Цикл украинских стихов 2013 г

БЕРЕГИТЕ НАШИХ БЕРЕГИНЬ!

Для меня все женщины святые,
Кроме бесноватых старых ведьм.
Не поймут то наши молодые,
Что на женщинах и держится весь свет.

Мать моя была святой Марией,
Без неё бы не было меня.
Не было б детей и во всём мире
Если б мамы не было ни дня.

Во всём мире молятся Марии –
Матери Небесного Царя!
Чтоб о Матери не говорили –
Слово Мать Святое и незря!

Две сестры имею в этом мире -
Ольгой и Раисой их зовут.
Не слыхать их голосов в эфире,
Но они меня не подведут.

Уж имеют внуков мои сестры,
Дай Бог им здоровья и любви!
Между нами были часто споры,
Только мы одной, одной крови…

И двух крестниц я теперь имею:
Лизой и Викторией их звать.
Я родных хвалить пусть не умею,
Только это будущая знать.

В этом мире дети все святые,
Только власть их портит, да война…
Верю я – спасут мир молодые,
Им война за нефть, газ, не нужна.

Есть ещё святые в этом мире,
Что зовём любимыми в ночи.
Вы глядите вдаль, на звёзды мире,
О любви своей не промолчи.

Души ангелов в любимых превратятся,
Если крепко любим женщин мы.
И в царевн лягушки обратятся,
Если свет от нас идёт средь тьмы.

А, когда любовь в быту исчезнет
С ней и ангелы вдруг оставляют нас.
И хрусталь внезапно сразу треснет,
И часы сломаются в тот час.

Берегите женщин всех любимых,
Нет без них ни рая, ни любви!
Берегите женщин всех красивых,
Ведь любовь идёт-то по крови.

Жаль детей по крови не имею,
Коль, увы, женится не успел.
Но детей святых ругать не смею,
Хоть не всех и ждёт потом успех.

Где любовь там и святые дети
И прекрасней женщины вдвойне!
Без любви как жить на белом свете,
Без неё погибли б на войне.

Берегите женщин, как Богиню,
Только ей и кланялись всегда.
Не забыть во век мне мать Марию,
Как и Деву – Матерь никогда!

с. Пилипы.
30.07.2013г.




ОЧИ ГОЛУБЫЕ.
(ПЕСНЯ)

Посвящается N.
 
Влюблён я в очи голубые,
В них цвет небесной синевы.
Пусть сбудутся мечты любые,
Ведь так прекрасны ныне Вы.

Вы сохранились от рожденья,
Не замутился нежный взгляд.
Дай Бог любви и вдохновенья,
Иметь детей, свой дом и сад.

Вы, как Мадонна на картине
И хоть икону с вас пиши.
Вы, как Ассоль на Бригантине,
Не думал встретить Вас в глуши.

У Вас душа, как у ребёнка,
Вы – жизнерадостны, просты.
Пленит любого вмиг девчонка,
Но будет с каждым ли на ты?!

Дай Бог удачи в этом мире
И с молоду честь сохранить!..
Нет песен русских в том эфире,
Но рано мать-Русь хоронить.

Придёт пора и мы услышим
Ваш звонкий голос на Руси.
Дар свыше дан Творцом Всевышним,
Пусть песни рвутся из груди.

Я ночь писать готов до смерти,
Чтоб вместе петь день о любви.
Я в Вас влюблён, и уж поверьте,
Не затушить огонь в крови.

Поверьте, сердцу не прикажешь,
Чтобы девчонку не любить.
И о любви всем не расскажешь,
Но без любви как ныне быть?!

Влюблён я в очи голубые,
В них цвет озёр и неба цвет.
Да сбудутся мечты любые,
Как Ангелу цены Вам нет!..

31.07.2013 г.




НЕ УЕЗЖАЙ!
(ПЕСНЯ)

Посвящается – K.N.
 
Не уезжай так скоро, Ксюша,
Не уезжай, не уезжай!
Живи умом и всех не слушай,
Здесь будет добрый урожай.

Тут соловьи поют ночами,
А в небе звёзд не сосчитать!
Ты рождена не для печали,
Зачем одной весь век страдать?!

Тебя все любят не за глазки,
Огонь любви горит в груди.
Тебя, как Золушку из сказки –
Принц на коне ждёт впереди.

Ты рождена в любви для песен,
Так красива, душой проста.
Любой отдаст и жизнь невесте,
Дай Бог тебе жить лет до ста!

