Две разные войны

Обычный день,
Но немного пасмурный.
Хмурость туч бросает тень
И над солнцем властвует.

Среди горных вершин
Стоит санаторий.
Не для старости и морщин,
А для телесной и душевной боли.

Для тех, кто здоровье потерял,
У кого коляска средство передвижения.
Для них луч надежды воссиял
Отблеском продвижения.

Лечебно-грязевые ванны,
Приятно-полезные массажи
И подобно нирване,
Прекрасные пейзажи.

Всё это помогает
И даёт малый толчок,
Жизнь вновь надежду умоляет
И её суетой вращается волчок.

Груз ложится на плечи
Своей грязной кучей,
Но будто путь млечный
Озарил не случайный случай.

По расписанию ужин,
Битком набитая столовая.
За окном снег кружит
Тепло, не выпуская из крова.

Небу облачному радуясь,
Как прибою берег
Ко всему приспосабливаясь
Неумело кушает «шейник».

Его взгляд застыл в окне
За снежинками наблюдая,
Мысли скачут на коне
По замкнутому кругу воспоминания.

Сергей с малых лет
Ставил спорт на первое место
И в мечтах видел тот момент,
Что стал спортсменом известным.

Не пропускал дни занятий
И себя он не жалел,
Гантели и турник его приятели
И он как сталь кипел.

Не боялся он боли,
Изо всех сил старался.
На руках появлялись мозоли
Там, где старые рвались.

Время быстро бежало
И умудрялась гореть,
Жизнь судьбу сопровождала
До восемнадцати лет.

Внезапно оборвалась леска,
Не выдержав улов.
Парню вручили повестку
И он покинул родной кров.

В военкомате, на спор,
Он согнул арматуру.
Оставив дома паспорт
Его взяли в дисантуру.

Не по размеру форма:
Песчаная кепка,
В кирзаках тонут ноги
И потом пропитана учебка

Многокилометровый марш бросок.
Через огонь и болото
Бег не чувствует ног,
Но стойко бежит рота.

Пульсируют и кровоточат
Беспощадные мозоли.
Но тот, кто выжить хочет,
Тот не чувствует боли.

В ВДВ нет больных-
Есть живые и мёртвые,
И щекоткой для них
Страхом пугают стропы.

По режиму ужин-
Насмешка поваров,
Даже мухи не кружат
Не призывает их зов.

Пластилиновая каша
Вгрызается в тарелку.
Чернее, чем сажа
Чья-то недоделка.

И вдруг, озарило чудо…
Лежит сочится мясо,
Вновь преобратившись в дулю.
Из того, что показалось,

Выпив прозрачный чай
С хлебушком и маслом,
Лишь бы в животе не урчало.
И чтоб звезда аппетита погасла

Набрасываются эскизы,
Выводя красками тайны
И всплывают ещё сюрпризы
Гостеприимной армии.

После сладкого отбоя
Звонкий удар пробудил,
Запятнав сон кровью,
Что бодростью протрубил.

Бесполезно засучать рукава
И марать руки.
Это были те, что кричали тогда
- Вешайтесь духи!

Для некого повода
Не требуются причины.
Всем известно, до проводов,
Что в армии ждёт дедовщина.

Наитемнейшей мглою
Медленно тянется жвачка,
Курс молодого воина
Ночью занят прокачкой.

Вопреки усталости
И ужасному голоду,
Прогибаясь парусом
Манипуляция дует гордо.

Настоящий десантник
Ни упадёт от измождения.
Он, как вечный всадник,
Готов к наступлению.

Дедушки веселятся
И придумывают упражнение.
Старшим сопротивляться
Это не уважение.

Истязая молодых муками,
Дедовщина ликует,
Ведь когда-то были духами
Те, кто сейчас рулит.

Часы издают стон
Полумёртвой кукушкой.
Солдаты тут же видят сон,
Ещё не долетев до подушки.

Рассеивается туман,
Крики заткнувший комом
И миражный обман
Дразнит отчим домом.

Кто-то видит любимую,
А кто-то маму,
Как тут же вилами
Протыкают пелену тумана.

Будто разъяренный гром
Раскатом промчал:
- Рота, ну-ка подъём!
Дневальный закричал.

Разум ещё во сне где-то
И ужасно ломит тело,
Но нужно успеть одеться,
Пока спичка не сгорела.

Время мизер выделяет
Сорок пять секунд.
И сержант проверяет
У кого откуда руки растут.

И здравствуй, новый день,
Армейские будни.
Затянутый ремень
И однообразное блюдо.

Строевая с песней,
Соколиное стрельбище
И это тесто месит
Мрачно-серое зрелище.

