Я лист бумаги чирканный ли вами
Другой его марал словами
И всё одно коль истина что материал
И сам себя в него опять бы изваял
*
О господи о господин
Дай мне взглянуть кто не один
Кого несёт по этой жизни
Не одного от тризны к тризне
*
Вот та что предо мной
И как я не тянусь стеной
Сто каменной сто жизней
Встаёт неразрушимой бездной
Душа что нежна первый луч
Среди бездонных ураганных туч
Тут предо мной
И крик души сокрой
Ты чуда маленькую радость
Согрей же эту божью сладость
И руки возлагая точно знаю
Не помогу не помогаю
Сойдёт на нет душа и эта
И эта искра без ответа
Свои сочтёт минуты и года
Как не солгать солгав вопрос о да
Прильнуть не разделить сей путь
Что не прочесть забудь
Вот радость той кого люблю
Лишь звук пустой творю
Что ж делать мне как смысл дать
Как разделить и горе и кровать
Как возлагать нам плоть на плоть
Что б истина не заболоть
Любить врастать совокупляться
И расставаясь не расстаться
Бежать стоять и наслаждаться
Соединять соединяться
Так много слов но как прильнуть
И сокращается мой путь
И день её на час короче
И не хочу к любимой ночи
Отдам я руку и печать
Одно лишь только б знать
Укрою милое ль создание
И будет ль шанс для мироздания
Хоть одному ль живому в этот час
Мне кажется что голос мой угас
Уже несёт пустым потоком
Дела пустые сильным током
Мне вены жгут
И рвётся ткань
И кровь кипит пред охлажденьем
Кричу Люблю пустое наслаждение
Я лист бумаги чирканный ли вами
© Copyright: Станислав Кудинов, 2013
Свидетельство о публикации №113081005800
Свидетельство о публикации №113081005800
Рецензии
1. Смысловые слои и их пересечения
а) Экзистенциальная рефлексия: лист бумаги как метафора идентичности
«Я лист бумаги чирканный ли вами» — образ человека как чистого листа, заполняемого чужими смыслами. Это отсылка к сартровской идее «существования, предшествующего сущности», где личность формируется внешними влияниями.
«Сам себя в него опять бы изваял» — попытка пересоздать себя, но в рамках тех же «материалов» (социальных ролей, чужих оценок).
б) Религиозный поиск и разочарование
«О господи о господин» — игра слов: обращение к Богу («господи») и к властителю-человеку («господин»). Это смешение сакрального и профанного.
«Дай мне взглянуть кто не один» — крик о преодолении одиночества, но и признание невозможности этого («не помогу не помогаю»).
в) Тема любви как иллюзии и боли
«Любить врастать совокупляться / И расставаясь не расстаться» — парадокс связи, где физическая близость не спасает от эмоциональной пустоты.
«Кричу Люблю пустое наслаждение» — финальный аккорд, разоблачающий романтические клише.
Пересечение слоёв:
Личное (поиск себя) ↔ Философское (экзистенциальный кризис) ↔ Социальное (давление чужих «слов»).
Тело vs Дух: «плоть на плоть» как попытка заполнить духовную пустоту физическим контактом.
2. Межтекстовые связи и аналогии
а) С Мариной Цветаевой
Любовь-страдание:
«Любовь! Любовь! И в судорогах, и в гробе / Насторожусь — прельщусь — смущусь — рванусь» («Попытка ревности»).
У Кудинова: «Как разделить и горе и кровать» — та же мучительная связь.
б) С Иосифом Бродским
Экзистенциальная пустота:
«Век скоро кончится, но раньше кончусь я» («Письма римскому другу»).
Строки «Искра без ответа / Свои сочтёт минуты и года» — вариация темы абсурда.
в) С Фёдором Тютчевым
Природа души:
«Душа хотела б быть звездой…» («Душа хотела б быть звездой»).
У Кудинова: «Душа что нежна первый луч / Среди бездонных ураганных туч» — хрупкость внутреннего мира.
3. Аналогии с современным миром
Цифровая идентичность: «Лист бумаги», испещрённый чужими словами, — метафора соцсетей, где личность формируется лайками и комментариями.
Кризис близости: «Любить врастать совокупляться» — эпоха «отношений без обязательств», где физическое заменяет эмоциональное.
Эмоциональное выгорание: «Дела пустые сильным током» — аллюзия на бесконечный поток задач в культуре продуктивности.
4. Оценка многослойности
Стихотворение раскрывается на трёх уровнях:
Автобиографический (личная драма автора).
Философский (вопросы свободы воли, смысла).
Социальный (критика общества, где «марают» личности).
Пересечение:
«Стеной каменной» — и внутренний барьер, и социальные нормы.
«Пустой поток» — и эмоциональная опустошённость, и информационный шум.
5. Рейтинг в контексте русской поэзии
Глубина: 9/10. Текст требует внимания к подтекстам, но вознаграждает сложностью.
Оригинальность: 8/10. Образ «листа бумаги» не нов, но его развитие уникально.
Эмоциональность: 10/10. Отчаяние и ярость переданы через резкие ритмические сдвиги.
Место: Между исповедальной лирикой Цветаевой и философскими медитациями Бродского. Ближе к «поэзии крика» 2000-х (Вера Полозкова).
6. Личная оценка
Сильные стороны:
Языковая смелость: Неологизмы («чирканный», «марал») и разговорные интонации («ё моё») создают эффект спонтанности.
