Невостребованные строки

О ТЕЛАХ

В безумном мире станов знойных
и идеально стройных тел
желаю быть я не у дел,
при этом выглядя достойно.

И не желая извергать
в просторы залов тренажёрных
обилье запахов зловонных
и воплей жутких, коих рать

и без меня в безумном мире
борцов, гимнастов и атлетов,
добавок пищевых, омлетов,
я остаюсь в своей квартире.

И отраженья в зеркалах
меня ничуть не удручают,
порою даже забавляют
улыбкой грустной на устах.

О МОДЕ

Во времена одежд гламурных
и вызывающих нарядов,
не разделяя ваших взглядов,
спешу я выглядеть безумно.

Знаком я близко с туалетом,
и с гардеробом я знаком,
второе – шкаф, что под замком,
а первый вровень с кабинетом,

в котором с мятою газетой
и с выражением лица
коварнейшего подлеца
прощаюсь со своим обедом.

А облачаюсь я в одежды,
что были сняты мной вчера
в надежде мирно до утра
проспать, проснувшись вновь с надеждой.

О МЫСЛЯХ

В эпоху взбалмошных раздумий
об эталоне бытия,
включающем фасон белья
и гениальность всех безумий,

хочу я думать лишь о том,
что моему лишь сердцу мило,
близко, в новинку, не постыло,
не оставляя на потом

за гранью актуальных мыслей
о том, что мы живём в стране,
погрязшей по уши в гавне,
о том, что Петя дружит с Лизой,

свои мечты, что мирно спят,
чтобы, проснувшись, воплотиться,
пытаясь мне во снах явиться
той самой у моих же врат.

О БЕСЕДАХ

В эпоху безрассудных сплетен
о том, кто, где, когда и с кем,
на ночь ли или насовсем,
о том, что мир для всех нас тесен,

горю желаньем онеметь,
не принимать участья в этом,
не тешиться подобным бредом,
а то и вовсе умереть,

и говорить лишь об одном,
о том, что мы с тобою рядом
словами, жестами и взглядом,
и трауром, и торжеством,

о том, что ты всегда со мной,
о том, что мы сердцами схожи,
не замечая ни прохожих,
ни слякоть, ни мороз, ни зной.

О КУМИРАХ

В мой век, что возжелал изгнать
меня величием кумиров современных,
глубоким смыслом слоганов столь скверных
и нежеланьем трезво рассуждать,

блатными, что и дня не отсидели,
гламурной сучкой, что найти так сложно,
забыть которую и вовсе невозможно,
и часовым, что мирно спит в постели,

мне страшно выходить за свой порог,
боюсь до жути я оценивающих взглядов,
цены мне нет, оценивать не надо.
И коль не продаюсь, то в чём же прок

оценивать меня по меркам мира
мажоров, честных шлюх и светских пьяниц,
где царствует неоновый румянец
и, что мне свято, вам давно сатира?

ЭПИЛОГ

Не претендуя громко прозвучать,
я сделаю себя как можно тише.
Не напрягая свой слух, ты не услышишь,
призванья моего вам не понять.

Я ухожу, средь вас мне места нет,
я раздражая вас и внешне, и душою,
и вряд ли вспомнишь ты, что рядышком с тобою
шёл человек по прозвищу “Поэт”.