На орочонских лодках
Вечер, на остров пристали, там рыбачёк мастерит костерок.
- Куда плывёте люди добрые? Дальше удобистых стоянок мало, по свету до Берети не дойдёте.
На берегу у рыбака универсальное сооружение на все случаи жизни. В его одноместной лодке можно спать, рыбалить, укрываться от дождя. Можно, как орочи отправить рыбака в последний путь по реке, тоже оно подходит.
Откуда же ты замороченный странник.
- Из Советского Союза, - говорит, - плыву начиная с 71 года, и показывает катушку на спиннинге, там написано 71 год. В юности он жил в Киргизии, похож на киргиза, но говорит, что башкир, фамилия Гиляллетдинов, имя вообще не выговоришь, псевдоним Николай.
- Где ж ты служил соколик? На границе?
- На границу с границы не брали. Но служил, брат, при штабе радистом. Место было, видать, блатное и решили «деды» поучить «молодого» бойца. Получили по нескольку ножевых ранений. В таких раскладах, по сути, виноваты офицеры. Рутина их достала, пусть правит дедовщина. Пусть правит, но не все доживают до «дедов». «Дедов» сховали в госпиталь.
- Пиши в партию, радист, - говорят командиры, - или стучи в дисбат.
Видимо, это одно и тоже. Одинаково человека треплет. Николай (псевдоним) выбрал партию. Но по-детски сидит после дежурства, ваяет ню из замазки. Вошёл дежурный офицер.
- Где ты, боец, взял буржуйский атрибут?
- Сваял.
- «Подари».
«Подарил».
- Сможешь оформить красный уголок?
- Смогу.
Боец Гиляллетдинов оформил красный уголок, и тогда офицеры-шаманы увидели (как вживе) двух главных духов на мозаике из бутылочного стекла. Кадили Беломор, камлали телефон, вызвали бойца «имя не выговоришь» и дали ему пожизненный отпуск.
- Брожу по Мане, жгу костерок, верю в Союз бутылочного стекла.
Доброго тебе пути, освобождённая душа. До встречи на орочонских лодках.
Свидетельство о публикации №113081403121