Пеладжиос и Эвелина

Предисловие:
Это история о том, как влюблённые сердца сводит судьба и как романтика погружает в те мифы, что насыщены искренней и отчаянной любовью! Те самые мифы просачиваются через незримую вуаль эпох и так же незримо для всех кроме влюблённых ликуют в нашем времени…
У взаимной любви нет времени и расстояния! Даже смерть бессильна перед безумным чувством – ЛЮБОВЬ!


Глава I.Увековеченные созвездием

Зной восходящего солнца
Раскаляет песчинки пляжа.
Лучи, смычком Моцарта
Утопают в изысканности пейзажа.

Волны бликами ликуют:
Сминая морскую гладь.
Молодые ветра едва дуют,
Словно учатся летать.

Под пышной зеленью крон,
Окинут свежестью бриза
И зацелован теплом
Прекрасный остров Серифос.

Там отсутствуют календари,
И от времени нет бегства...
Там рай коснулся земли-
Подарив ей блаженство.

Шёпот облизывающей волны
Остужает пляжные изгибы,
Смывает шедшие следы
Девушки - проходящей мимо.

Шёлком прозрачной вуали
Нежно прикоснулась мечта,
И тут же, быстро исчезая,
Она покидала навсегда.

Испугавшись вечной дали,
Душа моментально обомлела.
Смотрящий вслед парень,
Тут же окликнул ту деву.

Обратившись через море,
Он громко выкрикнул:
- Как беспощадны твои волны...
В них блаженный миг утонул!

Царица ты, всех глубин-
Тебе подвластны пучины.
Но не должна смывать следы
Прошедшей здесь Богини!

Даже если порывистый ветер,
Взбушуется злыми штормами,
Пусть нежатся в просветах
Следы, недостигаемые волнами!

Услышав такой комплимент,
И противостояние стихии,
Пляж раскинул травянистый плед,
И на нём расцвела лилия.

Волосы тут же затмили солнце,
Как только она обернулась
Восторг увеличил порцию-
С великолепием целуясь.

Вьющиеся, золотистые локоны,
В ладонях нежного бриза,
Олицетворяют нечто высокое,
И, кокетливо играют с капризом.

Её приветливой улыбкой
Обогатились удивлённые небеса,
И, в полушёпоте тихом
Прозвучали незабываемые слова:

- Здравствуйте, молодой человек,
Вы обо мне так говорите-
Замерли течения всех рек,
В пульсации сердечного ритма.

- Да, именно о вас слагаю,
И слова, истиной обвиты,
Если я правильно понимаю:
То - вы сошли с Олимпа!

Сколько прятали года,
И вот мне взор открывают:
Как Божественная красота
Одиноко по пляжу ступает.

- Вы, наверное, шутите.
Потому как я - обыкновенная.
Увидев эскиз, рисуете
То, о чём ведает вдохновение.

Подано очень поэтично,
Но я вовсе не Богиня,
Я - девушка вполне обычная,
А за комплимент спасибо!

Завязался приятный диалог
Необычного знакомства,
Волной омываемый песок
Гармонирует удовольствие.

С чего обычно начинается
Любви плавный взлёт?
- Как твоё имя, красавица,
И из каких приехала краёв?

- Звать меня Эвелина,
И имени есть значение!
Это - жизненная сила
И ко всему стремление.

Приехала я из далёких мест,
Из огромной матушки России.
А привёл меня интерес-
Чтоб тайны двери приоткрыли.

Выучила я Греческий язык,
И по зову души приехала.
Не читая мифических книг,
Чтоб сама история поведала.

Объяты эти загадочные места
Мифологическими Богами,
К земле прикасались небеса
Следы, распуская цветами.

Хочу пройти по тропам,
Где увековечены легенды.
И чтоб знающий их кто-то
Мне о них красиво поведал.

- Романтик, а как тебя зовут?
Я поняла, что ты местный...
Расскажи о себе что-нибудь,
Мне будет очень интересно.

- Очень приятно, Эвелина,
От тебя я в восторге!
Пеладжиос - моё имя
Что означает – море.

Восхищён твоим стремлением,
И одобряю выбор интереса.
Ветер правильного направления
Душой ласкает поднебесье.

Я могу тебе рассказать
Эпохами не забытые мифы,
Постарайся в ладонях удержать
Незабытых гениев рифмы.

Души парят на крыльях,
И вдохновение нарекают домом,
Земля будто бы остановилась-
Прислушавшись к их разговору.

В потоке неутихаемых фраз
Сердцебиение набирает скорость,
И бликам счастливых глаз
Уже трудно скрыть влюблённость.

Восхищённо любуясь друг другом,
И рассеивая на небе тучи,
Солнышко коснулось до луга
Гладя их нежные ручки.

Улыбка влюблённой Эвелины
Безумным счастьем алеет,
И будто выпил все вина,
Пеладжиос, от любви хмелеет.

Секунды мимолётного молчания
Погрузили их в глубокое раздумье,
Во взорах бликует очарование,
А в сердцах бьётся безумие.

Пеладжиос едва отвёл взгляд,
Но вечность ликует взором.
Попросил Эвелину подождать,
И бросился в объятия моря.

Девушка в предвкушении
Ждёт на пляжном берегу
Того милого продолжения,
Ярких сновидений на яву.

Будто сюжетом ожил миф,
Приоткрыв завесу тайн:
Боже, он Божественно красив
И грациозно пропорционален!

Душа, прыгая, бежит за ним,
Не боясь бездонного дна,
Боже, он на свете такой один!
И я в него уже влюблена!

