Для чего нам нуже диалектический взгляд?

Для чего нам нуже диалектический взгляд?

  Беда наверное в том, что такого взгляда у нас нет, видения, направляющего нас в познании и в реальной жизни, чтобы мир мы видели в движении, развитии и изменении, и прежде всего собственный мир, связанный с внешним. А сегодняшняя наша жизнь действительно застыла, вдруг застряла на деньгах. И в погоне за деньгами (за собственным благополучием), мы действительно перестали видеть друг друга (что здесь скажешь, все - друг другу конкуренты, все противники и враги, все - завистники). Истинное познание начинается с познания себя как частицу мира, в котором мы живем. А "мое собственное благо" остается моим собственным благом на любом уровне познания, доктор вы или академик (последние тоже изобретали, чтобы одни стояли над другими), не связывающим меня с людьми, а отчуждающим от них (в этом суть отчуждения, воспитанного капитализмом). А заученное остается заученным, внешним. В которым просто нужно обалванивать людей, излагая, например, теорию диалектики и показывая свою ученость. Какие только теории не писали в советском обществе! И куда они, все эти радикалы, делись сегодня? Читая философские сайты, я с ужасом нахожу, что все они поют те же песни. Без малейщих изменений. И еще критикуют меня! Разве такой ум нас не поражает?

 В диалекическом взгляде вещи и предметы окружающей нас действительности, включая и наш собственный мир, преред нами встают с различных сторон и воспринимаются не одними и теми же. И каждое состояние вещи находит себе оправдание и право на жизнь. Здесь и наше теперешнее «жалкое существование» и «уродство» предстанут под другим углом зрения и вовсе не таковыми, какими мы их видим на поверхности жизни по их видимости, внешним проявлениям. Последнее столетие ознаменовало поистине глубокими и стремительными переменами, и человечество оказалось в новых условиях, о которых оно раньше и представления не имело. Только вчера рабство и насилие были общественными принципами, и люди были бесправными и не могли бороться за справедливость, правду. Могущественные державы порабощали малых народов, сильные подчиняли слабых. Бесправными были женщины, дети и старики. Свобода была лишь идеалом. В денежном рабстве все это стерлось, и мы оказались в совершенно неизвестном пространства. И что произошел с умом человека

  Теперь все это коренным образом переменилось, и демократия стало принципом для людей, права человека и свобода личности вошли в сознание людей и стали руководить их поведением, выступают внутренней движущей силой. И это больше всего пугает правящую элиту, испокон веков управлявшую людьми как стадами. И старый мир, построенный по меркам различных социальных фигур и сковывавший человека и ограничивавший его узкими границами существования ради богатства как такового, требовавший жертвы ради «светлого будущего» и скроенный по меркам капиталиста или коммуниста, этот мир разрушился, и стремительно меняются все отношения и связи в обществе и между людьми. И вопрос в том, как все это происходит и осознается, как мы понимаем нашу реальную жизнь и ее развитие? Диалектический или механистический? Ведь история, на протяжении тысячелетий развивавшаяся от низших форм к высшим, от простых систем к сложным и все время двигавшаяся через противоречия и перевороты и подчинявшаяся отнюдь не произволу, а строгой необходимости, определенной закономерности, вдруг не повернет же назад и в одночасье не утратит все свои атрибуты и тем более не прерывается. Разрывы в развитии истории имеются лишь в периоды качественных скачков, которые подготавливаются предыдущими постепенными и незаметными количественными изменениями. В этом смысле в результате распада бессильным оказалось наше мышление, и нами вполне естественно овладели мифы и мистика, и мы стали создавать воображаемый мир, отталкиваясь от уродств реальной жизни. И распадается не история и законы ее развития, а сложившаяся до этого форма жизни (способ производства), а в связи с этим – и наше мышление, стереотипы понимания, прежние идеалы, являвшиеся продуктом старого мира.

