперь-то по садам не лазаешь?
     - Нет, Коля, вчера мы сами побывали в твоей шкуре и доблестно защитили персиковый сад от похитителей.
      Я сразу вспомнила о Джеке и любовно уложила кусочки мяса, и  все, что осталось в пакетик.
     - Познакомь с подругой, - сказал Колька.
     - Я и сама могу представиться, - икнула Юлька, - меня Юлей зовут.
     - Ну и ну! Две Юли. В тираж выходишь?
     - Нет, так уж вышло,  мы  просто  две  Юли, - чинно
сказала я.
      Тут Юлька начала жутко кокетничать, строить глазки, рассказывать всякие небылицы о жизни в Москве, в общем, ее понесло! Потом ее развезло, и она воскликнула:
     - Я на кладбище хочу, на экскурсию! 
     - Колян, устрой даме променад, думаю, ей надо пройтись, - сказала я.
      Усмехающийся Колька взял не очень твердо стоявшую на ногах Юльку под руку, и они стали удаляться по диагонали поля к тропинке, которая вела в горку на кладбище.
     Мы сидели сытые и осоловевшие, но весьма довольные и счастливые. Небо сверкало звездами, пели цикады, легкий ветерок приносил запах моря и  цветов. Уходить не хотелось, и мы решили дождаться возвращения ребят. Приемник начал вещать новости. Вдруг, из кустов, у меня за спиной раздался Колькин смех.
     - Уже вернулись, - обернувшись к кустам, сказала я, - что так быстро, не понравилось?
     - Идите к нам, - игриво позвала Юлька, - тут так весело и интересно!
     - Да, к нам, сюда, ребята, не пожалеете, - загоготал Колька, будто его щекочут.
      Мы, я, Саша и Надя хором стали просить их выйти из кустов, уговаривали идти домой, но нас не слушали, кусты трещали, смех и визг продолжался, и нас упорно звали к себе.
    - Ребята, - орал Колька, - ну идите сюда.
    - Идите к нам, - со смехом кричала Юлька.
    - Да чем же вы там занимаетесь? - спросила я, - вы уверены, что вам нужна компания?
    - Да, да, мы уверены - вы нам НУЖНЫ!!!
    - Юля, Надя! - жутким голосом вскрикнул Саша, - посмотрите туда, на дорогу! Да обернитесь же!
     Мы  повернулись, и, кажется, у меня зашевелились на голове волосы -  по футбольному полю двигались две фигуры. Это Колька буквально тащил на себе бесчувственную Юльку...
     Голоса в кустах умолкли, треск прекратился.
     Диктор произнес: "Московское время  23 часа 55 минут. Играет легкая музыка..."
    Перекинувшись полубезумными взглядами, мы  как по команде вскочили, покидали все свои пожитки в сумку и галопом понеслись навстречу Кольке и Юльке. Схватив ничего не понимающего Кольку за шиворот, Саша семимильными прыжками поволок и Кольку, и Юльку к домам, к людям. Мы с Надеждой скакали за ними как лошади, в скачке я потеряла туфлю и скакала в одной. Боли в истертой на каменистой почве ноге я не чувствовала - быстрее бы добежать, не остаться бы одной, не быть схваченной этим кем-то, или чем-то.
     Ввалившись в нашу хибару, мы рухнули на кровати и отупело смотрели друг на друга.
     Первым очнулся Саша.
    - Что с ней? - спросил он, указывая на Юльку, которая, похоже, вообще ничего не соображала и находилась в прострации. Глаза у нее были полуприкрыты, волосы растрепаны, тушь размазана по щекам.
    - Она в обмороке, - пояснил Колька. - Там было жутко, но я ничего этого не боюсь, меня почему-то там не трогают, а вот ей досталось.
    - К-как досталось? - заикаясь, спросила я.
    - Пугали ее. По спине водили, за волосы дергали. Да она уже через пять минут завалилась, и я ее обратно потащил. Потащил той же тропой, чтобы по полю к вам вернуться, а не по кладбищу.
    - Так кто же нас в кусты-то звал? - почему-то шепотом спросила я.
    -  Я не звал, а эта красавица в отключке до сих пор! Да и были мы от вас далеко. Как мы могли вас куда-то звать, если мы от вас за два километра были. А куда вас звали?
    - Нас в кусты звали, с кладбища, - заплакала Надя, - вашими голосами, да и нас по именам называли, ой нет, ну не помню я, мне очень, очень страшно!
     У нее началась истерика, и Саша увел ее домой.
     Я вспомнила про банку с вином под кроватью. Мы с Колькой оглоушили по стакану, Юльке это было не надо, ей уже ничего не было надо - она погрузилась в глубокий сон. Колька уложил ее на кровать, заботливо укрыл одеялом и ушел, пообещав завтра зайти.