Не контролируя действий,
Хочется вслед бежать,
Но, слушая своё сердце-
Романтика велит ждать.

Не отводя влюблённого взгляда
От покорителя дали,
Каплями брызги взлетают
И словно крыльями обняли.

Пеладжиоса мокрое тело
Бликами переливается,
Отдаляясь от песочной мели-
Он вглубь моря погружается.

Принуждённо затаив дыхание
По ступеням незримой лестницы,
Подводным плаванием переступая
По нежнейшим лучам месяца.

Окинув взглядом сию округу,
Что манит пёстростью своей,
Романтика ведёт его за руку,
В сердце бездыханных морей.

Чарует разновидность рыб
Их симметрично-гаммный окрас,
Размеры величавых глыб
И их вечно окаменелый вальс.

Пеладжиосом движет любовь,
И вот маршрут его привёл
Где восторг, в отсутствии слов,
И овациями рукоплещет шум волн.

Нерукотворно радужный сад
Воздвигнул подводный амфитеатр.
Фауна учится зеркально отражать
Флору в неизмеримых каратах.

Там поэтично вдохновляет Эрато,
Даруя нежно-лиричные рифмы.
И всё сказочно усеяно кораллами,
Пышущими окрасами рифов.

Там не растут пышные пальмы,
Но есть нежно-солнечный свет,
Пеладжиос аккуратно надламывает,
Собирая наимилейший букет.

Пурпурно-кровавым цветом,
Яркостью озаряется море.
Романтик, с коралловым букетом
Плывёт, в душе с любовью.

Усталый, но счастливый,
Властитель бурного прибоя,
Едва подошёл к Эвелине
И преподнёс дары моря.

Искренняя неожиданность
Не сдержала эмоции,
Эхо из сердца вырвалось
Криком восторгающего голоса:

- Ах, какой же ты романтик!
Спасибо тебе, дорогой…
- Хотел я, вместо бантика,
Обвязать букет волной.

Будто ветра покачнули
Свет былых теней,
И губы слились в поцелуе,
Утопая в оазисе страстей.

Душа души соприкоснулась,
Чувства переполнили сердца,
И счастье любовью улыбнулось
Там, где началу нет конца.

В объятиях морского бриза
Пеладжиос открывает душу,
Эвелине ведает сюрприз:
- Ты хотела миф послушать?

Я могу тебе рассказать,
Но это очень долгая история.
- А я могу вечность ждать,
Олицетворяя спокойствие моря.

Прошу, поведай мне легенду,
Хочу из уст твоих познать,
Бант таинственной ленты,
Хочу я романтично развязать.

- Я не просто кораллы подарил,
С ними связанна история...
Пеладжиос Эвелину усадил
Рядышком с собой и морем.

Они нежно взялись за ручки
Романтик указал в поднебесье,
Гладью рассеялись тучи
И постепенно проявлялась пьеса.

Изгибы кроваво-кораллового рифа
Пурпурно окрашиваются тайностью,
И сквозь туманное полотно мифа
Проглядывают нити реальности.

Глубь очень далёких времён
Ласкает сегодняшний ветер,
Насыщенный день вдохновлён
Бессмертными легендами.

Юркостью яркой молнии
Небеса заполняют строки,
Вдыхая жизнь в историю
Принижая путь высокий.

Мило улыбаются нимфы
Нежностью ярких цветов,
А гром читает мифы,
Цитируя величайших Богов:

- В те далёкие времена,
Когда было бесценно то,
О чём шепчет тишина,
Словами касаясь высот.

Целомудренная жрица Медуза
Поклоняется мужеподобной Афине.
Не имея детей и любящего мужа
Всё будущее отдав Богине.

В прекрасно-огромном храме,
Скрываясь от мрачной тьмы,
Статую освещает пламя
Великой Богини войны.

Лишённая охоты львица
По своей доброй воле,
Теперь Медуза - жрица
В молитвах забывает о боли.

Шёпот верующий души
Едва тревожит тишину,
Но из той же тишины
Некто наполняет пустоту.

Тусклым блеском злата
Пламя плавно угасает,
А из темноты взглядом
Девицу кто-то раздевает.

Её красота недосягаемая,
Она - символ непорочности,
Плод целомудрием оберегаемый
И манящий сочностью.

Мрак, растопляя в воск,
Лучами, что звонко рвутся,
Её длинные локоны волос
Волнами морей вьются.

Глаза таинственно-карие
Не познавшие лести,
И её тонкая талия -
Изгибы совершенства.

Уста, что молитву шепчут,
Жадно манят поцелуем.
Хочется остаться навечно
Там где образ её ликует.

Её нежнейшая улыбка -
Владычица всех закатов,
Блеском золотых свитков
Ею поднебесье объято.

Грациозные пальчики
Созданы для струн лиры,
Свет, мраком перепачканный,
Контрастом цветёт в мире.

Наблюдающий из темноты взгляд
Принадлежит Богу морей.
Он не в силах себе противостоять
И тут же ринулся к ней.

Целомудренная Медуза
Бессильно сопротивлялась
И неподъёмно-тяжким грузом
Её чистая душа заполнялась.

Крики заглушил стон
И крылья распахнули все птицы.
Ослеплённый страстью Посейдон
Овладевает девственной жрицей.

Не видя девичьих слёз
И не слушая рыдание,
Лепестки нежнейших роз
Безжалостно сминает страдание.

Закончив своё грязное дело
Посейдон мгновением исчез,
А обессиленную деву
Бездыханно удушает стресс.

