Ак Ян Белая душа

 
                Посвящаю своим родителям.

                Степные голуби кружились  над небольшим кишлаком, словно старались разбудить жителей Учкудука от непробудного сна. Гуркая, они вихрем проносились над землянками, торчащими из-под песка верхушками крыш.
      - Может, мне не ехать? – садясь в кабину водовозки, нежно улыбаясь, спросил Риф супругу.
      - Поезжай, пожалуйста, и привези нам поскорей пресной воды. Запас воды кончается, а день будет опять жарким. Без тебя мы в кишлаке пропадём.
      Поцеловала мужа и добавила:
      - Поезжай, Риф, за меня не волнуйся, ещё не скоро, - и она погладила рукой круглый живот, выпячивающийся из-под широкого атласного платья.
      - Ну ладно, Зульхиза, сама знаешь. Только не забудь накормить  янымларны (душечек).
       Так называл весёлый Риф своих голубей.
       - Да, присмотри за ними. Видишь, как разлетались! Кыш-ш, кыш-кыш, - стал отпугивать птиц Риф, барабаня тонкими пальцами по стеклу машины.
       Все голуби дружно взметнулись ввысь.
       - Пока, - ласково взглянув на жену, произнёс Риф.
       Машина неторопливо тронулась с места и покатилась по каракумской степи навстречу восходу солнца.

              Проводив мужа, Зульхиза с грустью подошла к своей опустевшей землянке. Белый платок соскользнул с головы на её худенькие плечи. Она поправила платок с золотистой каёмочкой, завязав его туже вокруг головы. Длинные тёмно-каштановые косы быстро выглянули и скрылись под платком. Белизна платка придавала смуглому лицу Зульхизы таинственную и небесную красоту.  На левой щеке ещё ярче выделилась родинка.
       Зульхиза подошла к голубятнику.
       - Гур-рр, гур, - наперебой гуркали подлетавшие голуби.
       - Сейчас, милые, я вас напою водицей, - заговорила с голубями Зульхиза, наливая воду в медный тазик.
       Вода из кумгана полилась небольшой струйкой  и напомнила Зульхизе то далёкое дорогое детство, когда она каждое утро с радостью бежала к такому же кумгану,  чтобы помочь умыться матери.
       Вспомнила и тихо с грустью пропела:


     “ Анием, минем Анием!
      ( Мама,  моя Мама!
      Дала  ты мне дыханье земли,
      Собрав все силы свои.
      Растила меня до отлёта с гнезда,
      Сердечным крылом прикрывая.
      Когда же вырасту большой я,
      Достану солнце с неба,
      Согрев на склоне лет
      Шершавые ладони твои,
      Но мне осталось –
      Чуть-чуть дорасти “.

             Пела Зульхиза на родном языке, оттого неведомые интонации в мелодии разносились и растворялись в воздухе с особой чувствительной силой. Даже голуби перестали клевать рисовые зёрна, а нахохлившись и собравшись в кучку, внимательно слушали свою хозяюшку-кормилицу. Лишь Ак-Ян  (Белая душа) подлетела к Зульхизе и села на её ладонь. Ак-Ян  действительно была белой, как комочек снега.
      - Нравиться,  как пою?  - погладив и поцеловав любимицу, спросила Зульхиза.
      - Гур-гурр, - утвердительно ответила Ак-Ян.
      Зульхиза рассмеялась. И, открыв дверцу голубятника, проговорила:
      - Хватит грустить, янымлар (душечки)! Вылетайте, полетайте! Как, наверное, хорошо парить под небесами!
      Как будто услышав слова хозяйки и поняв её, голуби вылетели и закружились над голубятником. Зульхиза с любовью смотрела на них. Когда голуби опускались над ней,  Зульхиза взмахивала руками. И голуби вновь устремлялись ввысь, купаясь в лучах утреннего солнца.
      Резко подняв руки, Зульхиза вдруг ощутила неприятную, а через  несколько секунд  невыносимую боль в животе.
      - Что ты… что ты… не пугай меня…успокойся, - пыталась уговорить Зульхиза невидимого младенца внутри живота, но сильные схватывающие толчки продолжались.
       - А-а… мм, - вскрикнула Зульхиза и, согнувшись от боли, медленно  дошла до кошмы. Присела, потом подтянула под себя  курпачу и, стискивая  зубы, легла. Растерянная Зульхиза почти шепотом произнесла:
       -  Ак-Ян… Ак- Я-я-ян…, - и потеряла сознание…
       Вода, вода… Кругом ледяная вода.
       Зульхиза очнулась. Увидела у изголовья Ак-Ян.
       - Яным… Ак-Ян… Лети к Гайше-апе, она… она…,  -  и уже недоговаривая, Зульхиза с трудом привязала к лапкам Ак-Ян  попавший под руку головной платок.

