Я буду звать тебя чужими именами...

Я буду звать тебя чужими именами
и терпеливо ждать в условленных местах,
и заметать следы, водя тебя кругами,
и закрывать собой от липких глаз зевак.

Я запрещу себе бессмысленную ревность,
я знаю, мне всерьёз тебя не удержать.
Мне послушание – старательная трезвость,
я стану зеркалом: владея, отражать.

Не выдержу – и брошу эту скромность.
Напьюсь – как с колокольни головой –
и сочиню про нас другую повесть:
пусть знает целый мир, как мы близки с тобой.

На площадях всех стран я прокричу признанья,
на разных языках я буду звать тебя,
предав обеты, клятвы, обещанья,
«люблю, люблю, люблю» на все лады твердя.

Трезвея, буду бить посуду и надежды,
рыдать, шептать «прости» и пальцы целовать,
и не вставать с колен перед тобою прежде,
чем право мне вернёшь до двери провожать.

Ночами вместо сна под окнами дежурить,
ловить губами дым знакомых сигарет,
тихонько выть, когда ты на балконе куришь,
до дурноты вбирать точёный силуэт.

Опять сорвусь – мне море по колено –
измены, шлюхи, сцены ревности, запой.
Твой арлекин все ночи на арене
и синим пламенем пылает шар земной.

Опять «прости» – и из пожара в пекло –
твой раб виновен, он протягивает плеть,
рвёт острой сталью провода и вены.
Сквозь пальцы – ты, будто вода сквозь сеть.

Я буду ждать тебя, как смерти ждут под пыткой,
как ждут апреля погребённые в снегах.
Стань мне призванием, наградой иль ошибкой –
я буду ждать тебя. Одну. Везде. Всегда.