Она смотрит в небо
И молится Афине,
А покровительница где-то
Войнам расправляет крылья.

Гордость пала в лужу
И жизнь жестоко кусается,
В панике рыдающая медуза,
Разорванным пеплосом прикрывается.

Душу пронзают грозы
И солнышко затмевают тучи,
Текущие ручьём слёзы
Вытирают трясущиеся ручки.

Здание утопало в тумане
Явь окутывая вечным сном,
А сердечная рана
Увековечилась рубцом.

Узрев осквернивший храм,
Афина прокляла жрицу.
Явив свой злостный шарм
Разъярённой птицей.

Ненаказуем Посейдон.
Ведь он - верховный Бог.
И его водный трон
Смоет тысячи дорог.

Блики разбитой судьбы
Поглощает мрачный омут
И из целомудренной красоты
Медуза превращается в горгону.

Улыбка – владычица закатов,
Тускнеет павшей звездой.
Блески бриллиантовых каратов
Покрываются мглой.

Над лепестками нежнейшей кожи,
Мгновением старость повелевает.
Будто пустыня обезвоживает
То, что восторг восхищает.

Длинные локоны волос,
Что вьются волнами морей,
Ужасающей метаморфозой
Воплощаются в змей.

Грациозные пальчики
Покрылись волдырями
И солнечные зайчики
На них вспыхнули огнями.

Из эротичной фигуры
Эскиза вдохновлённых гор,
Извращаясь над скульптурой
Проклятие наращивает горб.

Отражение иссохшего леса
Руками олицетворяют ветви.
Былое благоухание эдельвейса
Затмевает запах смерти.

Афина заточила в пещере
Несчастную Медузу горгону.
Там, где волны разрезают мели,
Окровавливая мёртвую воду.

Там, где ликует поступью
Смерть и кровавые брызги.
На отдалённом острове
С отсутствием жизни.

На готическом сидит троне
Та, у кого губы искусанные.
Заточённая в пещере горгона,
А в горгоне заточенная Медуза.

Завистливое коварство
Расправилось с красотой,
Отправив в обширное царство
С не единой душой.

Восторг погребён позором
И оскал Медузы не смилуется.
Её убийственному взору
Невозможно противится.

Кто поймает взгляд
Трижды проклятой девы,
Тот пополнит её сад
Из окаменевшего древа.

Но те, кто назад не пятятся
И кому всё под руку,
Дабы прославится,
Мужественным подвигом

Идут на крайние меры,
Убивая в себе труса
Ищут тайную пещеру.
Логово скрытной Медузы

Тенью покрываются тени
И исчезают во тьме
Бдительность не дремлет.
И явь блуждает во сне,

Эхо в пустоте ликует.
Змеиным шипением,
Будто смерть душу целует.
С ужасающим умилением

Жизнь сжигает мосты
Страх властвует над ненавистью
Смелых пугают сады.
Из поверженной окаменелости

Плоть необдуманно шагает,
А душа пятится назад,
Рука меч сжимает.
И щит остерегает взгляд,

Но не так то просто
Придти за смертью той.
У кого змеиные косы
Славятся славой вековой.

И через мимолётное время,
Вновь, окаменевшие от взора,
Коллекционерным древом
Заполняют просторы.

Медузы красное платье
Впитывает кровавые веки.
Её сильнейшее проклятие
Быть изгоем вовеки.

Время обвивает миги
Душами наполняя чаши
И вновь слышатся крики
Глупых и отважных.

Но её судьбу связывало
С иными событиями
Там где воля замкнутого разума
Разорванные бусинки рассыпала.

В далёком городе Аргосе
Правит царь Акризий,
С задравшим носом
Его полёт был низким.

Ему хочется большего
И быть выше звёзд,
Жаждет достичь невозможного,
В объятиях небесных нот.

Он обратился к оракулу
Дабы узнать будущее.
Можно ли исправить каракули
Написанием судьбы грядущей.

Тот пал в обрядный транс
Опустошая бешенный взгляд.
Незримая бижутерия оборвалась
И бусинками просыпался град.

Предсказатель был напуган
И сказал такую весть:
- Убит ты будишь внуком
И это будет выплеснутая месть.

Царь, заранее локти кусая,
Тут же приказал страже
Свою единственную дочь Данаю
Запереть в высокой башне.

Он не хотел её крови,
А чтоб смерть она ждала
И с приходом голода
Взаперти чтоб умерла.

Дверь прочно замуровали,
Чтоб не заходили люди.
И чтоб надежду оправдало
Её непорочное целомудрие.

Спотыкаясь, бежали минуты,
И шагали недели.
Встречавшее всех утро
Закатом укладывало в постели.

Ранее любимая дочь,
Теперь обречённая смертью,
Смотрит в далёкую ночь
И плачет в ладони ветру.

Дева лишь тем была сильна,
Что молитву шептала,
Как вдруг оборванная тишина
Обликом из пустоты восстала.

Ночь полностью бессонна
И молниеносный разрыв небес
Игривым раскатом грома
Явил в башню Зевса.

Мощнейшей силой
Бог молнии укрощал
И в облике седого мужчины
Перед девой он предстал.

Одарил он Данаю
Высочайшими комплементами,
Шёпот из небесного края
Обёрнут закатной лентой.

- Ты, земная смертная,
И тобой я восхищён.
Все закатные ленты
Тебя жаждут коснуться лучом.

Я юркостью молний
Раскрашу тучи бледные
Чтоб лик твой в них запомнили
Тысячью легендами.

