Мои поэты. Оловянная миска Кондратия Рылеева

Последнее свое стихотворение, по преданию, Кондратий Федорович Рылеев нацарапал на оло­вянной миске, дожидаясь казни в камере Петропавловской крепости: «Тюрьма мне в честь, не в укоризну, / За дело правое я в ней, /И мне ль стыдит­ся сих цепей, / Когда ношу их за отчиз­ну?»
Его повесили вместе с четырьмя товарищами-декабристами 13 июля (25 по новому стилю) 1826 года. И, пожалуй, это был первый в России повешенный поэт. А может и единственный.
У него, мне кажется, какая-то нескладная биография. Мотало его по жизни и должностям много. Служил в армии в 1814 году, участвуя в заграничных походах по добиванию Наполеона, но в армии не удержался, ушел в отставку в чине подпоручика (один из низших офицерских чинов). Был заседателем дворянства в Петербургской палате уголовного суда, потом правителем дел канцелярии Российско-Американской компании. Это давало доход, но ему было скушно.
Зато страстей у него было аж две. Первая — литература и поэзия. Он сотрудничал в разных журналах. Но первую славу Рылееву принес альманах «Полярная звезда», за который он взялся вместе с Александром Бестужевым. Однако, и тут было все не ладно: вышло всего три ежегодника альманаха, а потом Рылеева повесили, а Бестужева, тоже декабриста, сослали в солдаты.
Что касается поэзии, то это по большей части гражданская и революционная лирика. (Забавно, но, по иронии судьбы, Рылеев некоторое время служил цензором именно по стихам!) Кондратий Федорович считал себя учеником Пушкина, а Пушкин себя — учителем Рылеева. Однако, учителем Александр Сергеевич был очень честным.  Когда в 1821-1823 годах Рылеев создал свой самый знаменитый цикл «Думы», стремясь  "напоминать юношеству о подвигах предков, знакомить его со светлейшими эпохами народной истории...", а 1825 - поэму "Войнаровский" (чистая пропаганда политических идей декабристов!) Пушкин отписал Бестужеву: «Очень знаю, что я его учитель в стихотворном языке,— но он идет своею дорогою. Он в душе поэт». Пушкину очень нравились некоторые  «Думы» Рылеева («Иван Сусанин», «Петр Великий в Острогожске») и поэма «Войнаровский». Об остальных «Думах» он говорил: «Слабы изобретением и все на один покрой».
Они дружили и переписывались, однако, было какое-то глубинное противоречие между Пушкиным и декабристами. Много лет после декабрьского восстания Пушкин рисовал профиль Рылеева на полях черновиков. Но рисовал и виселицу с декабристами со знаменитой фразой: «И я бы мог, как шут...» Помня Рылеева, отправляя друзьям стихи в Сибирь, Александр Сергеевич похоже, Бога благодарил за то, что тот послал ему перед восстанием дурной знак и Пушкин в Петербург не поехал.
А для Рылеева восстание было второй и главной страстью. В юности масон и даже магистр ложи, осенью 1823 года он вступил в Северное общество. Штатский Рылеев не мог участвовать в самом восстании, но взял на себя всю идеологическую подготовку. Перед 14 декабря его сразила ангина, но тем чаще дом поэта становился местом сбора декабристов ,   официально они приходили навестить больного. В день восстания Рылеев метался по городу, стремясь понять, что происходит в расквартированных в столице полках. И арестован был в ту же ночь, как опаснейший заговорщик, умышлявший цареубийство. Не как поэт.
Все это он предвидел, написав в поэме «Наливайко»: «Известно мне: погибель ждет / Того, кто первый восстает / На утеснителей народа; / Судьба меня уж обрекла./ Но где, скажи, когда была/ Без жертв искуплена свобода?».
Он был мужественным человеком. Когда во время казни оборвались веревки у него и двух его товарищей, именно Рылеев сказал перед повторным повешением: «Проклятая земля, где не умеют ни составить заговора, ни судить, ни вешать!».
Евгений Евтушенко написал о Рылееве предельно ненавистническое стихотворение. Но не как поэт о поэте, а как о революционере: если бы победили декабристы, их революция захлебнулась бы в крови тех, кого они мечтали осчастливить. Впрочем, это  доказывает история любой революции. По сути, то же подтвердил с восторгом Ленин, написав о поколении первых русских мятежников: «Лучшие люди из дворян помогли разбудить народ». Поэтому стихи Рылеева и вошли в советские школьные учебник, как стихи именно революционного поэта.
Но вообще-то Ленин мог бы почитать Рылеева и повнимательнее. Накануне восстания 14 декабря 1825 года Кондратий Федорович написал: «Неприлично дело свободы Отечества и водворения порядка начинать беспорядками и кровопролитием».
Чуть бы раньше пришло к Рылееву это прозрение...