    
         Ак-Ян, подчиняясь  желанию больной хозяюшки, стояла смирнёхонько  и как бы соображала и обдумывала  слова и состояние  любимой женщины. Она поглядела на побледневшее лицо Зульхизы и, поняв  происходящее, взмахнула крылышками и полетела, развевая платок над кишлаком. К ней присоединились все другие любопытные голуби. Шумная стая с Ак-Ян уносилась  всё дальше и дальше, оставляя женщину с надеждой на спасение.
        Гайша-апа, полная женщина, лет сорока,  вышла из своей каморки, на ходу зевая, вслух проговорила:
         - Что-о-о, го-о-лубушки, с утра прилетели и шумите? Детишек разбудите. Какую такую новость принесли, а?
          Пухлыми руками достала из-под кошмы остатки сухих лепешек и, раскрошив их, кинула птицам. Все гурьбой накинулись на еду.  Только белая голубка, отделившись от стайки, подлетела к Гайше-апе и опустилась на её левое плечо, трепетно загурковала:
          - Гур-рр… Гур-хр… Гу-у… -  казалось  этим нескончаемым  “гур”  голубка пыталась что-то сообщить Гайше-апе.
           - И откуда ты такая взялась, непохожая на своих братьев и сестёр? – улыбаясь и осторожно снимая с плеча, спросила Гайша-апа  очаровательную голубку.
           - Прямо как невеста, и в фату золотистую нарядилась! – удивлённо, смеясь воскликнула тётушка. Но продолжала всё же журить голубку, аккуратно развязывая с лапок платок и бережно опуская её на землю:
           - Чей платок унесла, озорница, а? Признавайся! И что так распрыгалась вокруг меня?!
           Она хотела поймать кокетку, да белоснежная голубка ловко увернулась от неё и отлетела на несколько шагов от тётушки.
            - Гуль-гуль-гуль,  - позвала Гайша-апа голубку.
            Протянула к ней руки, но голубка торопливо побежала по песку к открывшейся калитке. Она энергично поворачивала головкой  то взад, то вперёд, словно  пыталась сказать недовысказанное, но,  видя, что её  не понимают, резко останавливалась и долго всматривалась голубыми глазками в тётушку, но Гайша-апа лишь пожимала плечами. Тогда голубка продолжала  проделывать  то же самое, только ещё  быстрее, но Гайша-апа недогадывалась. Она продолжала стоять, держа в руках платок.
             И тут голубка скорее сообразила, чем Гайша-апа. Она смело подлетела к женщине, зацепила клювом платок и усердно потянула её за собой. Гайша-апа прошла несколько шагов. Посмотрела на таинственный платок и резко остановилась, вспомнив владелицу платка, вскрикнула:
             - Вай-вай, Аллах, какая я глупая женщина! Так ведь это подвенечный платок соседки Зульхизы! Сама накидывала на свадьбе! Как я могла забыть! Памяти у меня не стало! И голубушку, умницу нашу не узнала! Эх… Ак-Ян, Ак-Ян! Бог тебе всё дал, да я долго догадывалась!
              И от огорчения Гайша-апа всплеснула руками.
              Ак-Ян, увидев, что загадка разрешена, радостно закружилась над двориком.
           Неугомонная Гайша-апа бежала по переулку кишлака,   а над её головой летела необыкновенная птица Ак-Ян.


                Январь 1989г.
                г.Душанбе.