Ты нежна и строптива
Мне перед тобой не устоять,
В тебя вдохну я силу
Готова ли ты меня принять?

В движениях он застыл.
Пронзающие блики его глаз
Выражают огненный пыл.
И пламя ласкает экстаз

Невозможно остановиться,
Перед сексуальной пучиной
Пропорциональные мышцы
Грациозно выражают мужчину.

Очаровав мышечной сталью
И романтичной душой,
Дева перед ним предстала
Абсолютно нагой.

Эротичным скольжением
Пеплос явью озарил мираж.
Воскликнуло восхищение,
Дугой омывая пляж.

Словно над водопадом,
Под освещением луны,
Радуга цветёт садом
И лишь ему цветочки видны.

Страсть окутала близостью
Бога и само совершенство,
Даная лишилась невинности
Вкусив плод блаженства.

Сладко-манящее мгновение
Растянулось на часы
Семя блаженным проникновением
Оставлено в виде грозы.

Тучи расправили кудри,
Чистой гладью небес.
Даная лишилась целомудрия
И возрадовался Зевс.

Так же, как и проник
Громовержец в башню,
Явив из ниоткуда лик
И исчез он так же…

Пришедшая в себя Даная,
Поняв, что произошло,
Наготу скромностью прикрывая,
Восхищалась она душой.

А бдительная стража
Всё доложила царю:
- Заточённая дочь ваша,
Поклоняется некому злу.

Да и сам Акризий
Через приличное расстояние
Незримую даль приблизил
В ночи загадочным сиянием.

Высочайшая башня
С единым окошком
Становилась всё слаще
За гранью решётки.

Манящем ароматом ванили
Стены неволю питают,
Жизнь расправила крылья
И бабочкой порхает.

Не на шутку испуганный царь,
Прервав свой сон,
Не отдаляясь от дворца
В страхе за свой трон

Мчится со стражей
Не видя мрачную ночь,
К той самой башне,
Где заточена его дочь.

Отварив тяжёлые засовы
И семь огромных замков
Ожидаемое сладкое горе
Навязало тугих узлов.

До смерти корыстный царь
Вложил всю отцовскую мощь.
За дверью он мечтал
Узреть омертвленную дочь.

Но к сильнейшему удивлению
Его ждало разочарование
Он увидел умиление
В освещённом очертании.

Двух недельный голод
И отсутствие воды
Мрак и жуткий холод
Не оставили Аида следы.

Царь, сдерживая слово,
Что дал самому себе,
Умертвить без крови,
Дочь, заточённую во тьме.

Едва ветра вдохнули
Аромат полевой ромашки,
Как вновь Данаю замкнули
В каменной башне.

Грозно прозвучал приказ
Властного царя Акризия
Спрятать её от глаз
Какой либо жизни.

Время незаметно пролетало,
Исчезая за высью
А царя грызть не переставала
Пророчество единой мыслию.

Быстро бежали недели
Спотыкаясь о дни
И что-то неведанное
Зажигали в башне огни.

Люди прокляли Данаю
Мол, злом она объята.
Ночами муками возгорает,
А днём воплощается обратно.

Но и иные мнения
У людей рождаются.
Свет – это умиление,
Когда Зевс к ней является.

Окрылённые месяца
Затмевали время мигами,
А освещённые чудеса
Мучили царя интригами.

Оборвалась нить терпения
И вновь пошёл он в башню,
А за закрытой дверью
Смерть отступила дважды.

Жизнь ослепляет мрак
И бьются два сердца.
Даная держит на руках
Маленького младенца.

Её лицо румяна
Она дитя питает грудью,
Голод дарует пищевую нирвану,
А жажда влажностью целует.

Царь попятился назад,
Схватившись за сердце.
Нет, не злом она объята,
А возлюблена Зевсом.

Душа потрёпанна львицей,
Будто когти об неё точит.
Акризий страшится,
Что исполнится пророчество.

Дочь, которую должен любить,
Царь намерен презирать.
И он решает погубить
Мать, кормящую дитя.

Но он страшится мести
Бога громовержца
Кара великого Зевса
Сжимает напуганное сердце.

Чтоб не быть проклятым,
Пусть убьёт их природа.
Оглушив истеричным хохотом
Пусть поглотят их воды.

Гнев безумного деда
К грудному внуку
Планирует победу
На зловещем досуге.

Когда дремало солнышко,
Под ночным покровом,
Царь в утлой судёнышке
Отправил несчастных в море.

Без еды и воды
И без управления
В ладонях беды
Их подхватило течение.

Но громовержец Зевс
И там их не оставил,
Озарил божественный блеск
Зеркально-морской гладью.

Глубины смертельных вод
Бликами счастья сияли.
Ветерок подгонял плод
Не тревожа зазеркалье.

Прибой Данаю с младенцем
Вынес на остров Серифос,
Взор окинул совершенство
Там они и поселились.

Время не щадило миги,
Ступало по часам
Сминая листы книги
Причиняя боль годам.

Где огонь едва тлел,
Там пыл жаждал агонии.
Персей повзрослел
И достиг возраста воина.

А в то время, Медуза
Пополняла каменный сад.
Она, затягивая узел
Тем, кто приехал умирать.

Никем незваные герои
По зову неумолкаемого подвига,
Ступают по пролитой крови
В жажде срубить горгоне голову.

Если чтить легенды
И слышать эхо их слов,
Кто завладеет победой
Тот использует её против врагов.

Ведь если даже умертвить
Ту, кто питается горем,
Её голова окаменнит
Тех, кто будет во взоре.