Но лучше с милым быть полвека,
Чем с кем попало прожить век.
Дай Бог любви и Человека,
Не пьяниц горьких и калек!

Коль выходить, то лишь за Принца,
Я сам Принцессу век ищу.
Пусть Пилипы – не заграница,
Но пред любимой трепещу.

Здесь столько девушек красивых,
Им при Луне пишу стихи.
Я подымаю тост за милых,
Что сохранились тут в глуши.

Не уезжай от нас же, Ксюша,
Я одинок, ты так нужна!..
Где ты – там рай, не просто суша,
Ведь ты добра так и нежна.

с. Пилипы.
31.07.13 г.





В РЕСПУБЛИКЕ МАРИЙСКОЙ.

Посвящается – Ксении Кулаковой.

В Республике Марийской
Красавица живёт.
То плод любви арийской,
Не курит и не пьёт.

Отличница студентка,
И голубых кровей.
И не мамина детка,
Игрушка королей.

Она сама Царица,
Красивей не найти.
Собою не гордится,
У ней всё впереди.

Душа её простая,
Характер – золотой!
Мне, как сестра родная,
Дай Бог век быть собой.

Пора найти ей Принца,
Чтобы Царицей стать.
Да здесь, не заграницей,
Чтоб Русь с колен поднять.

Дай Бог Принцессе счастья,
Ну и большой любви,
В Кремле чтоб не зазнаться,
Ну а любовь в крови!

Виктор Рюриков.
с. Пилипы.





СОЛНЫШКО НАШЕ.
Посвящается – Ксении Кулаковой.
 
Ты приехала с Хмельницка –
Вышло Солнце из-за туч.
И сияешь, как Царица –
Век такой красивой будь!

Ты как ангел к нам явилась
Бабка Лена рада так!
Хоть внезапно объявилась
Завилял хвостом Дунай.

Да и я в тебя влюбился,
Как такую не любить!
Слава Богу я не спился –
Мне ещё полвека жить.

Одному не легко в жизни,
Но таков поэтов крест.
Причитают все на тризне,
Ставят бюстики окрест.

И в любви к нему клянутся,
Но с Поэтом жить – уволь!
Богачи всегда найдутся,
А поэт гол как сокол.

Так живём одной любовью,
Посвящая милым стих,
Что мы пишем ночью кровью
Для красоток молодых.

Дай же Бог тебе удачи,
Но коль выйти – за Царя!
Пусть округа вся судачит,
Ты достойна не псаря.

Ты скромна и трудоголик,
И без хитрости, без зла.
Ждёт тебя давно соколик,
Чтоб рассеялась вмиг мгла.

Ты, как Солнышко лучами
Согреваешь всех с утра.
Мы таких и не встречали,
Тебе замуж не пора?!
 
Виктор Рюриков (Лермонтов-Голицын)
С. Пилипы Х.




В ДЕНЬ ЖЁН – МИРОНОСИЦ.

Посвящается – Марье Орловой, её сыну – Андрею, невестке – Алёне и внукам – Даниилу, Анастасии и Ульяне.
(поэма)
 
В День Святых Жён – Мироносиц
Позвала соседка в гости.
Марья – не орденоносец,
Но душа её без злости.

Не раз видел Марью в Храме,
Как сегодня, в Праздник Жён!
И решил заглянуть к Марье,
Дом цветами окружён.

За дорогою, у леса,
Есть родник с живой водой.
В селе нет красивей места,
Там вновь встретился с вдовой.

Пока чистил ручеёчек
Нашёл глины не простой.
А соседка на чаёчек
Пригласила в выходной.

Голубой нарыл ей глины,
Чтоб морщин не стало в раз,
Чтоб красивей сестры Зины
Была Марьюшка у нас.

Я до матушки Надежды
Носил ил из родника.
С той знакомы были прежде,
И сейчас у ней пока.

Отпросился до соседки,
Что вновь занята прудом.
У сей Марьи гости редки,
Вечно занята трудом.

Я пришёл чуток пораньше,
Дом красивый – на замке.
Моя Марья меня старше,
Её дом – не на песке.

Дом большой построен мамой,
Сама ж робила в Москве.
Я спросил о самом главном;
О судьбе, семье, родне.

Пока не было хозяйки
 Прошёл сад, огород.
Все протяпала уж грядки,
Терпелив простой народ.

Посадила всё до Пасхи,
Дождь прошёл и красота!
То с фасолью стоят грядки,
Между грядок – чистота.

