аф. 8

Мы хотим повелевать, но слабы и заманиваем свои жертвы мнимыми изысками нашей натуры. Какой шок, по-видимому, испытывают они, когда им открывается наше подлинное лицо.  Я долго не осознавал этого. С тех пор я надел маску добродушия. Я стал записным остряком. Люди, женщины, дети тянуться ко мне, но я не спешу сближаться ни с кем. Какой толк от близких, если они никогда не полюбят моей жестокости, бешенства, равнодушия, душевной лени и лжи?


Рецензии