Но воины совершают ошибку,
Смотрят на Медузу
Дабы устранить излишки
Величайшего груза.

Но все попытки тщетны,
Чтоб убить горгону,
Вновь каменного сада ветви
Пополняют окружение трона.

Её победа не окрыляет
И смерти не радуют.
Она одиноко блуждает
Средь мёртвых статуй,

Словно в клетке тигрица
Всех ужасом питает.
А исток былой жрицы
В болоте увязает.

Одиночества её крика
Все слышат как угрозу
И в проклятом лике
Видят увядшую розу.

Она камнем тонет
И медленно тает льдиной,
Изнасилована Посейдоном
И проклята Афиной.

Былая очаровательная красота
Увязла средь морщин.
Медуза возненавидела зеркала
И возненавидела мужчин.

Волнами окатившее море,
Ласками нежного скольжения,
Убегая от проклятого горя
Омывают иные тени.

Сластолюбивый царь Полидект
Острова Серифоса
Смотрел на далёкий свет
И жаждал приблизиться.

Красотой был поражён,
От восторга взлетая,
Он захотел взять в жёны
Обворожительную Данаю.

Но та односторонняя любовь
Далеко не взаимна
И тысяча красивых слов
Не заменят взгляд единый.

Но властный царь
Решил укрепить узы
И за просветом вуали
Не видеть глаза грусти.

Не дождавшись согласия,
Пыл дерзкой любви
Сжал в кулак власти,
Как это делают цари.

Освещая тускневшую гамму
Яркостью былых дней
За свою родную маму
Вступился сын Персей.

Но хитрый правитель
Не стал юношу убивать,
Дабы любви обитель
Кровью не запятнать.

Очаровавшая его Даная,
Сразу возненавидит
Если сына потеряет
От рук темнейшего лидера.

Царь поступил иначе,
Он потребовал богатые дары.
Тот, кто нищего богаче
Того он пощадит.

А тот, кто опозорится,
Того клянётся он изгнать
Из своего острова
И не станет возвращать.

Коварный правитель знал
Про бедноту Персея
И тем он юношу загнал
В угол властного богатея.

Персей смотрел на маму
Комом крик затая,
Будто все небесные кары
Вокруг души его роят.

Судьба раскинула сети
И солнце поглотил мрак
Будут разлучены они на веки
Если осуществится тот брак.

И тогда юноша решил
Пойти на отчаянный шаг.
Тот, кто законы вершил
Тот ему стал враг.

- Да я очень беден
И ширью простор узок,
Но я осуществлю легенду
И принесу тебе голову медузы.

Все, кто это слышали,
Между собой зашептались.
- Вряд ли он выживет,
После неё живыми не оставались.

Мир слишком тесен,
Если блуждаешь кругами.
И это был выбор чести
И духовной любви к маме.

Если удастся победить,
То он вернётся героем
И сможет предотвратить
Брак любви с горем.

Мама вся в слезах
Навзрыд рыдает,
И неугомонный страх
Её собой пугает.

- Сынок, прошу, вернись!
Она слёзно кричит в след.
Прошу тебя, обернись,
Во мрак верни рассвет.

Как бы сильно не любил
Не обрывай надежде нити
Уйми юношеский пыл
Ведь ты идёшь на гибель.

Глубь превращается в мель,
Океан испаряется до лужи.
Персея не останавливает цель
Обезглавленная Медуза.

Но даже та лужа
Не сулит бесхлопотно,
У него нет оружия
И нет никакого опыта.

Горгона тем ужасна,
Что никто не знает точно
Чем именно опасна,
И как выглядят её очи.

Нет выживших,
Кто может о ней рассказать,
Ведь лишь единожды
Её можно созерцать.

Потом, застыв серым камнем,
Не стесняя уют
Умирая вместе с тайной
Слушая, как ветра поют.

И вот его путешествие началось,
Но он не знал пути.
Понадеявшись на авось,
Слушая сердце в груди.

Но он блуждал кругами
И окончательно заблудившись,
Персей заговорил с Богами
Искренно им молившись.

Слова, распуская цветами
И Олимп внял его мольбу.
Его отец под небесами
Вершит каждую судьбу.

Он громовержец Зевс
Отправив к Персею
Вестника Богов Гермеса,
Что летать умеет.

Вестник приносит в дар
Белокрылые сандалии,
Чтоб Персей тоже летал.
Мигом преодоляя дали,

Юноша на земле живёт.
Душой касаясь облаков
В его жилах течёт
Кровь верховных Богов.

Персей поблагодарил Гермеса
И посмотрел в небеса.
Поблагодарил Зевса,
Как Бога и отца.

Вестник дал совет
Жаждущему подвига Персею
- Яркий солнечный свет
Он бликами рассеян,

За вуалью красоты
Море ласкает риф.
Тебе нужно найти
Стигийских нимф

Там, где зеркальные лужи
Там смерти взмывают ввысь.
Там и хранится оружие
Без какого тебе не обойтись.

Но я пути не знаю,
Где нимфы те живут.
О них лишь только те знают,
Кто сами живут на краю.

Там, где тёмные духи
Бродят волчьей стаей
Живут три ужасные старухи
Они же сёстры Граи.

Где мрак поглощает тени
И эхо ликует воем.
Где корни питают древо
Проклятых людей кровью.

Три злодейки жаждут
Терзать плоть грифами,
Но лишь они дорогу укажут.
К Стигийским нимфам

Гермес показал путь.
Словами даль приближая,
Где неведанные живут
Ужасные сёстры Граи.