Нет бурьяна, ни соринки
И картофель пошёл в рост.
Ну а сад, как на картинке!
Народ русский – душой прост.

Убедился в том вновь ныне,
Выпив рюмочку вина.
Говорила мать о сыне,
Улетел – её вина.

Улетел орёл далёко,
Как теперь одной ей жить?!
Маме надо ведь не много,
Ей бы внукам послужить.

А они бывают летом
Две недели лишь всего.
Летят с Питера за светом,
Не хватает своего.

Загорают здесь на речке,
Да в малиннике, в саду.
Марья ставит за них свечки,
Чтобы Бог отвёл беду.

«В Жэке сын Андрей мой робит,
Чтобы семью прокормить.
Ведь в селе власть век нас гробит,
Не остался он здесь жить».

Говорит мать со слезами,
А я слушаю её,
Как в долги век залезали
И похерили здесь всё.

Продолжает рассказ Марья,
Что несёт нелегкий крест.
«У чинуш разъелась харя,
Хоть в селе начальства нет.

Есть Глава лишь сельской рады,
С одной улицы мужик.
С ним здороваться все рады,
С таким можно не тужить.

Он пустил в Хмельницк автобус,
Жаль дорог советских нет.
Если в руки возьмёшь глобус,
То наш Днестр, конечно, есть.

Нет Хребтивки той Патона,
Пилипы там не видать.
Президент не слышит стона,
Как смогли Союз продать?!

Был совхоз большой, клубничный,
Здесь была работа всем.
А теперь пан заграничный
Стал парторгом, ханом всем!

Заграницей молодые,
Здесь старухи лишь одни.
Гибли хлопцы боевые,
Как в военные те дни.

Одни вдовушки остались,
Не легко и мне одной.
Как с Союзом мы расстались,
Так беда вновь за бедой.

Распродали наши земли,
А на пенсию как жить?!
Народ бедный душат змеи,
Сколько воронам кружить?!

Каждый день поминки в Храме,
Нет уж слёз у русских баб.
Стоит фото брата в рамке,
Был Сергей себе не рад.

Жил в Бердянске он, в квартире,
Да вдруг чёрных прописал.
Толь зарезан брат в трактире,
Толи в рабство там попал.

И ни слуху нет, ни духу,
Пропал без вести мой брат.
Я похожа на старуху,
Брат не мог чужого брать.

Пусть развёлся он с женою,
Но в квартире жил своей.
Да связался с сатаною,
Мира нет в стране моей.

Без войны кругом разруха,
Гибнут люди за жильё.
Ночью плачу, как старуха –
Доконало всех жульё.

На ворюг злых нет управы,
Брата нет уже лет пять.
Вот такие ныне нравы –
Власть бандюг нам не понять!

Призывают – голосуйте,
Обещают завтра рай!
А потом к ним нос не суйте,
Позабыт Подольский край.

То бандеры сидят в раде,
То донбасские братки!
Вор сидит на казнокраде,
Да трясут там за грудки.

У нас избран Мельниченко,
А кто брата мне вернёт?!
Все читали мы Шевченко
Про тот страшный, царский гнёт.

А теперь здесь все свободны,
Только мира, правды нет.
У воров – власть и доходы,
У нас денег нет на хлеб.

Экономлю я на хлебе,
Похудела раза в два.
Мать купляла ещё мебель,
Без зубов теперь уста.

Газ везут всем по деревне!
Где шесть тысяч гривен взять?
Село держится на вере
Огнь любви стал угасать!

Мы не верим этой власти,
Верим Богу одному.
Разорвал враг Русь на части
И летит страна ко дну.

Узнавала я про брата,
Из полиции ответ,
Что сама себе не рада –
Или есть мой брат, иль нет!

Не хотят искать Сергея,
Кому нужен русский бомж?
Вот живём в какое время
И с экрана льётся ложь.

Лишь дождя теперь не стало,
Обмелели и ручьи.
Русским здесь за век досталось,
Всеми брошены, ничьи.

Янукович богатеет,
Как и вся его родня,
А народ зачах, редеет,
Нет весёлого ни дня!

Утешенье одно в Храме,
Что построил сам народ…
Был совхоз наш других краше –
Власть порушила за год.

Помоги найти работу
На Рогожке мне, в Москве.
Кто поможет здесь народу,
Коль анархия везде?!

Полсела в рабы подались,
По – Европе всей хохлы!
Все за гроши там продались,
Если в раде той – козлы!

