Организм

Трицепсы грубые бицепсам дали по морде
Без всякого разного там объявления войны
И органы вдруг разделились по разные стороны,
От кончиков пальцев, до самой аж до головы.

И печень кричала кишке той двенадцатиперстной,
Что та не права, кто она тут? - Всего лишь кишка!
А я мол – печёнка! В почёте! И знай своё место!
Кишка же крутила ей дули исподтишка.

И тут же зажала печёнка с боков селезенку,
Она была дама с характером, что говорить!
Та, жёлчь надавила в ответ, огорчив обстановку,
А почки им в пику песком стали в мякоть сорить.

Хрящами скрипел, как без смазки петля, позвоночник
И лёгкое вдруг пригрозило – не буду дышать!
Кровь тоже сказала – не лысая я, значит больше…,
Всё, хватит, устала, по венам, как дура, бежать.

Скукожился тряпкой и стал без движения желудок
И тут же бойкот объявила его железа,
Мозги закисали, и стало совсем не до шуток,
И даже из глаз не бежала скупая слеза.

Лишь сердце стучало, внимания не обращая,
На этот скандальный и еле живой организм,
И тихо сказало, мышцу свою сокращая,
Что только лишь вместе все мы называемся - жизнь.

И трицепсы прямо под бицепсами заиграли,
И извинились и были они прощены,
И склочничать органы между собой перестали
И были тем самым от смерти они спасены.

И чтобы случилось, не будь у нас доброго сердца?
И как хорошо, что в груди оно бьётся вот здесь!
Ведь так хорошо когда есть на кого опереться,
Когда этот кто-то воистину всё-таки есть.