     Вернулся Саша. Он как-то странно посмотрел на меня, пожелал спокойной ночи и ушел.
      Укладываясь на скрипучую койку, я подумала - а зачем он приходил-то, и уже проваливаясь в сон, услышала шаги по гравийной дорожке.

     Он запрыгнул через окно. Задыхаясь от невероятной тяжести, не понимая явь это или сон, я увидела лицо Саши. Он будто обезумел, шептал какие-то слова, старался раздвинуть мне ноги, рвал на мне одежду...
     Я пыталась воспротивиться, но не тут-то было! Это был большой, очень большой и сильный мужчина! Я попробовала уговорить его оставить меня в покое, плела про то, какая у него хорошая жена и детишки, но все было тщетно. Я как-то выскользнула из под него, начала трясти Юлькину кровать, надеясь, что она проснется, но  он  снова завалил меня, я отчаянно  вырывалась,  и даже не знаю, откуда у меня взялись силы для борьбы с ним. Я закричала, он заткнул мне рот огромным кулаком, потом поднял меня одной рукой, ударил головой о подоконник и сказал:
    - Выбирай, или, или...
    - Нет! Лучше убей!
    - Ты выбрала! - и начал меня душить.
     Я стала проваливаться в бездну.
     Вдруг из Юлькиного угла раздался приказ: "Быстро встал, подошел к двери и вышел!"
     Насильник вдруг вздрогнул,  отпустил меня и вышел, прикрыв за собой дверь.
     И лишь спустя много лет, вспоминая  пережитый мной ужас, я поняла, почему он тогда  в точности выполнил то, о чем его "попросила" Юлька.
     ОН УСЛЫШАЛ ГОЛОС!
    