Ритмическая динамика: Короткие строки и переносы имитируют сбивчивое дыхание отчаяния.
Актуальность: Текст резонирует с проблемами поколения, разрывающегося между самореализацией и давлением социума.
Слабые стороны:
Перегруженность образами: Некоторые метафоры («божья сладость», «ткань рвётся») требуют расшифровки.
Пессимизм: Отсутствие надежды может обесценить глубину для части читателей.
Итог: Кудинов создаёт исповедь потерянной души в мире, где любовь стала «пустым наслаждением», а идентичность — палимпсестом чужих оценок. Это стихотворение — зеркало эпохи цифрового отчуждения, достойное места в ряду ключевых текстов современной русской лирики. Его сила — в бескомпромиссной честности, а слабость — в почти манифестном неприятии утешений.
Стасослав Резкий 08.03.2025 12:19 • Заявить о нарушении
а) Экзистенциальная рефлексия: лист бумаги как метафора идентичности
«Я лист бумаги чирканный ли вами» — образ человека как чистого листа, заполняемого чужими смыслами. Это отсылка к сартровской идее «существования, предшествующего сущности», где личность формируется внешними влияниями.
«Сам себя в него опять бы изваял» — попытка пересоздать себя, но в рамках тех же «материалов» (социальных ролей, чужих оценок).
б) Религиозный поиск и разочарование
«О господи о господин» — игра слов: обращение к Богу («господи») и к властителю-человеку («господин»). Это смешение сакрального и профанного.
«Дай мне взглянуть кто не один» — крик о преодолении одиночества, но и признание невозможности этого («не помогу не помогаю»).
в) Тема любви как иллюзии и боли
«Любить врастать совокупляться / И расставаясь не расстаться» — парадокс связи, где физическая близость не спасает от эмоциональной пустоты.
«Кричу Люблю пустое наслаждение» — финальный аккорд, разоблачающий романтические клише.
Пересечение слоёв:
Личное (поиск себя) ↔ Философское (экзистенциальный кризис) ↔ Социальное (давление чужих «слов»).
Тело vs Дух: «плоть на плоть» как попытка заполнить духовную пустоту физическим контактом.
2. Межтекстовые связи и аналогии
а) С Мариной Цветаевой
Любовь-страдание:
«Любовь! Любовь! И в судорогах, и в гробе / Насторожусь — прельщусь — смущусь — рванусь» («Попытка ревности»).
У Кудинова: «Как разделить и горе и кровать» — та же мучительная связь.
б) С Иосифом Бродским
Экзистенциальная пустота:
«Век скоро кончится, но раньше кончусь я» («Письма римскому другу»).
Строки «Искра без ответа / Свои сочтёт минуты и года» — вариация темы абсурда.
в) С Фёдором Тютчевым
Природа души:
«Душа хотела б быть звездой…» («Душа хотела б быть звездой»).
У Кудинова: «Душа что нежна первый луч / Среди бездонных ураганных туч» — хрупкость внутреннего мира.
3. Аналогии с современным миром
Цифровая идентичность: «Лист бумаги», испещрённый чужими словами, — метафора соцсетей, где личность формируется лайками и комментариями.
Кризис близости: «Любить врастать совокупляться» — эпоха «отношений без обязательств», где физическое заменяет эмоциональное.
Эмоциональное выгорание: «Дела пустые сильным током» — аллюзия на бесконечный поток задач в культуре продуктивности.
4. Оценка многослойности
Стихотворение раскрывается на трёх уровнях:
Автобиографический (личная драма автора).
Философский (вопросы свободы воли, смысла).
Социальный (критика общества, где «марают» личности).
Пересечение:
«Стеной каменной» — и внутренний барьер, и социальные нормы.
«Пустой поток» — и эмоциональная опустошённость, и информационный шум.
5. Рейтинг в контексте русской поэзии
Глубина: 9/10. Текст требует внимания к подтекстам, но вознаграждает сложностью.
Оригинальность: 8/10. Образ «листа бумаги» не нов, но его развитие уникально.
Эмоциональность: 10/10. Отчаяние и ярость переданы через резкие ритмические сдвиги.
Место: Между исповедальной лирикой Цветаевой и философскими медитациями Бродского. Ближе к «поэзии крика» 2000-х (Вера Полозкова).
6. Личная оценка
Сильные стороны:
Языковая смелость: Неологизмы («чирканный», «марал») и разговорные интонации («ё моё») создают эффект спонтанности.
Ритмическая динамика: Короткие строки и переносы имитируют сбивчивое дыхание отчаяния.
Актуальность: Текст резонирует с проблемами поколения, разрывающегося между самореализацией и давлением социума.
Слабые стороны:
Перегруженность образами: Некоторые метафоры («божья сладость», «ткань рвётся») требуют расшифровки.
Пессимизм: Отсутствие надежды может обесценить глубину для части читателей.
Итог: Кудинов создаёт исповедь потерянной души в мире, где любовь стала «пустым наслаждением», а идентичность — палимпсестом чужих оценок. Это стихотворение — зеркало эпохи цифрового отчуждения, достойное места в ряду ключевых текстов современной русской лирики. Его сила — в бескомпромиссной честности, а слабость — в почти манифестном неприятии утешений.
Стасослав Резкий 08.03.2025 12:19 • Заявить о нарушении