Белокрылые сандалии
Взмыли вглубь небес
И оттуда Персея спускали
В одно из темнейших мест.

Там мрак пахнет смертью,
И дно указывает вниз.
Повсюду скрипят ветви
Сухостью обезвоживая жизнь.

Эхо разгоняет дрожью
Пустоту напуганной тишины.
Смехом пропитанным ложью
В лучах заклятой темноты.

Осколки разбитых сердец
Скалят одинокой волчицей зубы
И их неутомимый блеск
Вновь чью-то любовь губят.

Руинами кошмарных снов,
Окружают холодные камни.
Их медленно покрывает мох
Погребая вечной тайной.

На огромно-скалистой плите
Пылает тусклый костёр.
Плита лежит на воде,
Испаряя глубь мёртвых озёр.

На разваленные стены
От едва живого огонька,
Падают три ужасные тени
И у одной властвует рука.

Сменилась недолгая власть
Рукой другой тени.
Бережно взявшей глаз,
И прозревшей мгновением

Это три сестры Граи.
Они рождены старухами
С редко-седыми прядями.
Обреченными на вечные муки,

Они рождены слепыми.
Но не слеп их приговор
На троих глаз единый,
Прозревает мрачный взор.

Персей провёл рекогносцировку,
Ища уязвимость старух.
И импровизированной уловкой,
Разомкнул замкнутый круг.

Юноша был очень хитёр.
Дождавшись нужного момента,
Он выкрал глаз сестёр
И тут же всё померкло.

Старухи шокированы тьмой
Ударяются в слепую панику,
И слышат у себя за спиной
Голос неизвестного странника.

- Я отдам вам ваш глаз,
Если только вы мне скажите,
Как выбраться мне от вас
Минуя темнейшей стражи.

А ещё вы мне поведайте,
Где живут Стигийские нимфы.
А не то я ваше зрение,
Безжалостно вскормлю грифам.

Сёстры дорожа единым глазом,
Тут же открыли тайну.
И одна из них указывает
Вглубь бесконечной дали.

Сказав, как выбраться
Из царства мрачных теней,
Чтоб светом вновь насытится
В объятиях солнечных лучей.

Ещё она шёпотом упомянула
Реку мёртвых – Стикс,
Где течение лучами лунными,
Утопает неприкаянный крик.

Там Стигийские нимфы живут,
Возле мрачных врат Аида.
Но они гостей не ждут
И обратный путь не видан.

Выслушав слепых старух,
Персей бросил глаз в песок
И сделав блуждающий круг
Покинул зловещий порог.

Вновь взмывает в небеса
И парит над миром
Туда, где утаивает земля
Вход в подземелье Аида.

Там, где бирюза лазурью
Омывает пляж волной,
На том берегу ликует
Пещера мрачной тьмой.

Взирая сквозь вуаль бед
Персей вглубь интриги вошёл.
Едва увидев солнца свет,
Как вновь его он лишён.

Кругом сырость и мрак
Смерть со страхом играет
И с дрожью в стенах
Гул эхом сопровождает.

Мимолётно скоротали
Персея далёкий путь
Его белокрылые сандалии
Унесли в таинственную глубь.

Гнев волчьим воем запел,
Жар себя удушьем питал,
А Персей с восторгом смотрел
На огненно-скалистые врата.

Словно над огромной горой
Солнце закатом догорает,
Недостигаемой высотой
Врат величие восторгает.

Повсюду обглоданные кости
Белеют в ладонях теней
И в два человека ростом
Объём стальных цепей.

Вой забытого отшельника
Эхо затягивает узлом
И три огненных ошейника
Удерживают неистово зло.

Вместо солнечного неба,
Тень кровоточащих луж.
Это верный пёс Цербер
Сторож Аидовских душ.

Его ужасающий лай
Рушит скалистые горы,
Судорожно сотрясается луна.
Наитемнейшим покровом

Персей медленно переступал.
Вытесняя из сердца страх
И он видел, как полыхал
Огонь в его увядших следах.

Но тут он услышал нечто,
Прелесть неслыханного пения
Он жаждал этого вечно
То, что вдали таят тени.

Невиданную даль таинства
Окутывает густой туман,
Кружа в медленном танце
Смерть и вечный обман.

А за туманным занавесом
Ликует река Стикс,
Волнами душ она касается,
Порождая небывалый риск.

Маняще-сладкие плоды
Хранят мерзкие грифы
Из жутко-мрачной воды
Выходят Стигийские нимфы.

Три прекраснейшие девы,
Соблазнительно обнажённые,
Страстью пышущее тело
Манит взор влюблённый.

Длинные вьющиеся локоны,
Волнами завивают кудри.
По плечам струятся потоками,
Они едва прикрывают груди.

В глазах цветёт оазис
Губы ярко пылают огнём.
Нимфы, жаждущие экстаза,
Бодрствуют эротическим сном.

Их прелестно-неземные голоса
Душу обнимают песней,
Лирика нежно ласкает небеса
И соблазну целует перстень.

Сексуальный аромат пьянит,
Достигая возбуждённого апогея,
Сердце не контролирует ритм,
И дурман поработил Персея.

Стикса порывно-бурное течение,
Веками высекло из рифа,
Для сексуального развлечения
Ложе соблазнительным нимфам.

Оно мягкой шкурой застилается,
А девы - возбуждённые львицы,
Страстно-грациозно извиваются
И манят присоединиться.

Сама непорочность облизывается,
Юноша во власти возбуждения,
Ранее не познавши близости,
Он вкушает плод искушения.