Интригующе трясутся руки,
Когда приходит письмо.
Благоухают домом буквы
Каждой строкой.

Не забыть те моменты,
Когда душу щекотят пёрышки,
Выводя адрес на конверте
Любимой девушки.

Её красивый почерк
Её же голосом шепчет,
Сплетая любовь из строчек,
Чтоб сердцу стало легче.

- Жду тебя, единственный,
И вечерами плачу.
Люблю тебя я искренно
И слёзы я не прячу.

Мы друг от друга далеко
И души не перестают плакать,
Ведь не так легко
Чувства наши спрятать.

Вопреки расстоянию
И медленно идущему времени,
Уповая на святое распятие
С молитвой о любовном умилении.

Часто с закрытыми глазами сижу
В наших излюбленных местах
И с нетерпением жду,
Когда явью озариться мечта.

Пусть паруса надует ветер
Нашему обоюдному кораблю
И вскоре прочту я в ответе
Дорогая, я тоже тебя люблю.

От этих милых строк
Зимой расцветают ромашки
И путём изведанных троп
Пробегают мурашки.

В минуты сладких снов
Сетями пряность я ловлю,
Пурпуром окрашенная кровь
Всплёскивает эхо люблю.

Ещё, согревает душу
И залечивает незримые раны,
Когда шепчет тушью
Волнующее письмо мамы.

- Здравствуй, родненький сынок,
Моё сердце обливается кровью.
И спрошу я с перовых строк
Миленький, как твоё здоровье?

Не сковывает тебя холод,
Али может что болит?
Как вас там кормят
И не обижают ли?

Прошу, от меня не таи
В мужестве свою юность.
Сынок, ты меня пойми,
Как мама я волнуюсь.

Что о себе рассказать…
У нас сейчас холодно,
Но я не успеваю замерзать,
Потому, как всегда хлопотно,

Смотрю сейчас в окно.
Там, снегом застелило огородик
И напомнило мне оно,
Как ты маленький играл в сугробе.

Не вернуть уж то время.
Жизнь пролетает мимо
И тот былой кремень
Сминается в морщины.

Я не слушаю кукушку,
Её приговора боюсь.
Хожу в местную церквушку
И за всех нас молюсь.

За тебя свечечку поставила
Георгию Победоносцу,
И чтоб Ангел крылья расправил,
Помолилась Богородице.

Каждая буковка шепчет
Выкрикивая строчкой.
Эхом, заполняя вечность
- Я люблю тебя сыночек!

Аромат отчего дома
Теплом обнимает душу,
Крик становиться комом,
Но мужество слёзы сушит.

Ещё с поддержкой прилетают
Письма от друзей.
От тех, кто не забывает,
О тех, кто проходит круги Колизея.

Чувствуется их рукопожатие,
От этого теплеет рука
И оклики каждого приятеля
Доносятся из далека.

Читаются письма,
С непередаваемыми эмоциями
И у каждого свои мысли
И каждого по адресу они уносят.

И заторможенные часы,
Что на мгновение застывают,
Рвут удерживающие тросы
И вновь скорость развивают.

Вновь изнурительный
Мега марш бросок.
Отстающие души – зрители
И тело не чувствует ног.

Между завтраком
И пустым миниужином,
Сверкая пятками
К дембелю торопиться служба.

Мимолётное время
Часы сбросило с оврага,
Открывая ключом двери,
Где заждалась присяга.

С семицветика лепесток сорван
И желание затмили смуту
Парадной формой
Долгожданных атрибутов.

Раскрашивают момент,
Какой скрывала завеса.
Гордый голубой берет
И десантные берцы.

Прочитаны строки,
Присягаемые на мужество.
Волной океанов глубоких
Накрыло мелкие лужицы.

Птичьем пением
В душе разорвалась граната,
После того мгновения,
Как стал солдатом.

Река подхватила течением
И понесла за глубинные буйки.
Стрелки бежали за временем
По непроходимым путям Тайги.

Закаляя сталь под громом
И в невыносимой стуже,
Виктор, Сергея зёма,
Братством окрестил дружбу.

Трудности безмолвно кочуют
Птичьей стаей,
А друзья плечом к плечу
Идут, следы не разделяя.

Тягость, взводящая курок,
В поднебесье отправила пулю.
Это был первый прыжок,
Посвящённый в десантуру.

Счастье, повёрнутое тылом
К былому бытию,
Мгновением расправила крылья,
Словно Ангелы в Раю.

Конницу гнавший кучер
Со свободой в карете,
Нежно покачивал тучи
Зарождением ветра.

Познав, где живут
Адреналин и покой,
Пышно раскрылся парашют
У десантника над головой.

Переборов свой страх
 Плавным приземлением,
Оставив душу в небесах,
Что вернулась через мгновение.

