Элегия Свинца

"Мистер, наше дело - свинец"
Джон Стерджес "Великолепная семерка"

"Ходим маятник со скрипом.
Меньше стука - вот в чем штука.
Трики-и-трак. Всегда и впредь
должен маятник скрипеть,
песни петь.
А когда пробьет звонок:
бим-и-бом! - подходит срок.
Не пугайся, мой дружок.
Бьют часы и в срок и кстати…"

Эрнст Теодор Амадей Гофман
"Щелкунчик и Мышиный король"



На фотографии - мы, через календари прошедшие не шевелясь,
застывшее сальто сердца приклеив к бумаге, стоим и смотрим
как то, что потом обзовут историей, кряхтит и полыхает в часах.

…человек лабиринта не ищет истину, а всего лишь свою Ариадну,
это так же верно, что ныне стены домов похожи на игральные карты
старого Тойфеля;
на атласы рая, в детстве, открытого круглые сутки.
Век чудес позади, и многие, лишившись рассудка,
выходят на улицы убедиться - все, что будет, давно внутри.
И хорошее, и плохое.
Время наклеивать пластыри и воздвигать маяки!
Абсолютное возвращение тебя и того, что ты носишь внутри
наступило. Кусок луны отклеился в небе - только не говори,
что это обман диоптрий. Это язык слепых в переводе на Божий.
Упрямо постулируя одиночество с левой стороны груди
и стоя на стуле в прихожей,
вворачиваешь лампу в патрон, нажимаешь кнопку, обжигаешь кожу.
В месте, где даже потолок рисует мечты, просто сидишь и просишь,
чтобы Хронос не обманул - только не он, Боже.
За окном птицы едят червей из черной земли,
пьют воду из коричневых луж -
я слышу свое сердце в ушах, когда шум за окном становится чужд,
когда память забытого чувства стоит в дверях и будит:
"Вставай, уже утро! Приготовь себе пищу, прими ванну…
Это лучший день, чтобы начать менять панораму
будущего - от окна, где вянет букет герани
и до двери, той, что приведет тебя к табачной драме.

(Ужасно страшно, ужасно! Здравствуй!)

Под незрячей пилой судьбы, первая мысль всего нового: "Дело - табак",
однако если Бог отнимает ключи, то оставляет их дубликат,
мир сходит в глаза только тем, у кого они настроены на рабочий лад
и готовы не лгать, заставляя руки не трогать пресловутый флаг
наших судеб,
штандарт наших побед.
Это похоже на мать,
которая гладит голову, когда ты разбиваешь коленку и тебе пять
долгих лет.
Ты был внутри неё, и это был самый уютный дом из всего,
что далее дано будет.
Города - это подарочные ленты на шее твоего одиночества,
твоих помыслов вздутия от стекловаты проспектов лопаются
и стекают бритвенной пеной будущего
по гуттаперчевым стенкам Божьего умысла.
Такое знание сохранить получится ль?
Скрупулезность искусства хоронить надежды и терять указатели,
когда пахнет неохотными поцелуями и объятиями,
аттракционы гордыни кусают и щекочут пары в кроватях,
календарные даты танцуют танго.
Но до нового дня - полчаса, пепел и спирт исполняют торопливый ноктюрн,
и подсчет ошибок считается ритуалом забытых культур,
галлюцинацией с применением сорванной кассы - за все нужно платить!
В первую очередь, за распятие.

Под незрячим топором судьбы начинается Энтузиазм Великой Любви
и несказанным словом все вокруг меняет черты, превращаясь в труху
и в шарнирные недомечты - телевизор, шкафы, стулья, софу.
Горизонт асфальтирован самолетами, в океане плавают камеры,
птицы фотографируют оконечности острова нашей памяти,
апострофа нашего маятника - витиеватого узора судьбы,
где нет победителей, ни тоски - только апофеоз наших с тобою морщин.
В финале всего, что может показаться списанной пьесой,
слово "мы" заменяется словом "я", но не от выдержанной тик-таком гордыни,
а перед страхом к неповторимости пути бытия.

(мясо снов робко жарится на шампурах,
все гуляют по улицам, собственноручно сделанным из этого теста)

На фотографии - мы, через календари прошедшие не шевелясь,
позабывшие переулки, идем по маршруту
запах времени прячет в кармане свою партитуру и
машет рукой, мол, давай!
За мною, сердце не прячь!

НиНо - Владимир
(august 2013)