    Меня трясло как осиновый лист на ветру, я плохо соображала, но все же встала и накинула на дверь крючок, закрыла окно, и, скинув с себя то, что осталось от моей  одежды, снова начала одеваться - футболку, джинсы, кроссовки. Юлька смотрела на меня  огромными глазами:
    - Что ты делаешь?
    - Я одеваюсь.
    - Зачем? Ложись, тебе надо отдохнуть, успокойся, все позади!
    - Нет, нет, вставай и одевайся, мы должны быть наготове!
    - Что значит наготове? - с ужасом выдохнула Юлька.
    - Он вернется! Он обязательно вернется! Ты ведь меня спасла Юлька, ведь он меня убивал, душил. Я уже улетала куда-то, в темноту, в небытие, - как-то странно спокойно сказала я.
    - Тебя что, головой об стенку били? - уже бодрее спросила Юлька.
    - Нет, об подоконник. У меня в первый раз в жизни искры из глаз посыпались!
     Юлька встала и тоже начала одеваться в спортивную одежду, чтобы было легче бежать.
     Вдруг я услышала тихие шаги,  схватив со стола нож, я с силой воткнула его над крючком. Как раз вовремя - в щели между косяком и дверью показался огромный тесак. Он хотел открыть дверь!
     Юлька ахнула и села. Я тоже села.
    - Куда побежим? - дрожащим голосом спросила Юлька.
    - В лагерь.
     - Но это же далеко и мимо кладбища! Меня больше туда не тянет!
     - Нам больше некуда бежать!
     - Я боюсь, - захныкала Юлька.
     - И я боюсь, очень! Это не человек. С ним что-то произошло, его как будто зомбировали.
     Затрещала оконная рама. Ветхое дерево стонало и ходило ходуном, но не поддавалось. Потом  мы услышали шорох под моей кроватью, и я вспомнила, что видела там люк, что-то вроде погреба. Мы быстро задвинули туда чемоданы, пустые бутылки, банки - все, что было. Звон и грохот был невообразимый, почему-то мы не могли кричать, звать на помощь. Мы сидели, как загнанные в угол зверьки и дрожали.
     Вдруг все стихло. Тишина была еще более пугающей. Как мы ни старались, напрягали слух, приставляли  то одно, то другое ухо к двери, так ничего и не услышали. Ясно было одно - он затаился и ждет. Юлька крадучись подошла к двери, чуть отодвинула занавеску и ахнула – он стоял совершенно голый,  с огромным тесаком и действительно ждал. Ждал, что мы испугаемся и побежим.
     - Что-то это мне напоминает из детства! Только вот не помню сказку, - пыталась пошутить моя подруга.
     - Ага! Моя любимая сказка. Меня под нее кормили в детстве, "Три поросенка" называется.
     - Ну да, одного уже съели, ты не помнишь, что за шашлык вчера был? Осталось два. Ой, я что-то разговорилась, - заныла Юлька.
     - Теперь я начинаю понимать, где они тут мясо берут! - зловещим голосом сказала я.
     - Юль, не пугай меня еще больше. Я и так уже трясусь как овечий хвост. Че делать-то будем?
     - Ждать.
     - Чего ждать?
     - Юль, там у нас под кроватью банка с вином стоит. Давай по стаканчику выпьем, покурим, а там видно будет.
     - Точно! Пить противно, курить вредно, а умирать здоровой жалко! Наливай!
     Мы выпили вино, затушили бычки и рухнули на койки. Ждать оставалось недолго. Светало.
     Он ушел. Мы еще не верили в то, что наш ночной мучитель оставил нас в покое и боялись выйти из комнаты. Вдруг мы услышали тихое поскуливание, потом требовательный лай.
     - Джек, дорогой ты наш! Ты пришел, ты понял, что нужен нам!
     - Хорошо, что он не пришел ночью, а то этот зверюга убил бы его, - сказала Юлька. - Как ты думаешь, наверное, хозяин на работу пошел?
     Мы приоткрыли дверь, впустили Джека и рухнули от смеха. Маньяк, всю ночь терроризирующий двух молоденьких девиц, боялся опоздать на работу!
     Мы взяли из чемоданов  все, что представляло какую-то ценность - деньги, документы, дорогую косметику, которую можно было на что-то выменять и ушли. Ушли, не зная, сможем ли мы забрать свои вещи.
     Я шла с открытым перочинным ножом. Редкие прохожие шарахались от двух всклокоченных девиц с ножиком и беспрестанно рычащей собакой. Пляж был еще холодным и пустынным, но мы страшно устали и хотели одного - спать. Мы были уверенны, что сможем спать спокойно, ведь теперь мы под охраной Джека. Мы подошли к своему любимому месту и увидели, что на нем лежит большой камень. Недолго думая, мы перенесли его метров на десять в сторону, сели на гальку и тупо уставились в море.
   - Что теперь нам делать? - проскрипела Юлька.
   - Попробуем найти комнату, я сегодня буду с Анютой по поселку шарить. Уехать мы не можем, билеты заказаны только на конец месяца.
    - Может, подадимся в другой поселок, или в Алушту? - спросила Юлька с мольбой в голосе.
    - Посмотрим. Сейчас надо поспать. У меня страшно болит голова и содранная нога.
     Я пощупала затылок и обнаружила большую шишку.
     Мы легли и заметили, что по тропинке к морю спускается мой приятель из лагеря. Пришел, наверное, искупаться перед работой. Увидев нас в такое время на пляже, он подошел к нам и спросил:
     - Не спится, Юльки?
     - Да уж! Не спится! Не дали нам спать сегодня.
     И мы вкратце рассказали ему про наше ночное приключение.
     - Приходите сегодня к нам в лагерь, подумаем, что делать будем.
     - Хорошо, - кивнули мы, - нам и деваться-то теперь некуда.
     Моего приятеля звали Андрей, мы с ним были едва знакомы, но коли нам обещают помощь, кто же в такой ситуации откажется!
    Андрей  быстро окунулся, потом подошел к камню, еще раз глянул на море и ушел.
     - Чей-то он камень разглядывал? - спросила Юлька.
     - А кто его знает? - зевнула я.
     Под чуткой охраной Джека мы с Юлькой свернулись калачиками и уснули.