Свобода вытянутой руки
Уже не манит за забор,
Не пугают марш броски
И тяжесть неподъёмных гор.

Мамины ватрушки
И бабушкины пирожки
Променяли на вертушки
И незабываемые прыжки.

Ведущая в жизнь лестница,
Переступила ступени
И четыре месяца
Пролетели мгновением.

Мама побежала в церковь
С молитвой поставить свечу,
Дабы огонёк её не померкнул,
Ведь сынок летит в Чечню.

Испаряющая влагу ваза,
Роняет сухие листочки.
Красоты горного Кавказа
Нарекаются горячей точкой.

Эхо горных вершин
Ни на миг не умолкает,
Война сухостью першит
И смерть болью кивает.

Зелень пробудившейся травки
Пятнает повсюду кровь,
И волчьей схваткой
Пули вгрызаются в бойцов.

В ужасающих глазах
Мигом молодость стареет,
И в цинковых гробах
Смерть плоды свои сеет.

Серёга и Витёк
По-братски сдружились,
И их дружеский огонёк
Ярко пылал жизнью.

Они искренно подрожали
Капитану Гирееву,
Его пули стороной облетали
На войне он был гением.

Его путь из ран,
Омытый волной крови,
За спиной Афганистан
Ликует окликом боли.

Пройдя терновые тропы,
Пылающие в огне,
Набранный опыт
Ему воздался втройне.

Дни сети расставили,
Раскрасив ночи акварелью.
Роту отправили
В Аргунское ущелье.

Запах сожженного пороха
Дымом формирует корону,
Затмевая свежий воздух
И зелень природы.

Занять стойкостью высоту
Был свыше приказ,
Но окружающую красоту
Внезапно кровью омыл Кавказ.

Рота ещё не дошла
До места дислокации,
Но враг шаги опережал
Прослушивая рации.

В тёплый весенний день
Вьюга ворвалась
И тяжёлым грузом тень
Взбурлила подлую грязь.

Капитан Гиреев
Почувствовал неладное,
И воплотив идею,
Минувшею свинцового града.

Связавшись по рации
С теми, кто старше по званию,
Сообщил о выполненной дислокации
Ложным указанием.

И те самые координаты,
Куда указывал приказ,
Разорвались гранатами
Разворотив лживую пасть.

Будто новогодний салют
Обрушился с небес
И грязью в души плюют
Те, у кого креста нет.

Предав свою родину,
Переступив через веру
Своих же воинов,
Подставили продажные офицеры.

Пустоту мрачной ночи
Осветил дождевой обстрел,
Разрывая землю на клочья
Дитём Дьявола ревел.

Взрывы округу оглушали
Акустическим эхом,
Вдали смерть ликовала
С истеричным смехом.

С подручной маскировкой
Залегли на тишину,
Смерть мухлюет с тасовкой
С жизнью на кону

Капитана Гиреева.
Сбивали необдуманными мыслями
И в составляющей стратегии,
Крысы все пути перегрызли

Дождавшись рассвета,
Что кровью озарил.
С покачиванием ветра
Хаос мраком наследил.

Солнца луч в россе играет,
Солдаты лежат на лесной опушке,
Капитан всех подрывает,
 И все головы на мушке.

Идёт свинцовый дождь,
 И каждый молит о зонте,
По телу гуляет дрожь,
 И всё кругом в огне.

Не раз жизнь спасает
 Плечо боевого брата,
Но тут его взгляд застывает,
И решетит очередь автомата.

Витя на землю упал,
 Под ним краснеет ковёр травы,
Он пулю Сергея поймал,
 И был слышен разрыв судьбы.

Кипением бурлит кровь
 И слёзы не в силах сдержать
Сковался запас слов,
 Попытка у смерти его отнять.

Но не равен этот бой
 Смерть его из рук не выпускает,
Поднебесной высотой
Душу бережно обнимает.

И чья в этом вина?
Военкомата, что призвал служить?
Или линия судьбы длинна,
Что не дала ему дожить?

Это мимолётное видение
Вновь пересматривает жизнь,
Как скоростным падением
Сергея роняет высь.

Слёзы впиваются в глаза
И царапают словно кошка,
Едва держащая рука
На стол роняет ложку.

Не хватает терпения
На обездвиженные пальцы.
Это след серьёзного ранения
И нескольких операций.

Самопроизвольно сжимаются мышцы,
Словно в научной фантастике.
Будто кто-то внутри шевелиться
Нарекая себя – «спастикой».

Подвигом считается – то немножко,
Когда зашкаливает её масштаб.
Рука тянется за ложкой,
А спастика оттягивает её назад.