Передрались там за «зелень»,
Нам ж век баксов не видать.
Дал свободу хохлам Гелен,
Что смог Гитлера продать.

Кто теперь продался Бушу,
Тот богатым стал за ночь.
Мы ж продать не можем душу
И, кто может нам помочь?!

В Новой Ушице работать
Мне пришлось, как и в селе.
Была век одна забота –
Стоять крепко на земле!

Мать моя давно скончалась,
Без отца сын с детства рос.
Я с бедой не раз встречалась,
Но спасал Исус Христос.

В Москве робила я долго,
Поднялось давленье вдруг.
И теперь одна вот с Богом
Живу здесь, среди подруг.

Дрова стали дорогими
И на газ вот денег нет.
Власти стали вдруг другими
И не виден здесь просвет.

Собирает власть налоги,
Жизнь дороже с каждым днём.
Поразмыты все дороги,
И куда, скажи, идём?..»

Что ответить сам не знаю,
В Руси трудно русским жить.
А в газетах вот читаю –
Хохлам не с кем уж дружить…

«Перегрызлись в раде, в Думе,
И всё Сталин виноват!
У ворюг одни лишь думы,
Чтоб мужик не смог восстать.

Вот стравили все народы,
Как в Семнадцатом году!
Захватили Русь уроды,
Всех споив, жизнь, как в аду.

И войной стращают урки,
Чтоб терпели власть ворюг.
И довольны все придурки,
Что с экрана нагло врут.

Молодёжь вся убежала,
Кто в Европу, кто в Москву!
Для чего же мать рожала –
Сгорать в поле, как в аду?

Храм пустой вчера был в Праздник,
Ни невест, ни женихов!
На часок зашёл муж-частник,
«Господам» не до стихов.

Как рабы с утра батрачат,
Им до пенсий не дожить.
Президенты кредит клянчат,
Чтоб народ свой сторожить.

Полицаев – больше, больше,
А таможен и не счесть!
Стал бардак, как в панской Польше,
Где продали ум и честь.

В европейские бордели
Везут девочек с Руси.
Да и в Турции отели
Все забиты на пути.

Украина – мать России,
Как и Киев городов.
Мы жидов в Русь не просили,
Козлы лезут с бородой.

Стали бесы вдруг попами,
Да врагами, - ох, беда!
Мы с иудами пропали,
Нет виновных, как всегда.

Депутаты неподсудны,
Как юристы, все жиды.
Разорвали Русь иуды
И добра от псов не жди».

Речь закончила вдруг Марья,
Наливая нам чайку.
Льётся свет тут только с Храма,
За ручьём – на берегу.

Ночь тиха. Луна – прожектор
Освещает путь средь звёзд.
В селе пришлый лишь Директор,
Да Поэт и Царь Христос.

Разбежались, разлетелись
Безработные с села.
В городах там приоделись,
До чего власть довела!..

Думал, Марья та – старуха,
Вся в морщинах, без зубов.
Оказалась – молодуха,
Да считай, моих годов.

Говорить и не хотела
Про судьбинушку свою.
Выпив чаю – подобрела,
Вновь продолжив речь мою.

Полдеревни опустело,
Дачей стал дом родовой!
Без совхоза нету дела
И, как жить теперь вдовой?

Марья пашет, Марья плачет,
Ведь сын в Питере давно…
Лишь петух довольный скачет –
Куры есть, как и зерно.

А хозяйка всё мечтает
На работу к нам, в Москву.
«Москвичей» в слезах встречает,
Как вояк тогда в войну.

Но кому нужна в столице
Наша Марья без зубов?
Молодые там девицы
Всем нужны – таков закон!

Причитает снова Марья:
«Хлеб не стала покупать!
Как соседям трубы сварят,
Так и мне – чем отдавать?!

Не хватает тыщи гривен
Мне и курам, вот беда.
Олигархов взять б за гривны,
Но права власть, как всегда.

За проект я заплатила,
Где ещё шесть тысяч взять?!
Как рабов власть полонила,
Что в стихах не рассказать.

А сказал глава по газу,
Чтоб не рушить грудки нам!
Где дрова взять – я не знаю,
Десятину дай на Храм.

Заплатила трактористу,
Что вспахал мне огород.
Дала батюшке, юристу,
А где бабе взять доход?!

Не торгую я собою
И не может сын помочь.
Я одна с своей судьбою,
В горьких думах день и ночь.

Родилась у сына внучка
И ему не до меня.
На пять душ одна получка –
Не шикует там семья!