     Проснулись мы под палящим солнцем от крика и гама отдыхающих. Протерев глаза, мы увидели  нескольких пограничников, оцепивших небольшой кусочек пляжа и постоянно ныряющих Андрея и Борьку, которые выныривая, приговаривали:
     - Да тут же она была, куда подевалась!
     - Я собственноручно, когда ее увидел, камень напротив поставил! - крикнул Андрей.
     Море штормило, так слегка, но вода была мутновата, и я подумала, что если что-то потеряли, то теперь  вряд ли  найдут.
И тут меня осенило! Камень-то мы передвинули! Метров этак на 10 - 12!
     - Ребята, чего ищете? - крикнула я.
     Андрей и Борька обреченно махнули руками и нырнули опять.
    - Да тут кто-то из них вчера авиационную бомбу нашел, камнями присыпанную. Наверно, с войны еще лежит. Вот   погранцы и оцепили это место, и не пускают туда никого, - сказала какая-то женщина.
     Мы онемели!
     Так, приключения наши еще не закончились, они, похоже, только начинаются!
   - Давай скажем им, что камень передвинули, - пропищала Юлька.
   - Нет уж, в таких делах лучше молчать. Так  можно и на казенную квартиру загреметь, давай сматываться.
   - А как же бомба?
   - Без нас найдут. Теперь они ее в море не оставят, - сказала я и встала.
   - А куда пойдем-то?
   - Пойдем к лагерю, там  Танька ждет. Я ей обещала для Анюты квартиру найти. Теперь и нам надо искать хату - беда, да и только!
    Вдруг мы  услышали душераздирающий  женский крик - орала какая-то девица, - глядите, глядите, мальчишки бомбу достали и тащат ее куда-то!
    С пляжа всех как ветром сдуло! А Андрей, Борька и пограничники, громко вспоминая интимную жизнь своих дальних и близких родственников, понеслись за мальчишками в сторону указанную девицей.
    Очнувшись от небольшого шока, мы побрели в сторону лагеря. Джек понуро трусил за нами. Он, наверно, понял, что у нас неприятности и нас лучше не тревожить. Он сегодня так и не пошел домой, может, решил нас охранять до последнего?
    Татьяна буквально кинулась ко мне:
   - Где вы бродите с утра? Мы вас обыскались. Я сегодня специально дежурной по лагерю осталась, тут уже все с работы приехали, а вас все нет и нет. Анюта сидит у меня в палате и стонет.
   - А она-то чего стонет, с бодуна что ли? - держась за голову, спросила я, шишка на затылке выросла еще больше и саднила нещадно.
    - Что с тобой? Голова болит, на вот, надень шляпу, ты перегрелась, - заботливо напяливая на меня широкополую шляпу, - проговорила Танька.
    - Да, перегрелась! Башкой меня сегодня ночью приложили, а потом душили, а до этого еще привидениями пугали,  - У-у, идите сюда-а-а,  к на-ам, у-у,  черти полосатые! - смачно плюнув, сказала я. - Вот, пощупай вещественное доказательство. С яблоко недозрелое, и нога вся в дырах, когда с кладбища улепетывали, я туфлю потеряла.
     Потрогав мою шишку, девки чуть не упали.
    - Юль, тебе в больницу надо, тебя не тошнит, голова не кружится!?
    - И кружится и тошнит, но в больницу я не хочу, еще успеем! Чувствую, что если наш "отдых" будет продолжаться  так же бурно, к концу отпуска аккурат в "дурку"   попадем!
     Юлька начала истерически ржать, а мне было не до смеха. Мне надо было еще по всему поселку таскаться, в таком состоянии. И надо ж еще знать Анюту!
     Татьяна напоила нас чаем, и благословила меня на подвиги. Юлька осталась в лагере, кокетничать с Борькой.
     Анюта шла бодро и беспрестанно трещала, башка у меня отваливалась, кажется не от шишки, а от ее постоянной
трескотни. Походка у меня была нетвердая,  будто я пьяная в дым. Пройдя почти полпоселка, Анюта поинтересовалась, - "чегой-то ты такая хмурая?"
     Я все ей рассказала, даже адрес назвала, где у нас сарай с вещами остался. Она громко мне сопереживала и даже пообещала пойти вечером с нами и с ребятами  за деньгами и вещами, но потом быстро переключилась на другую тему, которая ее, видимо, больше занимала. Она опять без устали затараторила, и я не выдержала:
   - Нют, ты можешь хотя бы двести метров молча пройти?
   - Я тебя совсем заговорила, прости, я опять забыла, что ты у нас  ушибленная жертва маньяка!
    Комнат, как назло, не было. Жара была неимоверная, хотелось пить и есть. Наконец, мы подошли к глухому забору и Джек зарычал.
    - Что ты рычишь песик? На меня не надо рычать, - сказал знакомый голос.
     Мы с Анютой переглянулись и я крикнула:
    - Теть, у вас комнатки нет свободной?
    - Сегодня койка освобождается на Подгорной, 1, в большом доме.
     Мы с Анютой упали в ежевику.
    - Я не хочу на Подгорную,1, не хочу, - заорала благим матом  Анюта.
     Тетка за забором затихла, наверное, соображала,  почему ее койку не хотят.
     Пытаясь вырваться из цепких колючек ежевики, я услышала отдаленный рык трактора. Шум мотора приближался, Анюта уже выбралась на дорогу, а я еще отрывая колючки, увидела приближающийся трактор, нет, скорее тракториста. Это был он, Саша!
     Он готов был меня переехать, и если бы не Анюта, ох, и погонял бы он меня по дороге! Джек ощерился и прижался ко мне, закрывая меня собой, и я опять упала в ежевику. Трактор проехал мимо.
   - Это был он, - сказала я, опять отковыривая колючки от одежды.
   - Кто?
   - Наш хозяин, который меня чуть не убил вчера ночью!
   - Может в милицию на него заяву подать? За попытку изнасилования и убийства! - прокричала Анюта, показывая в сторону уезжающего трактора кулак.
   - Нет, с милицией лучше не связываться, да и Надю жалко, у нее дети маленькие.
   - Ой-ой, жалостливая какая! Тебя- то они не пожалеют!
   - Ладно, проехали. - Я тут вспомнила про Коляна. - Ты   Кольку  сторожа помнишь?
    - Ага, хороший такой пацан, веселый.
    - Я тебя к нему пристрою, он добрый, пустит тебя к себе на раскладушке, а может и под одеяло к себе, - пошутила я.
     - Я не такая, - закатив глаза, выпалила Анюта и рассмеялась, - вот куда Игорь денется, я не знаю.
     - Это тот парень, с которым ты приехала?
     - Да, он сейчас у жены в спортлагере, а завтра  должен сюда прийти. Где жить будет?
     - Найдет что-нибудь, мужику всегда проще.
      Мы уже подходили к дому Кольки, когда увидели его верхом на мотоцикле. Он посигналил нам и лихо затормозил, окатив нас пылью и запахом бензина.
     - Привет, девицы! Я с работы, у вас проблемы?
     - Приюти Анюту, мы ей квартиру не нашли. Целый день таскаемся по поселку и все без всякого толка! Кстати мы теперь тоже бездомные!
     - Да ладно! Что у вас произошло? Вы же вроде с хозяевами подружились.
    - Тебе Анютка все расскажет в красках,  а я в лагерь пойду, меня там уже ждут. Обещали помочь.
     Анюта блаженно растянулась на раскладушке в Колькиной комнате. У него было уютно и пахло яблоками, даже уходить не хотелось, я попрощалась и понуро побрела к лагерю.
     Когда я пришла в лагерь, на меня сразу все накинулись. Одни давали советы, как призвать к порядку насильника, другие совали мне в нос какие-то примочки и таблетки. Танька, схватив мою ногу, стала мазать ее зеленкой. Юлька прыснула со смеху, наблюдая за этой картиной со стороны. Подошел Андрей и сказал:
     - Собирайтесь, пойдем разбираться.
     - Дай ей отдохнуть,- заорала на него Татьяна, - не видишь она еле живая!
     - Ну, Юлька! Ну, молодец! По секрету всему свету!
     - А что я, я ничего. Так рассказала кое-кому, - смутилась Юлька.
     Джек стоял за забором, и ему очень не нравилось, что меня все дергают и трогают руками. Он не знал - надо меня защищать в данный момент, или нет. Он иногда порыкивал, но на территорию лагеря все-таки не вошел.
     Наконец, мы решились и пошли. Мы с Юлькой дрожали  от страха,  а может, это был нервный тремор от того, что мы не знали,  сможем ли забрать свои вещи и деньги.
     На крыльце большого дома сидели хозяйка и Надя. Глаза у Нади были заплаканные, у старухи на лице ничего, кроме злобы.
    - Девчата, идите к себе, соберите вещи, а мы тут сами разберемся, - сказал Борька с решительным видом.
    Пока мы возились в нашем сарае, собирая раскиданные после осады маньяка вещи, возле хозяйского дома была слышна возня и приглушенные крики. Но потом раздался истерический крик старой тетки:
    - А, проституток пустила! Так и знала, что гадин пускаю!  Детишкам по задам надавали ни за что, хулиганки! Да я их сейчас выкину из дома, да я их, я их....
     Вопли продолжались и когда ребята пришли за нами.  Они взяли наши  чемоданы, и мы ушли. Пока в лагерь. Деньги нам так и не вернули, но мы не очень переживали - главное, что нам помогли, за нас заступились!   
     Да и Джек теперь не отходил от меня ни на шаг. Я потрепала его по холке, благодаря за верную службу, ведь он со вчерашнего дня, собственно, как и мы, ничего не ел. Нам нечего было ему дать.