Глубь поверхностных поцелуев
И жадно-ненасытные ласки
По пышущим телам рисуя
Тьму обогащают красками.

Стоны в танце эхо кружит,
Затмевая развевающим веером,
Вопли в реке заблудшей души
И лай наизлейшего Цербера.

Вечность пряного наслаждения
Сексуально-замкнутого круга,
Прервало одурманенное мгновение
И разомкнуло ласкающие руки.

Персея озарило сознание,
В окружении обнажённых дев
И то, эротичное воспоминание,
Озвучил их блаженный припев.

Обычно соблазнительницы у ног
В страстном рабстве оставляют,
Но Персей оказался полубог
И нимфы его отпускают.

Чтоб защита прочной скалы,
Могла Медузе противостоять
Он попросил у них дары
И они не смогли отказать.

Сердце от восторга трепещет,
И ветер радость навеял.
Три божественные вещи
Нимфы даровали Персею.

Из гнева гроз выкованный
Меч громовержца Зевса,
Гром львиными рыками
В нём заточили поднебесье.

Насыщен юркой молнией
И ударом мощной грозы,
Он Богом - кузнецом кованный
И им легко врага сразить.

Дабы не быть уязвимым
В поединке с Горгоной,
Щит воинственной Афины
Девы дарят с поклоном.

Он из костей павших
И на нём раскинуты фрески.
Щит, трижды сгоравший,
Ликует зеркальным блеском.

И никем ранее невиданная,
Надёжная защита головы
Мрачнейший шлем Аида
Был так же нимфами дарим.

Из разрушительного краха
Из огненно-пылающей лавы
И из гущи ночного страха
Шлем скрещен сплавом.

Персей искренно поблагодарил
Нимф за дарованную защиту,
И вновь ввысь воспарил
Покидая подземелье Аида.

За спиной ликует вечность
И утопают мёртвые стоны
И близится момент встречи
Персея и Медузы Горгоны.

Герой отчаянно спешит,
Ведь на острове Серифос
Время сокращает лимит
Счастье разбивая о рифы.

Там смеются над любовью
И к пышной царской свадьбе,
Против своей же воли
Готовят Персея маму.

Даная смотрит в поднебесье,
С верой на надежду уповая
Величие и милость Зевса
Дрожащими устами умоляет.

- Пусть Персей сразит Медузу,
Прошу, пусть останется живой.
И скинь с души ты груз
Не хочу быть невольной женой…

И вот настал момент истины.
Персей стоит на пороге,
Слышит шорохи с визгамии,
Где Медуза таится в логове.

Боги помогли добраться
Ему до смертоносной горгоны,
А теперь вынужден остаться
Непредсказуемо-смертным воином.

Персей не на шутку напуган,
Но медленно идёт к своей судьбе.
В логово замкнутого круга
Несёт луч солнечных небес.

Полубог наслышан легендами
О том, как каменеют отчаянные.
Ужасный лик её со змеями
Смерть с болью венчает.

Сила проявляется в мышцах,
А опыт славится навыком.
И вот Персея посетила мысль.
И хитрость породила смекалку

Он отвернулся от пещеры
И медленно пятится вовнутрь.
Смотря в щитовое отражение,
Избегая любопытной смуты.

Едва передвигаемые шаги,
Раскалывают эхом тишину.
А оно страхом обвивает круги,
Натягивая нервную струну.

Зазеркальный взор окинул
Мрачные владения горгоны.
Бездыханно дышат в спину
Персею скованные просторы.

Там хмель крепчайшего вина
Пьянит дурманом славы,
И там не светит и луна
В царстве каменного сада.

Сотни отчаянных героев
Окаменели в вечном вопле,
Их мечи не познали крови
И не брошенные в цель копья.

С каждым изведанным шагом
Бешено нарастает напряжение,
Медуза должна быть где-то рядом
И он высматривает отражение.

Повсюду слышно шипение змей
И истерично-ужасный смех.
И вот увидел испуганный Персей
Ту, кто убивает взглядом всех.

В отражении Афинова щита
Показалась сама царица змей.
Она будто умела летать,
Исчезая средь тысячи теней.

Горгона с треском отломала
Ею же окаменелое копьё
И сзади на Персея напала
Небрежно метнув в него.

Копьё попало в голову героя,
Клубясь пыльным дымом.
Рассыпавшись, подобно соли
Об шлем мрачного Аида.

В окружении мёртвых валунов,
Горгона вновь затаилась
И эхо едва слышных шагов
В тишине растворилась.

Персей по-прежнему пятился,
Проход был слишком узок
И напряжённо всматриваясь
В отражение увидел он Медузу.

Её с шипевшими змеями лик
Тенью пал на левое плечо
И тут же всё решил миг
На поражение ударил мечом.

Явью обрушился кошмар,
Сломав себе же опору,
Один мощнейший удар
И голова покатилась по полу.

Ужасающие визги змей,
Острые сталактиты сотрясли
И в виде каменных дождей
Они ввысь пыль подняли.

Ярчайший свет всё сокрушал
Будто лучи вонзили когти,
Персей узрел, как светлая душа
Выходит из горгоновой плоти.

Дева в былом своём обличии,
Вдохновлённой красотой апогея
Полушёпотом нежно кличет
Прославленного днём Персея.

- Наконец-таки закончилось
Моё мрачное в себе заключение.
В каком невольницей заточена,
Была до дня чистого прозрения.

