Проводы

                Геннадию Касмынину

Он умер с первою звездой,
Но, даже недвижим,
Он оставался нужен той,
Что кров делила с ним.

Он бы ушёл, не чуя ног,
Оставив слух и речь,
Он мог уйти, но он не мог
Порога пересечь.

Она проплакала над ним,
Как плачут над судьбой,
Твердя, что с ней он был самим
Собой, самим собой.

Уже он видел свет из-за
Иных глубин и тел.
Он мог уйти – куда глаза
Глядят, но не хотел.

И с этой стороны, и с той
Склонились к мертвецу
Друзья, свинцовою слезой
Стекая по лицу.

Он слышал их, за много лет
Впитав как "нет" и "да".
Он мог уйти за ними вслед,
Но не хотел туда.

Пришли соседи посмотреть,
Томясь среди чужих;
Он был самим собой, и смерть
Не так пугала их.

Сужалось бледное чело,
Померкший свет дышал.
Он мог уйти, но ничего
Уход не предвещал.

Он не был там и не был тут,
Сведенною губой
Шепча, что непосилен труд
Быть не самим собой.

И жёсток был тяжёлый стол.
Мерцали образа.
Он мог уйти. И он ушёл.
И свет слепил глаза.