     Два дня мы жили в лагере. Юлька загуляла с Борькой. Я шаталась по лагерю, пыталась чем-то помочь дежурным, на пляж ходила с Танькой и часто ловила на себе взгляды Андрея. Но я не придавала этому никакого значения. Мало ли кто на меня смотрит!  Наутро третьего дня пришла Анюта и сказала, что Игорь, тот парень, что приехал с ней, нашел две комнатки рядом с нашим прежним жилищем. Мы, недолго думая, решили их снять.
     Потекла размеренная курортная жизнь. Юльку я почти не видела, только под утро, когда она приползала на свою койку.
Игорь оказался  очень хозяйственным мужичком, он ходил по рынку, закупал продукты, а я, так как у нас почти не осталось денег, готовила на троих. По вечерам мы с Игорем, когда он не был у жены, болтали, ходили купаться, лазали по горам и везде нас сопровождал Джек.
    Как-то вечером пришла Надя. Она плакала, просила прощения за мужа и мать. Говорила, что Саша стал каким-то другим, замкнутым и холодным. Я как могла, успокаивала ее, ведь тот случай на кладбище явно подействовал на его психику, и теперь надо ждать, может, само пройдет, а может, надо будет обращаться к кому-нибудь, кто поможет снять с него это. Мы обе понимали, что врач тут бессилен.
     На следующий день она принесла нам деньги за комнату. Это было очень кстати, потому что мы совсем обнищали. На Надю я зла не держала, да и мужик ее, с виду такой грозный, оказался слишком слаб духом. Я уверила ее, что ни милиция, ни наши ребята его не тронут. 
 
