Минотавры

Скажи, ведь я же лучше ванны вина?
В меня нельзя лечь, зато легче нести домой.
Хочешь, я провожу тебя до бутылки,
И мы выпьем несколько часов темноты?
Темноты набережной,
Которую добрый горожанин никогда не видел.
Я тоже не видел. Зато я помню твой запах.
Теперь набережная всегда будет пахнуть тобой.

Я не предатель, просто меня мучает совесть,
Она пытает меня долгие годы.
Даже штирлиц давно уступил бы боли.
Вот и я раскололся, и из этой прорехи
Посыпались женщины.
Мне не справиться с пуговицами,
Помоги застегнуть этот срам.

Когда меня выбросит на сушу,
Набегут доброхоты,
Начнут тащить обратно,
Поливать и похлопывать, фотографироваться
И наперебой давать мне имя.
Хорошо, что ты не будешь лежать беспомощно рядом,
Я не хотел бы, чтобы нас учили плавать вместе.

Я содрогаюсь от одной только мысли,
Что нас будут учить.
Я сам умею не думать, не чувствовать, не замечать.
Я умею быть наутилусом немо,
Таким же инородным, как презерватив,
Таким же неуклюже опасным, как слон,
У которого отняли индию или африку.

Ты моя африканка с розовым хоботом.
Один знакомый дрессировщик
Показал мне, как рисовать на холсте.
Им забавна моя мазня,
Ее покупают и вешают дома.
Глупые. Это не я рисовал,
Это появилась ты.
Теперь на этих картинах много цвета и эротики,
Но это можно показывать детям.

Нас можно показывать всем желающим.
Мы — два несчастных животных,
Которых водят по улицам люди.
Нам дали клички и нам придется на них откликаться.
Но они даже не знают,
Как красиво звучит наше настоящее.

Не «наше» и не «мы».
В лабиринтах погибают по-одиночке.
Камень. Мрак. Жертвы.
Жертвоприношения, темнота, вино.
Я ем всех, кто приходит ко мне,
Ты ешь всех, кто приходит к тебе.
Звери! Голодные, одинокие минотавры.
Когда мы съедим друг друга,
Будем ли мы скучать по себе?