Стало платным всё сегодня:
Школа, ясли и детсад!
Тяжелей жизнь год от года,
Этой жизни вор лишь рад.

Воровать сын не умеет,
Я учила честно жить.
Бог даст, летом вновь приедет –
Буду с внучками дружить.

Ну а внук с отцом на речку
Пойдёт рыбку половить.
За них ставлю всегда свечку –
Боже, Боже, дай пожить!

Вот такая судьба Марьи,
Ох, нелёгок женский крест!
Стоят бабы одни в Храме –
В Пилипах, да и окрест.

Рассказать я всё не в силах
Про тяжёлый русский крест.
Позабыла нас Россия,
Без совхоза – жизни нет!

Не поможет нам Европа,
Что Россию грабит вновь.
И всё меньше здесь народа,
Не хватает больше слов.

На трёх кладбищах сегодня
Мужики и молодёжь.
Жизнь страшнее год от года,
Кто виновен – не поймёшь!

Я политики не знаю,
Но вот что тебе скажу.
Где народ свой унижают –
Поддалась власть грабежу!

Но народ имеет право
За свои права восстать.
Помогает власть для Храма,
Учит поп ведь не роптать.

Мы и блеем, как овечки –
Нету сил всё рассказать!
Плати гривны лишь за свечки,
Чтобы в рай хоть там попасть.

Как здесь вырваться из ада –
Поп не скажет никогда!
У него свои есть чада,
Хоть и добрый Рекида.

Помог Церкви Мельниченко
Володимир, депутат.
За него горит пусть свечка –
Местный муж, не супостат.

Но один фирмач что может?
Задушил нас Запад всех.
Помоги нам, русским, Боже,
Ведь восстать за Русь – не грех!

Украина – Центр России,
Киев – матерь городов!
Лишь в единстве – наша сила,
Пора гнать взашей жидов.

Задушили олигархи,
Всех ограбили жиды.
И молчат лже-патриархи,
Как продажные вожди…

Куда бабе мне поехать,
Нет здоровья, денег нет.
Мне давно уж не до смеха,
Не включаю даже свет…»

При луне попили соку,
Так я исповедь принял.
От Поэта много ль проку,
Но за стих рубля не взял.

В Интернет сей стих отправлю,
Депутату подарю.
Я народ честной не граблю,
Не служу за бакс ворью.

Виктор Рюриков.
С. Пилипы.
20.05.2013 г.