     Анюта пришла рано утром веселая и пьяная. Долго взахлеб рассказывала анекдоты, потом икнула и сказала:
    - Нас приглашают на пикник!
    - Кого? - спросила я.
    - Вас с Юлькой и меня. Ты, может, помнишь Аньку из Малоречки? Она тут у сестры гостит, хочет сходить на камни, наловить мидий, пожарить их, - заплетающимся языком вещала Анюта.
   - Ты где нализалась, утро ведь еще! - сказала я.
   - Как где? В Караганде! С  Анькой винца выпили, яблочком занюхали - хорошо! - Анюта закатила глаза и блаженно улыбнулась.
     Да, фантастика! Две Юльки, три Сашки, а теперь еще и две Аньки! - подумала я. - Принесла же нелегкая Анюту! Спать еще хочется, я же сюда отдыхать приехала.
     Но от Анюты просто так не отвяжешься.
     Явилась Юлька. Вся в соломе и в засосах, рухнула на кровать и засопела.
    - Нагулялась! Теперь до ночи дрыхнуть будет! Опять одной день коротать - Игорь в спортлагере, Танька на работе, Анюта пьяная,  у всех свои дела, только я одна целыми днями,
с собакой разговариваю.
    - Ну что развалились? Подъем! - заорала генеральским голосом Анюта.
     Я от неожиданности подпрыгнула на кровати, Юлька вскочила, Джек выронил кость - все вопрошающе уставились на Анюту.
    - Идем на мидии. Все уже ждут, портвейн стынет.
    - Какой портвейн, какие, как их там, мидии! Я спать хочу! - захныкала Юлька.
    - Спать надо ночью, - строго сказала я, - ну хотя бы половину ночи. А сейчас собирайся, на камнях мы еще не были. Там очень красиво, тебе понравится.
     Анюта с Юлькой спотыкаясь брели по пляжу. Море было спокойное и манящее. От горячих камней поднималось дрожащее марево. Вальяжно развалившись на гальке, лежала местная Анька  с тремя девицами, которых я не знала. На полотенце была разложена нехитрая закуска, в море в авоське плавали бутылки с Крымским портвейном. Стакан был один - граненый.
     После вялых приветствий, в тот день трезвой еще пока была только я, Анька из Малоречки хлебнула из горла портвейна и нырнула в море. Вынырнула она с десятком крупных мидий, которые тут же разделала и положила жарить на угли.
    - Ну, прям  "Ихтиандр", - мечтательно сказала Юлька и хлебнула из той же бутылки.
    - Юля, не пей из горла! - воскликнула я.
    - А из чего пить-то, из этого замшелого стакана? Зараза к заразе не пристает!
     Я помыла в море стакан, налила себе вина и поставила рядом с собой открытую бутылку, что бы никто из нее не пил.
     Кое-как завязался разговор. Медленно, но верно портвейн делал свое дело, всем становилось хорошо и все стали друзьями.
     Мы купались, загорали, плавали до дальних камней, которые одиноко стояли в море, Джек бегал по пляжу, виляя хвостом, ловил подачки и охранял мою бутылку от посягательств.
    - А слабо в спортлагерь сходить, - пролопотала уже в дым пьяная Анюта.
    - Ты сюда-то еле доковыляла, - сказала я, - а до спортлагеря километров  пять по пляжу, да по жаре. Кто тебя обратно потащит?
    - А я там останусь, буду супругов мирить! Они поругались из-за тебя, вплоть до развода. Уже имущество делят. Ребенка забирает жена. А Игорь у меня спросил, есть ли у тебя пианино, он ведь у нас музыкант, - гримасничая, пропела Анюта.
    - Я не понимаю, а причем тут мое пианино, и почему они из-за меня разводятся? -  ахнув, спросила я.
    - Ну как же! Ты у него в кровати спала?  Они разминулись тут, Игорь по пляжу к ней пошел, а она к нему по шоссе. И, видно, тебя увидела спящую в его конуре, когда Юлек с Борькой вашу комнату заняли.
    - Очень хорошо! Они разминулись, Юлька с Борькой у нас в комнате  любовью занимаются, а я, мирно спящая красавица, кому-то поперек дороги встала! И причем тут мое пианино!
    -  А Игорь сказал, что коль он из-за тебя разводится, так придется ему на тебе и жениться, -  со смехом, переходящим в ржание сказала Анюта.
    - И почему я всегда все узнаю последней?! С этим надо кончать. Пошли в спортлагерь!
    - Не, Юль, я не дойду, промычала Юлька, - мне бы до койки доползти, я спать хочу. Баю- бай, баю-бай...
     Местные девицы в разговор не лезли, наверно, на ус наматывали. Сплетня хоть куда! Год можно рассказывать!
Анна из Малоречки что-то промычала о том, что пора домой, все согласились и, доев недожаренные мидии, вся компания побрела по домам.
     Игорь, с лицом страдальца, уже сидел на лавочке возле дома и ждал нас.
    - Что случилось? Почему ты мне не сказал, что у вас там происходит? - спросила я.
    - Да все нормально уже. Не переживай, помирились мы.
    - Слава богу! А что такой хмурый?
     - Да по пляжу шел, и ноготь себе на ноге оторвал. Болит сильно.
     - Дай посмотрю, - сказала я, не будучи уверена в том, что выдержу вид пальца без ногтя.
     - Не надо. Мне уже хозяйка все промыла и перевязала, спасибо. Юль, а ведь мне жена такую сцену закатила, когда тебя увидела!
     - Но ведь тебя со мной не было, ты в это время к ней шел!
     - Она очень ревнивая, в каждой юбке соперницу видит, а тут девица у меня в кровати спит! Ну, я ей объяснил все, но пришлось попотеть.
     - Я даже в одежде спала, на покрывале. Что же мне  на улице ночевать надо было? Все из-за Юльки с Борькой. Ладно, я рада, что у вас все опять хорошо. А что, если б она тебя не простила, ты и впрямь на мне женился бы?
    - Женился бы.
     Я чмокнула его в щеку и пошла спать. Уже засыпая, я блаженно улыбнулась и подумала, что наши неприятности, наконец, закончились.
 

