Птичий двор

               

Подралися спозаранку на подворье петухи.
Ор стоял: «Возьму берданку! Ты насрал в мои стихи!»
Норовил башку проклюнуть кочет с выдранным хвостом,-
«Ты мне зенки намозолил своим гребаным пером!»

« Я всего лишь только кАкнул, не сдержался, хоть убей!»
На заборе, под березой захихикал воробей.
                «Да ты сам-то исписался, я тебя стихом прибью,
Твои эпосы бездарны, ни в дугу и ни в дую!»

Две гусыни, глядь, туда же: « У него высокий шшштиль!»
Шеи вытянули даже,- «Ну-ка вставь ему фитиль!»
Поглядели друг на друга,- « А ты тоже хорошша!
Я тебе клепала рецки, ты в ответ мне ни шшишша!

На тебя я время трачу. Мы команда али нет?»
Тут индюк послал всех на хер,- « Я один средь вас поэт!
Графоманы! Недоучки! У меня стихов мильён!
А прочтений и рецензий ажно целый трилиён!»

И не вынесла несушка, что крутила с петухом,-
«Милиён? Где больше, знаешь? У коровы под хвостом!»

Тут и утки и утята запищали в сотни ртов,-
« Наши  оды хрен протащишь среди этих индюков!
Мы вас хвалим как больные из последних птичьих сил:
«Как чудесно! Как прелестно! КАком кверху! Как ты мил!»

А охота правду-матку прямо в рожу закатать,
Только  это ж непорядки, могут со двору прогнать!»
А у селезня дилемма- то ли крякнуть, то ль смолчать,
То ли утку обесчестить, то ль несушку поддержать.

И на курицу шипела Лебедь Белая змеей,
Хоть в миру была гусыней- псевдоним у ей такой.
Да к тому же рейтенгистка, ейный клан в семьсот голов,
Только крякни- вмиг затопчут баламутов-крЯкунов.
 
И летели пух и перья, все пометом изошли.
А потом угомонились... И опять писать пошли.

И мычит им вслед корова, у которой « под хвостом»...
«Жизнь-бардак! Пастух-скотина спит с похмелья под кустом.»