Дурка

Такой сквозняк.Мне холодно,ребята.
Прикройте форточку и нечего кричать.
Я не хочу чтоб легкие болели,все потому,
Что нечем тут дышать.
Харэ орать,чай ты теперь не дома.
И санитара не пихай ногой.
Опять по телу сладкая истома.
Знать санитар аминазин принес с собой.
Деревья,листья,стены и кровати.
Здесь очень интересный контингент.
И чтобы каждого вам описать,
Не хватит,пожалуй даже двух десятков лет.
В палате я,Мандела и Кропоткин,
В соседней одиночке спит Ильич.
Он в карцер помещен вчера за то был,
Что на столе в столовке двинул спич.
О вредности в стране буржуазии,
О том,что вся земля в руках господ.
Его уж как-то быстро закрутили,
Теперь сидит и плачет идиот.
Мандела весь измазан гуталином.
Никто не знает где он его взял.
Кричит,что права черных ущемляют
И наведет порядок он в ЮАР.
Кропоткин перестал быть анархистом,
На днях из него выбили всю дурь.
Два санитара,скалы-культуристы.
Теперь ревет,валяясь словно куль.
А я?Что я?Я даже не Отелло.
Не называю я себя никем.
И даже если спросят,что я сделал,
Смеяться будут долго...
А над тем,
Что я обычный слесарь на заводе.
Работаю не покладая рук.
По выходным бывает,извините,
Заходит в гости закадычный друг.
Мы с ним накатим было по рюмашке,
За здравие и долгие лета.
Но в этот раз случилася промашка,
Мы осушили литра два до дна.
И стали спорить,даже об искусстве,
А опосля я вышел в туалет.
Обратно захожу и чуть не рухнул:
Заместо друга,ходит табурет.
И говорит,ну точно прям как Федька,
И так же пьет и так же закурил.
Простите,но тут сдали мои нервы
И я на месте табуретку завалил.
Потом был суд.
Жена моя рыдала,
А прокурор сказал мне,мол ты сам,
Допился и по пьяному угару,
Дружище своего там порешал.
Ну,я конечно,им противоречил,
Да кто меня послушает сейчас?
Сейчас в психушке.Вроде меня лечат.
Вот только лечат ли?
Ведь я почти зачах...