«Ну вот почему было чемпионат Евро-2012 провести не в Киеве, где и так сносные дороги, а, скажем, в деревне Пилипы-Хребтиевские Хмельницкой области?», — думал я, разбивая подвеску своего авто о местное бездорожье. Но ни мне, ни оставшимся немногочисленным жителям села не повезло — эта исконно русская деревня расположилась на украинском Подолье вдали от людных трасс. Следовательно, об удобстве перемещения высоких чиновников и западных туристов никто здесь не беспокоится.
Заехал я в Пилипы на склоне первого мартовского дня. Сразу бросилось в глаза то, что из без малого десяти домов по левой стороне улицы Победы свет горел всего в трех окнах. Позже мне объяснили, что народу в деревне осталось немного — большинства уже нет, многие на заработках. Едут, кто помоложе, не в «португалии» с «испаниями», а в родную Россию. Гордятся тем, что несколько семей трудятся на Рублевке, у известных и уважаемых людей, приводить фамилии которых не буду. Тем, кому повезло меньше, работают в Москве водителями маршруток и консьержами, что тоже не плохо. Какой-никакой, а способ трудоустроиться, а значит — выжить.
Разузнав немного о селе и его жителях из интернета еще до поездки, я ожидал увидеть иную картину. Казалось, деревня должна быть туристической меккой Подолья, где и работы должно хватать всем. Ведь подобных мест на всю страну два — одно в Хмельницкой, второе в Одесской области. Только здесь остались самобытные компактные поселения бежавших от последствий Никоновской реформы русских старообрядцев.
В Пилипах-Хребтиевских и сегодня много женщин с именами Устинья, Матрена, Агафья и суровых мужчин с пышными бородами с именами Артамон, Никон и Куприян. Говор здесь тоже чудной: «Йон не придеть, разве коли покличишь», — услышал я от местной женщины. Слово «муж» или его украинскую версию «чоловік» в селе никто не использует. Вместо этого пользуются древнерусским определением главы семейства — «хозяин».
Если в первые годы после основания села, в середине XVIII в., староверы держались особняком от живущих по соседству украинцев, то время эти границы сгладило. Так в Пилипах-Хребтиевских появилось разделение на русских и украинцев. Вторых поначалу было совсем немного, позже, правда, «понаехали». Но и сегодня они здесь в явном меньшинстве.
С годами нации передружились, а впо-следствии, наперекор староверским канонам, и переженились. Местные говорят, что не было на их памяти в селе «негараздов» на религиозной или национальной почве. Каждый занимался своим делом: русские — бизнесом, украинцы — сельским хозяйством. Так у них, русских изгнанников, повелось: селились они вдали от людных мест, занимались тем, что не привязывало их к месту, где живут, — а вдруг завтра придется все бросить и снова в бега...
Случай из жизни Пилипов-Хребтиевских:
Дед Митька, по прозвищу Корреспондент, был добрым и очень веселым украинцем. У его соседки, бабки Тосихи, с годами сильно упало зрение, чем он однажды и воспользовался. Когда Тосиха варила самогон, дед Митька натянул на голову чью-то офицерскую фуражку и, заглянув в бабкину комнату, грозно произнес по-русски: «А что это мы тут делаем?» Бабка деда не узнала и чуть ее кондрашка не хватила. Говорят, она потом за дедом Митькой долго с ухватом по селу гонялась...
О селе из «первых уст»
Как и полагается, первым о своем необычном селе мне рассказал сельский голова Яков Викулов.
— Чем занималось село в советское время, что было потом, и какая жизнь сейчас?
— Здесь был большой совхоз, в который входило три села. Потом началась дележка, и он распался на отдельные хозяйства. Просуществовали в таком виде они недолго и в конце концов тоже распались. Ничего не осталось, все разобрали, разворовали, «выжил» один только сельсовет. Хотя совхоз был хороший — порядка тысячи гектаров садов. Для студентов, которых сюда направляли для уборки урожая, было построено общежитие. Сейчас его еще не старое здание не востребованно.
