Не обессудь. Т. К

Не обессудь - я, Господи, меняюсь:
Я  - камень Твой, но чтобы сесть кому
теперь уж не дозволю. В том и каюсь -
одних лишь званых к отдыху приму.

И бисер перед свиньями не стану
метать, как я метала до сих пор...
Во мне сломалось что-то. Я устала
от выстрелов и в спину, и в упор.

Все эти бренды, бады, блудоброды
так надоели сердцу и уму,
что лишь до смерти хочется свободы,
как Мастеру хотелось Твоему.

Его ты пожалел и взял, где чащи
беззвучную даруют тишину...
А я сижу на угольях горящих
без Мастера и вою в вышину.

На лбу набита уже сотня шишек.
Мимозы в урне. Розы не взошли.
И делят в Шелехмети домик Мишин
И с книжек ждут большие барыши!

Наверно, и портрет в нехитрой раме
не попадет в задуманный музей...
А  плохо будет только мне и Тане,
и парочке еще его друзей.

Мы тоже были чьей-то Маргаритой.
Но нет, не в эти страшные года.
Глаза закрыты, а тетрадь открыта.
Зовет звезда неведомо куда.

Полярная? Из звезд Кассиопеи?
Из карликов или сверхновых звезд?
Но уголья горят еще сильнее,
И никуда не деться нам от слез...

Мы были ровней Мастеру. Мы были.
Мы так же, как и он, срывались в бой.
Ты пощади, Господь, нас! Или, или
сотри и белый плащ, и в кровь подбой...