Реальность схватилась за руль,
А грёзы путают газ с тормозами.
И весь далёкий гул
Вокруг смешался голосами.

Там, где далеко до идиллии
Сближается расстояние понемножку,
И не сдаваясь перед усилием,
Шейник тянется за ложкой.

Движение не набирает скорость
И не разрывается финишная лента,
Но внезапно раздался голос
С Кавказским акцентом.

- Слушай, еда может остыть,
Давай я тебе помогу.
Я, конечно и сам инвалид,
Но кое-что могу.

Искромётно направленный взгляд
Падает неподъёмным гнётом,
И будто сильнейший град
Расстрелял Кавказца с пулемёта.

Гнев разрывается от злости,
Будто пёс теряет преданность,
Отразив своё недовольство
И презримаю ненависть.

Стиснув затаившийся оскал,
На части разрываясь,
Сергей нехотя сказал:
- Я в помощи не нуждаюсь.

И тут же, отвернувшись,
Вновь тянется за ложкой.
Усталой плотью тужась,
Настырно вылезая из кожи.

- Я понял суть твоей гордости.
Ты участник боевых действий?
Но в суете каждой сложности
Спокойствие – уверенное средство.

За быстрый рост рублей
Смерть согласна в крови купаться
И за алчную жадность вождей
Люди ненавидят нации.

Я тоже ветеран войны,
Её оклики ранением ликуют,
Но она уже позади
И месть уже не бастует.

Разожми кулак гордости-
Это не наша была война.
Приказы гнусной подлости
Отдавала шулерная игра.

- Я всё прекрасно понимаю,
Что был марионеткой.
По приказу мы убивали,
Как учила нас разведка.

Но потом я убедился,
Что всё это неправильно,
Вглубь лжи я погрузился
И воспарил над правдой.

Взирая в глаза смерти
Глазами своих друзей,
Что были в поисках ответа
Строк украшенных газет.

Те, кто ушли за дали,
Оставив вечные миражи,
Они так и не узнали
За кого отдали жизнь.

Чины правило диктуют,
А война – это предлог.
На её выгоду пируют,
Разбрасывая пыль дорог.

Трудно затмить улыбкой
Оскал на шрамы судьбы
И позабыть те пытки,
Что не затянут следы.

В душе бушует шквал огня
И сердце скрипом издаёт стон,
На груди надпись Чечня
И клешни открыл скорпион.

Затянулся их разговор
И ужасом окинул итог
Двух судеб приговор
Решил чей-то курок.

Ехидством злейшей мести
В одно и тоже время,
В том же самом месте
Получили они ранение.

Быть может это Сергей,
Выстрелил в Умара,
Средь свинцовых огней
В чарующем лике кошмара.

Но те миги уже не зримы,
Может, выстрелил Умар,
Подросчетав уязвимость
И Сергей от его пули умирал.

Обжигая ледяные ладони,
Ветер закатил уже солнце.
И тучи словно кони
Друг за другом гонятся.

Ночь крылья распахнула
Луна вышла из-за гор,
Замедлив скорость пулям
Вечность продолжила разговор.

Итоги его страшны,
Но не пугают сталь духа.
Две разные войны
Обрели нового друга.

Умар не был боевиком,
Он мстил за брата
И уже не своей рукой
Нажимал курок автомата.

При зачистки деревни
Русские в наглую ворвались,
Не имея собственного мнения
Им приказы отдавались.

Под свинцовый дождь
Попал его родный брат,
И та душевная дрожь
Отправила Умара воевать.

Но в одной заварушке
Умолкло птичье пение,
Свой счёт вела кукушка
И кровоточило ранение.

Поясничный отдел позвоночника
Раздробило накалённым свинцом,
Отдаляясь от речного источника
Природа утолила жажду росой.

А Сергея смертельная травма,
Перелом шейных позвонков
Шоком убила его маму
И следом отвернулась любовь.

Оставшись наедине
В наихолоднейшем мире,
По самую шею в беде
Мишенью в бесплатном тире.

Две абсолютно разные войны
Поведали лишь об одном.
Невозможно убежать от судьбы
И пролететь над шквальном огнём.

В мире несправедливости,
Нет мизерного просвета
И небесной милостыней
Нагло пользуются авторитеты.

За тех, кого голосовали
Наивно ставя галочки,
Те в Чечню и направляли,
Через смерти прыгая на скакалочке

Государство вновь ликует.
И от прибыли лоснится,
А ребята вновь воюют.
И мир им только снится,

Обещанные квартиры
И заслуженные награды
Вот-вот поощримы.
Но подождать немного надо…

Ежедневные обещания
Врут, без какого либо стыда.
И в роли лживого сострадания
Не боятся страшного суда.