  Отсюда и хаос, и беспорядки, представляющиеся неустранимыми. Отсюда и страх, тревога и боязнь, охватившие всех,  которые являются непосредственным результатом распада, переживаемого нами как беспрерывные разрушения, в которых мы не можем видеть ни прошлого, ни настоящего и ни будущего. Ясно, мы в первую очередь должны осознать эту жизнь и правильно ее понять, преодолев мистификацию западной философии и ограниченность собственного мышления. И что это является единственным путем нашего спасения и освобождения от иллюзий, обременяющих нас сегодня и вводящих в заблуждение.

  Связывать прошлое с настоящим и настоящее с будущим и через это увидеть, что настоящее развивается из прошлого, а будущее вырастает из настоящего – значит преодолеть названный ограниченный взгляд, приковывающий нас к видимости и мистике, и вернуться к диалектическому методу исследования Гегеля и Маркса. Ибо если мы знаем, что настоящее развивается из прошлого, то отсюда следует, что наши корни находятся не в современном капитализме и его истоках, развивавшихся в противостоянии с социализмом, а в нашей истории  -  прошлом и обусловлены всем нашим предыдущим развитием. Но и будущее вырастает из настоящего не иначе, как разлагая его, разрушая и преодолевая в процессе своего развития привычные и устоявшиеся формы, старые стереотипы и каноны, традиции и обычаи и т. д., где такому же изменению подвергаются и наше мышление, и способ познания этой реальности. И перестроиться здесь оказывается не так просто нашему закосневшему сознанию. Мы действительно оказались в какой-то глобальной неподвижности, и будто все застыло. На самом же деле здесь застойными оказались наши представления о будущем. И поэтому, какие бы изменения не происходили во внешнем мире, они уже не отражают изменения мира и не радуют людей. И прежде всего потому, что этот внешний мир, в величественном противостоящий людям, не связаны с ними и не принадлежат им и во всех своих проявлениях изолирует и разобщает людей. Стало быть, они уже не связывают людей, не обединяют их и не создают общие представления об их родстве. Ведь присвоить мир означает сделать его своим. И в собственническом отношении это оказывается невыполнимым.

  Отсюда наши «застойные представления» о нашем «светлом будущем» в целом соответствуют только распаду и отражают его непосредственно, распаду, который все перевернул и превратил в пух и прах, и являются его перевернутым, превращенным осмыслением, сложившимся на основе западной идеологии. Полностью оказавшись во власти денег, мы все променяли на деньги, продали. И теперь для нас сам капитализм ассоциируется с деньгами. Мы всецело превращаемся в деньги, чтобы превратиться в капитализм. Что такое деньги в наше время и почему они и «делать деньги» превратились в коренной принцип нашей жизни и куда на этой новой основе идет наш мир? – этими вопросами мы до сих пор не задаемся и все сваливаем на социализм и тем самым сами хотим уйти от ответственности.

  Но деньги – это еще не капитализм. Деньги существовали задолго до капитализма, как и рынок и торговля вообще, и их существование отнюдь не доказывает, что мы вернулись обратно в мир капитализма, разрушив социализм. Деньги и торговля при социализме лишь были обузданы и ограничены с точки зрения идеальной конструкции коммунизма. С распадом же социализма они освободились и в руках людей превратились в настоящую разрушительную силу. И с этого момента деньги стали разрушать нас и продолжают разрушать. И теперь мы имеем дело с неограниченной властью денег над людьми, при которой все остальные категории утратили значение, в том числе и человек, возвеличивавшийся до этого. И мы и стремимся осмыслить себя через эти деньги, полностью отвлекаясь не только от своего прошлого, но и настоящего и будущего и упорно представляя себя «капитализмом». Тем самым мы через деньги уходим от себя, отчуждаемся от своей плоти и крови и ищем себя в другом пространстве, другом времени, другом измерении, но они представляются нам в образе капитализма, и в нем мы и хотим найти себя. Стало быь, мы и себя ищем не там, где мы находимся. Тем самым мы по своему сознанию оказались в прошлом, поскольку мир, разрушающийся в его основе и теряющий свою упорядоченность, оттолкнул нас, и мы идем по течению, которое уносит нас неизвестно куда, не находя в себе силу  противостоять стремительному течению времени. Распад парализовал и наше мышление, помутил рассудок и сознание.
  Тем не менее, мы уже достаточно прозрели для того, чтобы понять, куда идет наш мир. Истина состоит в следующем.

