Побег из ларца

Убегаю, убегаю из ларца.
Кукла юная в цветастом сарафане.
Кто не пил воды с тряпичного лица,
никогда не брызнет ядом на прощанье.
Сброшу туфельки у кованых ворот.
Сонный стражник проморгает лицедейство.
Прошмыгну ему куда-то за живот.
Не узнать всё это и не наглядеться.
Там, где ров накрыт берёзовым мостом,
тени будто бы судачат о пустом:

– Видишь ленточку в нефритовой косе? –
лунный принц к пастушке так великодушен!
Не в пример ему, болотное глясе
ворожейка варит филину на ужин.
Пляшут глупые проныры-светляки –
чем скакать, пошли бы лесом восвояси.
Покормить бы нам безмолвие с руки
и во все оттенки синего раскрасить,
чтобы выпас длился вовсе не сезон,
королевству удлиняя горизонт.

– Ты права – чем больше красок, тем вольней. –
Соглашается вторая, голубея. –
В хлебосольное забравшись пралине,
тишина напоминает скарабея.
И ползёт она, как стрелка на часах,
каждый вечер возвращаясь на опушку,
где, забывший наставления отца,
королевич упивается пастушкой.
И молвы теперь уже не избежать –
под любовью понимают благодать.

 ---------------------------------------------

Тени милые, не выдайте меня!
Серебро мне с давних лет не улыбалось.
Посох, дудочка, да звонкая стерня –
это вся теперь оставшаяся радость.
Стало тесно мне в глубинах узелков.
Среди кукол, удивительное дело,
свары – спутницы бескостных языков
разделяют мир ветошный до предела.
А хотелось бы, сбегая из ларца,
вспоминать лишь пряный запах чабреца.

_______________________________


                Лунного старичка губы худее шва,
                Белой рубахи лён сжился с веретеном.
                Лёгкая вьётся нить – попридержать слова
                сложно, когда зовёт неистощимый гном.

                Скрипнет ли колесо, омолодится ковш, –
                хочется осязать всё, что растёт со мной.
                Если лучится свет из-под моих подошв,
                кукольник, отчего город берестяной?