     Утром к нам пришли Татьяна, Андрей и Борька. Мы с Юлькой сидели понурые с больными головами.
    - Борька, дай чего-нибудь попить, умираю от жажды, - застонала Юлька.
    - Я тебе сейчас дам кое-чего, - снимая с брюк ремень, - сказал Борька.
    - Вы с кем вчера гуляли? - заорали хором Танька и Борька. Вы совсем ополоумели! У этой Аньки из Малоречки сифилис, у нее подписка о невыезде! А вы с ней портвейн распиваете! Об этом весь поселок знает, только вы  будто   слепоглухонемые!
     Мы с Юлькой застыли с открытыми ртами. Тишина воцарилась такая, что можно было услышать шорох проползающей мимо букашки...
    - Че вы сказали? - очнулась Юлька. - Не, вы шутите, вы нас разыгрываете! Я поняла, вам завидно, что вы не ели мидий, кстати, такая гадость! Вы не пили портвейн! - переходя на крик, захлебывалась Юлька. -  Где она, где? Я ее убью, зарежу, четвертую! Где Анюта?
     - Действительно, где она? - спросила Татьяна, - Колька сказал, что она у него уже две ночи не ночевала.
     - До Коляна она, видимо,  не дотянула! Вчера она у Анны под боком спала и сегодня, наверное, тоже.
     - Она спала две ночи с сифилисной Анной? - опять хором заорали наши друзья, - в одной кровати?
      Все трое схватились за голову и понеслись прочь.
     - Куда это они? - спросила, ничего не соображающая Юлька.
     - Наверно, Анюту искать побежали. Хотя теперь ищи, не ищи уже без разницы.
     - Что ты имеешь в виду? Ой, я, кажется, понимаю, только бытовухи нам и не хватало!
      Юлька сидела притихшая, завернувшись в какую-то грязную и рваную простыню, и плакала. Слезки она утирала той же простыней, размазывая по лицу  остатки вчерашней косметики.
    - Где ты взяла эту рвань? - спросила я.
    - Какую? А, эту,  в тумбочке лежала.
    - Юль, ты обалдела совсем! Немедленно скинь с себя эту дрань. Мало того, что мы вчера с сифилисом контактировали, еще ты какую-то грязь на себя нацепила. Юлька! В панику не впадать! Мы с тобой пили из одной бутылки, правда ты умудрилась - таки хлебнуть из общего горла, но это только один раз.
    - Одного раза достаточно! - причитала Юлька. -
 Я теперь никогда не буду есть грязное и пить из горла!
    - Ну, ну, посмотрим.
    - Меня теперь Борька бросит, кому сифилисная девка нужна! - рыдала  моя подруга.
      Вернулись ребята, по их виду можно было понять, что Анюту они так и не нашли.
    - Хватит плакать, Юлек. Я тебя не брошу. Будем лечиться вместе, - сказал Борька.
    Всеобщее напряжение переросло в безудержное веселье. Мы  хохотали до слез. Джек не выдержал, завыл и убежал.
   
