Человек проглотивший дерево превращается...

8 часов вечера, и кто бы ни звонил, кто бы ни приходил – не уничтожит моего одиночества и не согреет меня так, как мне нужно. Ведь все они рано или не очень, все уходят проведя со мной какую-то часть времени, кто какую себе может позволить… Я люблю их всех, как только можно любить непостоянство, и ненавижу, как ненавидят отчаяние. (4) года назад, в это же время, мне было 17. И я звонила маме из института, сообщить, что репетиция  продолжается, что нет автобусов… и вообще буду поздно, ужинай без меня. Я тогда училась на первом курсе.
Стояла поздняя осень. Вечерами было холодно. Мама, в старой моей школьной куртке, выходила встречать меня, почему – то, увязывалась за ней кошка. И обе они, стояли под ветром, вглядываясь в темноту, и ждали. А я в это время, или действительно репетировала, что случалось редко, или развлекалась с друзьями в ближайшее кафе, как это делают все на первом курсе. Яркий свет, горячие напитки, громкая музыка. Я что-то изображаю, руками, телом, гримасничаю, вызываю смех. Устало падаю на стул. А где – то на улице, меня ждёт мама. Сейчас я не помню об этом, мне весело, мне здорово. И всё вокруг кажется безупречно-замечательным. А домой я ещё успею, и вообще рано, 11 вечера только. А она помнит. Она мне этого, никогда не забудет. И я себе это, вряд ли прощу.
 Мама. Я не ночую дома, или возвращаюсь ночью. Домой к нам звонят многочисленные мои и не мои... Меня дома нет. Она никогда не знает где я. Мама, мне так стыдно, если бы только ты знала как, (как я люблю тебя). Если бы ты меня … простила. Сейчас никто кроме тебя меня не ждёт. Я болею мама, мне плохо. Мама я нужна тебе? Тебе?! Где Ты?!!!
Мама, я знаю, всё пройдёт. Жалоба ребёнка: Послушай, меня никто не любит. Я знаю, мама, всё пройдёт. Всё пройдёт, все уйдут, настанет ночь, много ночей в которые я… одна Мне теперь даже не больно от этого. Ложусь на кровать, укрываюсь пледом и… ничего не жду. Никого. Ни о чем не думаю. Таких ночей – годы.
Они размножаются.
Мама, это  безысходность - от которой мне ничего не нужно, и мне нечего дать ей, кроме разве что, таблетки феназепама. Мне нечего дать ей.
Засыпаю. И мне снится он, который прижался к моему плечу и   … вот и я впадаю в те же тривиальности, в которые веками впадали женщины до меня. Засыпать – рядом, просыпаться – рядом, кофе в постель и секс по утрам (который именно по утрам, раньше, так рьяно ненавидела). Нет больше сил терпеть. Сорвало задвижку и всё, всё пропало. Стук в дверь, и вечно пьяный папа объясняет мне что я распоследнее, по его глубокому убеждению, дерьмо. Сначала хочется плакать, потом – курить, а дальше опускаются руки и хочется спать. Я с головой укутываюсь в плед, оставляя лишь маленькую дырочку для того, чтобы дышать. И вспоминаю свои семнадцать. Зимний вечер, запах холода, и расплывчатые круги света на снегу. Захожу в магазин, чтобы согреться. Там старик с длинной окладистой бородой торгует всякими деревянными штуками. Я беру в руки четки, вдыхаю аромат можжевельника… У меня нет денег, чтобы забрать их с собой, но я стою в магазине 40 минут, до закрытия. Где-то на улице, меня по прежнему ждёт мама…
Длится зима. Яркое декабрьское утро, выбегаю в кроссовках и черной сценической одежде в магазин,  через дорогу, за глазированными сырками. Мне не холодно, но я бегом возвращаюсь в аудиторию. У нас репетиция. У меня мокрые кроссовки. А вот первый показ по сценической речи. Я – Джулия Лэмберт, английская актриса начала xx века. У меня тоже премьера. Стою за кулисами, трясутся руки, колени… успокаиваю себя тем, что читаю последней. Но, подходит моя очередь. От долгого волнения наступает спокойствие. Раздвигаются кулисы и я делаю шаг. Первый шаг на первую в моей жизни сцену. Выдыхаю и …всё. Все куда – то пропадает. Меня нет, зрителей нет, только дымный просторный зал лондонского паба, и сидящая за столиком Женщина только что блестяще обыгравшая молоденькую бездарную артисточку. Через 10 минут первые в моей жизни аплодисменты. Это сейчас… сейчас почти прошло. Я снова в свой комнате, под действием запрещенного феназепама. И ни о чем не надо думать. Никому не надо верить. И не надо никого слушать (даже себя). Только лежать с кем-то рядом, положив этому кому-то голову на плечо. Слушать дыхание, чувствовать руки. Увидеть утром лицо напротив, а не в зеркале и узнать, что некуда больше спешить. Черт возьми (прости меня Господи), кому от этого плохо – Ему, мне, нам?! Нет же, наоборот всё отлично, все счастливы. Я не хочу спать. Я хочу чтобы действие хорошего продолжалось вечно. Вина? Почему бы и нет. Марихуаны? Не откажусь, но только чуть чуть. Много мужчин? Ничего не имею против. Если только, если только один из них …останется. Из динамиков льётся древнейшая философия (может быть так кажется из-за простоты формы), в исполнении современного «маленького принца»… - "Человек проглотивший дерево превращается в дерево проглотившее человека". Начинаю мёрзнуть, лёжа на полу и слушая музыку. Раздавленная собственным я, и второй таблеткой феназепама.  «В центре огромной плоскости сверхзвуковые скорости…".
«Тикали тихо часики. Диктор читает новости. Вышли все сроки давности, вышли все сроки годности. Жизнь это что-то важное. Жизнь это очень быстрое. Жизнь это постоянное. Жизнь это очень страшное.
Падали люди замертво...».
Все они - близкие мне люди, близки лишь до тех пор, пока далеки. Я могу даже любить их, пока их нет рядом. Но, что случилось бы со мной окажись они рядом?… Чего хотелось бы мне тогда? Сейчас, я расскажу, я должна рассказать. Мне хочется что бы Ты меня послушал: Все актеры, не актёры, музыканты, поэты художники, в целом те, которых объединяет моё желание их рядом, не могу не заметить, что в это время звучит уже другая сентенция, всё того же Саши Васильева (Я пьяна??): «Друг друга греть, друг друга греть... Просто. Поздно.» Ну вот, удачно законченная мысль. … -" А всё что я знаю об Ирландии мама». Я вообще ничего о ней не знаю. «Дайте мне адрес Бьорк  в Исландии… Праге спасибо за пиво… Но лучшее порно – в Будапеште. Да на фиг мне ваш адрес Бьорк в Исландии!» Но, девизом сегодняшней ночи, всё таки : «Сними с меня отпечатки пааальцев…» А девиз вечера, что бы он длился… Ведь перед моим носом стоят пушистые тапочки со звериной мордой. Дом полон людей, которые на самом деле меня ненавидят. Но сейчас ночь, и благодарю Тебя Господи, за то, что они спят.
А мне просто в кайф наблюдать за собственными реакциями.
«Вечно-зелёный цветок и порошок в зеркалах».
Ору сквозь сомкнутые губы…
Саше Васильеву, которого может быть, никогда и не увижу: Саша, а- а – а, А! А если бы ты знал как я, «Ненавижу со скуки когда меня кто-то…
«Прийти домой выпить яд»...  стакан опустеет... Часа через три действие закончится. И я опять останусь… Остановлюсь. Каторжная принцесса на «горошине под наркозом.