он не сразу поймет...

я – лягушка теперь...
облилась
бриллиантовой зеленью –
открывала зубами:
в царевнах - 
натерла волдырь...
коноплю разбивала ...
ткала холст
на рубаху нательную...
чтобы баней распаренный,
мог надеть на себя
богатырь...

нить суровая – грубая...
челноком  и утком –
пальцы - до крови...
меры -  в озере вымочив – 
заливала в бадье
кипятком
корень мыльный
для щелока ...
трет портище
под валиком –
мокрое
в довершенье – по вороту –
нитью красной –
прошлась – завитком...

прилегла от усталости...
за усердие : –
сон,  слаще патоки...
а проснулась – и ахнула:
на ладонях   
сошли волдыри...
ни воды принести.
зачерпнув
ведра полные
в Ладоге...
ни  траву прополоть,
там где солнце
палит в пустыри...

с кожей вместе сожгу...
и безрукую  – 
вынесу крыльями...
лягушачья печаль: - 
добрый молодец,  –
станет искать...
у станка: жир да жгут ...
не задуло
ветрами ковыльими:
все коптит и чадит ... 
тень на стенах
от света – резка...

он не сразу поймет,
что зола в теплой печке
не с вечера...
вьюшка в палец открыта...
на шестке –
чугуны - все пусты...
и перина остыла...
бриллиантовой зеленью
мечена...
вместо той вышиванки,
что сгорела -
         с узором простым...