Народу все меньше, пьют и деградируют. Большинство пьет от того, что не видит выхода. Хат пустых — море. В селе прописан 671 человек, из которых 109 работают за пределами области, 77 из них находятся за пределами страны (на сайте ВР сказано, что в 2006 г. в Пилипах-Хребтиевских проживал 841 житель. — Авт.). Молодежи почти нет. Школьников, включая детей из соседнего села, с полста. А вот число пожилых людей растет. Единственным выходом из сложившейся ситуации я вижу создание рабочих мест. Надо чем-то привлечь молодежь, а это непросто. Работы на госпредприятиях у нас нет, как, впрочем, и самих госпредприятий.
— А какая есть работа и какие зарплаты?
— Работы очень мало, на зарплату не разгуляешься. Вот у меня как у головы села ставка 2200 грн., бухгалтер получает «чистыми» 1300 грн., у секретаря чуть меньше моего, зарплата «специалиста» на уровне минимальной — 960 грн. Всего в штате 5 человек. А что делать остальным? Пенсионерам проще, чем молодым. У нас есть такие молодые семьи, которые в буквальном смысле бедуют. Единственная возможность заработать для них — это куда-то уехать. Но хорошо, если хозяин рассчитается за работу. А ведь тем, кто на заработках, могут просто не заплатить.
— Что, по-вашему, можно сделать, чтобы улучшить ситуацию?
— Для начала восстановить дорогу к селу, а то сейчас мы называем ее «дорогой смерти». Можно построить мини-завод по переработке яблок, которых осенью в избытке. Мы бы также могли развивать туризм, в том числе экологический. Этот вопрос обсуждался в начале 2000-х с генконсулом РФ в Украине, во время его приезда. Но каких-либо сдвигов так и не произошло. Помогало нам российское консульство литературой, несколько детей по их квоте закончили обучение в вузах РФ.
Но нельзя сказать, что все так уж плохо, кое в чем подвижки есть. Люди стали чаще забирать свои земельные паи, особенно популярны сады. Кто-то сам, кто-то, кто помощнее, берет их у людей, вкладывает деньги в удобрения и развивает хозяйства. Главный продукт — яблоки. Ходовые сорта продают в Харькове и Киеве, не сильно ходовые сдают на консервный завод.
Со многим из сказанного согласен и директор местной и единственной в области русской сельской школы Виктор Кручок.
— Вы тоже считаете демографическую ситуацию угрожающей?
— Она непростая, и процесс это естественный для большинства сел нашего района и области. В этом вопросе мы, так сказать, «в минусе». Учеников мало и становится все меньше. Сейчас у нас 49 школьников, в соседнем Хребтиеве еще 20. К сожалению, в этом году у нас уже нет первого, шестого и девятого классов. Надеемся, что получим автобус, чтобы ученики из других сел, относящихся к нашему сельскому совету, ездили бы к нам на уроки. Ведь несмотря на то, что школа относится к учебным заведениям национальных меньшинств, на степень знания украинского языка это никак не влияет. Детям преподается украинский язык и литература, они сдают те же экзамены, что и в украинских школах.
Но благодаря специфике мы получаем дополнительную поддержку. В частности, от генконсульства РФ во Львове и от «Росзарубежцентра» в Киеве. С их помощью мы подписаны на десяток периодических изданий. На подписку выделяется около 4 тыс. грн. в год. Получаем и справочную литературу. Кроме того, наша школа включена в программу обучения своих выпускников в вузах России. Поступают дети на государственную форму обучения, без экзаменов и с предо-ставлением общежития и степендий.
— Сколько у вас учителей, какие у них зарплаты?
— Сейчас 15 учителей. С преподавательским составом проблем нет, даже излишек. Средняя зарплата по школе — порядка 1,5 тыс. грн. Конечно, многое зависит от стажа и категории. На ту зарплату, которую я назвал, надо иметь ставку и первую категорию. У молодого, пока просто «специалиста», ставка около 1,3 тыс. грн. Заберем 20%, вот и считайте, что остается.