  Социалистическая и рыночная формы общественного движения есть одно и то же движение, в различных формах направленные на разложение капиталистического способа производства и формы жизни, определяемой им. Социализм, стало быть, не роковая ошибка истории, а необходимый ее период, в котором капитал распадается и складываются элементы будущего. Представления классиков марксизма были лишь гипотезой, научным прогнозом, ибо они не знали и не могли знать ничего о будущем обществе в то время, когда господствовал капитализм, тогда лишь обнаруживший свои внутренние противоречия. И их выводы непосредственно имели отношение к классовой борьбе, в которой двигалось человечество, и должны были закончиться уничтожением классовых противоречий, уже сковывавших и парализовавших в то время общественное развитие. Само собой разумеется, какие-либо другие представления о новом обществе могли возникнуть лишь тогда, когда уже сложились элементы этого общества, причем как необходимый результат разложения капитализма. Ведь капиталистическое общество из феодализма развилось не в готовом виде, а,  разложив это общество, и развилось из элементов, зародившихся здесь. Почему же социализму это не должно иметь отношение? В этом смысле социалистическая теория была полной абстракцией, постепенно заполнившейся мистификацией, основанная на ожидании некоего светлого будущего и всеобщего благоденствия. Ибо там думали и проектировали строительство коммунизма, причем с чисто экономической точки зрения, в то время как в этом движении в действительности разлагался капитализм и люди переживали его «ужасные» последствия, не имея даже элементарных понятий о будущем обществе, к которому они шли согласно идеальному плану этого общества. Что же мы должны были делать, если социалистическое движение разложило капиталистический способ производства? Ведь именно в этом состояло призвание социализма, а не в том, чтобы «построить коммунизм». Как мы увидим дальше, коммунизм не строится ни в экономическом и ни в социальном отношениях и тем более в политическом. Ясно, мы, ожидавшие и мечтавшие о коммунистическом рае и отождествлявшие это с установлением всеобщего богатства, должны были свернуться, парализоваться и, чтобы не погибнуть в собственном бессилии, обратиться к миру капитализма и, в конце концов, оказаться под игом иностранного капитала.

  И тут мы сталкиваемся лицом к лицу с золотыми горами и сказочным богатством капитализма, впервые поразившими наше воображение и породившими в нас необузданные страсти и уверенность в новом «светлом будущем». И тут те же товары, которые вдруг исчезли, появляются в изобилии, и мы все стремительно превращаемся в коммерсантов и бизнесменов и учимся искусству торговать. А как товаропроизводители не состоялись. И случайно ли это? Почему мы оказались «под игом» капитализма?

  Между тем капитализм самым глубоким образом с самого начала своего существования и вплоть до самой гибели характеризуется товарным производством. Капитализм основан на товарных отношениях, следовательно, на стоимости и ее самовозрастании. С разложением же этой стоимости разлагаются и товарные отношения, отсюда и распад капитала, происходящий с точки зрения разложения стоимости, т. е. в его индивидуализации. В этом смысле торговля – категория производная, и она не характеризует капитализм с точки зрения его основания. Напротив, торговля разлагает капитализм, поскольку именно здесь деньги отделяются от товара и принимают самодовлеющий характер и тем всю свою силу обращают против человека. И если нынешнее капиталистическое общество в основном характеризуется с точки зрения рынка, то это свидетельствует о том, что капитализм идет по нисходящей линии своего развития, поскольку абсолютизация торговли вполне соответствует тому реальному положению, когда рынок начинает занимать господствующее положение по отношению к производству и направляет все его параметры, тем самым, вызывая финансовые кризисы. Отсюдаи судите, что мы переживаем сейчас