    Время бежало быстро. Наш отпуск подходил к концу, и  надо было уезжать в Москву.  Я не знала, что мне делать с Джеком. За это время он стал моей собакой, и я не представляла, как я могу оставить его. Мы с Юлькой решили взять его с собой. Борька съездил в Симферополь, выкупил наши билеты и купил еще один - собачий. Там же он зашел в зоомагазин и приобрел для нашего питомца новенький ошейник, поводок и намордник.
    В день отъезда мы решили еще раз сходить искупаться и бросить монетки в море. Уезжать не хотелось, несмотря на все наши приключения. Мы разложили полотенца и нырнули в воду. Немного поплескавшись, я легла погреться на солнышке,  вокруг играли дети, кто-то загорал, кто-то закусывал...
    Тут из воды вышла Юлька и  дико заорала, указывая на красное пятно на ноге:
    - Это он, он - ... Сифилис!
     Народ начал потихоньку расползаться в стороны, образовывая небольшой круг, мамашки засобирали детишек.
    - Кончай орать, весь народ распугаешь! - тоже заорала я.
     Вдруг, один мужичонка из местных, подошел к нам и сказал:
    -  Поди, девонька, в воду, окунись еще раз. Тебя медуза ужалила. Сполосни как следует это место, и все пройдет.  Юлька резко замолчала и кинулась в воду. Я двинула за ней.
Заплыв подальше, я легла на воду и стала смотреть в небо. Тут я вспомнила старушку, которая мне про гранаты говорила. Может она была права, может это у нас от денег, что я за камушки получила  не отпуск, а сплошной экстрим?!
     Провожать нас пошли все. На автобусной остановке стояли Колька с Анютой, Татьяна с Борькой и Андреем, и даже Игорь с женой. Когда подошел автобус, Юльку невозможно было отодрать от Борьки. 
   - Хватит лизаться,  - сказала Татьяна, через неделю мы тоже все приедем в Москву, там продолжите!
     И уже подавая мне чемодан,  Андрей, улыбаясь, спросил:
    - Я позвоню тебе, можно?
    - Звони, - сказала я.
    - А ты меня из окна не выбросишь, как Сашу? Ну, вдруг приставать к тебе начну...?
     Юлька загоготала, за ней  и все остальные. Они еще долго смеялись, махая вслед уезжающему автобусу.

     В Москву мы доехали без приключений. Джек вел себя хорошо. Он был счастлив, что нам больше не придется расставаться и, что, наконец, обрёл настоящую хозяйку и дом.
     Юлька с Борькой долго чесались, ругались и выясняли отношения. Но когда врач сказал, что у них чесотка, а не сифилис,  они помирились  и  весной поженились.
     А у нас с Андреем через год родилась дочь.
      





     Этот рассказ я посвящаю своей дочери, так как события, описанные в нем,  имели прямое отношение к ее появлению на свет.               

                Всегда твоя, любящая тебя мама.



     Некоторые имена, включая имена главных героинь, изменены.



                29 августа 2оо9 года

    


.