Компьютерный класс — гордость директора школы
— В какую сумму родителям обходится обед в школьной столовой?
— 4 грн. 20 копеек для старшеклассников, ученики начальных классов и дети из малообеспеченных семей питаются бесплатно. Мы как можем стараемся снизить стоимость питания. В том числе за счет собственного земельного участка размером 60 соток. На нем дети сами во время уроков труда и (в т. ч. сельскохозяйственного) выращивают овощи. Урожай мы передаем бесплатно в школьную столовую.
— Что дети делают после учебы, вы их чем-то занимаете?
— В селе всегда есть где погулять. Это и санки, и лыжи, в снежки играют. Есть у нас стол для настольного тенниса, каждое воскресенье состязаемся с соседними школами в футбол, чаще всего с командой из села Куча.
— Кто побеждает?
— Пока чаще кучинские, у них людей вдвое больше. Но были и другие времена.
Сельская жизнь как она есть
Утром следующего дня я проснулся от звука проезжающего мимо трактора. В действительности же им оказалось чудо техники, ставшее в последние годы самым популярным средством передвижения местных жителей. При небольших заработках и тотальном бездорожье это проявление инженерной мысли быстро доказало свою эффективность. Выглядит транспорт и гениально, и просто: к двухколесному мотоблоку «жестко» крепится обычный двухколесный прицеп. Сверху на «сцепке» устанавливается автомобильное кресло. Особым шиком считается, если кресло это будет от иномарки, с боковой поддержкой и подголовником.
Едет такой «дырчик» не слишком быстро, зато способен перевозить в своем кузове, в чем я убедился, не только грузы, но и пассажиров. В кузове помещается 2—3 человека, присевших на корточки. Есть этот незаменимый в сельской жизни транспорт и у Натальи Скоробогатой, в народе — тетки Натальи. Ее хозяйство в селе одно из самых больших. Справляются со всем вдвоем с мужем Валерием, по-простому Валеркой.
Уговорил я Наталью Ивановну немного передохнуть и рассказать о «распорядке дня» сельского труженника.
— Когда просыпаетесь и что делаете в первую очередь?
— Встаю в 4 утра. Иду к коровам, дою, чищу и убираю. К пяти часам, к приезду приемщика молока, четыре коровы должны быть уже подоены. Торгую сыром и сметаной, собираю и выполняю заказы соседей. Здешние русские ведь коров особо не держат. Только подоила, надо перемыть банки, снова прибрать, дать коровам сена, воды. Вы посчитайте, каждая корова выпивает 5—6 литров воды за раз. Всего их у меня семь, это взрослых, с телятами — девять. Летом с самого утра еще и сено косим.
— Время присесть и передохнуть находите?
— Что вы, какое там присесть! Нет, конечно.
— Во сколько заканчиваются утренние работы и что вы делаете потом?
— Хорошо, если успею все переделать до 11 часов. Где-то через час-два все начинается заново: надо покормить свиней, прибрать. Туда-сюда покручусь, а там уже и вечерняя дойка. Спать ложусь около часа ночи.
— А выходные у вас есть?
— А у коров или свиней они есть? У них нет, и у меня, значит, тоже. Я мечтаю как-нибудь выкроить денечек, чтобы себя привести в порядок и спокойно прилечь.
— Как насчет слетать в Египет, на пляже полежать?
— Да вы что?! (Смеется.) Нет у нас на это ни времени, ни денег. Только появится копейка, сразу что-то покупаем, чтобы свой труд сделать хоть немного легче. Раньше детей учила. Мотоблок вот недавно купили, к нему прицеп, мотокосу за 3 тысячи. Так вам скажу — ничего на этой скотине не заработаешь, одна мука. По-старому мне бы всего 2 года до пенсии оставалось, а теперь еще и возраст пенсионный увеличили. Хоть бы дожить до него.
— Почем соседи берут молоко и сколько платят «приемщики»?
— Люди берут по 12 грн. за 3-литровую банку. Зимой оптовики принимают по 2 грн. за литр, летом — по 1,8 грн. Если все отдавать одним им, то заработка почти нет.
— А дети ваши где?
— Оба сына работают в Москве. Трудятся не по профессии — один в охране, второй сначала тоже что-то охранял, сейчас даже не знаю. В селе жить не хотят, да и сама я им такой тяжелой судьбы не желаю. Мне не то что отдохнуть, болеть некогда.
Случай из жизни Пилипов-Хребтиевских:
Зинаида (имя изменено из этических соображений) давно подозревала, что у мужа Ивана «кто-то» появился в соседнем селе. Она даже догадывалась, в каком и кто именно. Придя однажды с работы и снова не застав Ваньку дома, Зина решила проверить свои подозрения. Несколько километров она прошла к дому обидчицы, устала и решила прилечь на заднем сидении открытой машины изменника-мужа. И уснула. Муж в темноте ее не заметил, завел авто и поехал домой. От тряски Зинаида проснулась и, не сразу вспомнив, как она тут оказалась, громко поинтересовалась: «Вань, а куда это мы едем?» Говорят, Ивана чуть кондратий не хватил. Еще говорят, что после этого случая в соседнее село он наведываться перестал.
Из разговоров с местными жителями я узнал об их специфическом отношении к медицинской помощи. Говорят, что «скорая» в Пилипах-Хребтиевских гость не частый. И не только потому, что по разбитой дороге не всегда проедешь, особенно зимой, а потому, что не привыкли селяне жаловаться на здоровье. Не стало человека — на то божья воля. И пенсии на лекарства не тратят, и не сетуют на то, что, мол, денег на медикаменты не хватает. Трудятся с утра до ночи, не рассчитывая на постороннюю помощь. А если что-то вдруг получат «бесплатно», то с трудом верят в такое счастье.
Так случилось и с Григорием Скрягиным, в народе Гришкой. Когда почтальон принес ему домой его первую пенсию, сжал мужик ее в своей мозолистой руке, сел и тихо заплакал. Первый раз в жизни он получил деньги не за тяжелую работу, а «просто так».
На выезде из села, если проехать несколько сот метров в направлении соседнего Хребтиева, слева кладбище. Даже в снегопад хорошо видно, как много здесь свежих могил. Глядя на эту удручающую картину, я невольно вспомнил последние президентские и премьерские отчеты о «явных достижениях в экономике и социальной сфере». Очень жаль, что не сворачивают они с трассы, чтобы увидеть реальные результаты работы своей и предшественников. Здесь их «достижения» — как на ладони.
Справка «2000»
Весной 1654 г. патриарх Никон и царь Александр Михайлович созвали в Москве собор, на котором утвердили реформу по исправлению содержания русских церковных книг. По их мнению, в книгах было много неточностей и разночтений. Мало кто отважился выступить на соборе против реформы, и инициативу утвердили. Сторонники реформ Никона обвинили древнерусских святых и народ в глупости и невежестве. Эти новшества привели к расколу России. Последователей реформ назвали «новообрядцами», или «никонианцами». В 1685 г. против старообрядцев царевна София издала 12 грозных статей. Их объявили вне закона, убивали, отбирали имущество, пытали, сжигали заживо и морили голодом. Скрываясь от гонений, старообрядцы создали несколько поселений и на территории современной Украины.
Николай Белоус.
Г. «Держава», № 13, 29 марта – 4 апреля 2013 г.