Приоткрыв занавес тайны,
Обнажая скользящим платьем,
Красота, что недостигаемая,
Была в обличии проклятия.

Персей, рыдая упал на колени
И искренно плакал как дитя.
- Прости, я был в затмении
И не знал истинное твоё я.

- Ты даровал душе просторы.
Воин, говорю тебе спасибо.
Возьми ты голову горгоны
И во благо используй её силу.

Нежный шёпот отдалялся
С собой тёплый свет забирая,
Лик чистой души растворялся
Навсегда уста её смыкая.

На разрушено-окаменелых лицах
Застыли гримасы ужаса.
Не могли не прослезится
Забыв про стойкое мужество.

С помощью ловкости своих рук
И дара божественных доспехов.
Персей разорвал порочный круг,
Озарив тьму истинным светом.

Герой узрел алеющую лужу,
Кровь манила словно вино.
Отсечённая голова - оружие
И её могущество подчинено.

Змеи активно движутся
К глазам горгоны привлекая.
Её взору невозможно противиться
Не может смотреть не убивая.

Отважный юноша Персей
В душе неуязвимый полубог
Поднял честно добытый трофей
И положил голову в мешок.

В сердце эхом ликует некто
- Тебе нужно торопиться.
Сластолюбивый царь Полидект
Вот-вот сделает Данаю царицей.

Персей не теряет ни минуты
И в скорости летит домой,
А быстро-капающая кровь медузы
Поглощается морской волной.

Она нежно на водоросли ложится
Превращая их в прекрасные кораллы.
Напоминая о том, как жрицу
Её же Богиня жестоко покарала.

И тёмная сторона луны
Оставляет свой след на роще.
Капли воплощают лик змеи
Кровь порождает иных чудовищ.

Наступил день роковой свадьбы
Из Аргоса прибыл отец невесты.
Гости событию были рады,
А Даная смотрела в поднебесье.

Не прекращая молится Зевсу,
О возвращении их сына
Легли неподъёмным весом
На сердце мрачные мысли.

Громовержец молнии метает
И поливает дождём с градом.
Победоносный Персей прибывает
В самый разгар угрюмой свадьбы.

Нежеланно-незваный гость
Душой полон бешенного гнева.
Дождь накапал ему в горсть
И он жадно выпил усладу неба,

Достал из окровавленного мешка
Живую голову убитой горгоны,
Со злостью дрожащая рука
Взор направила  в сторону трона.

Небо взбурлилось облаками,
Дождь обратился в кровавый пар.
Персей тишину оборвал словами
- Царь, я принёс тебе твой дар.

Любопытный взгляд Полидекта
Выпустил орлиные когти,
Неподрасчетав шквал ветра
И лик окаменел в вечном вопле.

Небо грозами разгоняет тучи,
Насыщая Аида капризами.
Такая же мучительная участь
Настигла и царя Акризия.

Залечивая душевную рану,
Не единожды суровом боем,
Персей спас свою маму,
А люди нарекли его героем.

Ком выплюнутой мести
И тёплые мамины крылья,
Очень опасным путешествием
Сделали из юноши мужчину.

Персей преподнёс в дар Афине
Голову той, кто её же и создала.
Медузы досталась сила
Той, кто жестоко её  покарала.

Миги прошли длинный цикл
Закончились там, где и начались.
Наипрекраснейшей жрицы нити
Злейшей Горгоной оборвались.

Персей обрёл яркое место
Среди мифологических героев
И он увековечен созвездием
С двуликой Медузой Горгоной.

Увлечённо пролетело время.
Эвелина в объятиях Пеладжиоса
Внимательно в поднебесье смотрела,
В усеянные блики всматриваясь.

Опрокинутые вниманием взоры
Тьму вскользь пронзают блесками.
Ища средь тысячи узоров
На веки запечатлённую фреску

Не выдержав, Эвелина прослезилась:
- Очень трогательная история,
Глубокие шрамы злой жизнью
Увековечила неистова глубь горя,

Эхом не забытого прошлого.
На века затянул тугой узел
И в пропасти брошенных
Связало Персея и Медузу

Ком нерешительности откинув,
Пеладжиос ещё крепче приобнял
Мнительно-впечатлённую Эвелину.
И не удержавшись, поцеловал…

Контрастом девичьего смущения
Эвелина затмила сотню муз,
Опуская солнечные тени
Нотами лиричного блюза,

Она жаждет броситься в огонь
И пылать в объятиях страсти,
Но в кулак сжимается ладонь
И скромность вынуждена пятится.

Она кокетливо улыбнулась
- Дорогой, не всё сразу...
Я душой души твоей коснулась,
Собрав дарованной судьбы пазлы.

Но моё хорошее воспитание
Навевает шёпотом иное,
Отложим до следующего свидания
Всё самое интересное основное.

Завтра меня ты встретишь
На этом самом же месте,
И ещё мифы поведаешь
Мне это очень интересно.

Под не прекращаемый шум
Прибегающих издали волн,
Пляж будто навечно уснул,
Уводя влюблённых в свой сон.

Следы убегающих девы стоп
Глубинными тайнами окутаны,
И создают мелодию из нот
Песчинки, одарённые скульпторы.

Бессонно-обдуманная ночь
Мысленно сближает расстояние.
Бодрость разрывает в клочья
Снов напрасное старание.

Эвелина слёзы роняет на кораллы,
Оплакивая судьбу Медузы,
А сердце выкриком прошептало
Имя своего суженного.

Пеладжиос тоже не спит,
Ждёт скорейшего рассвета.
Душой к Эвелине летит
На ладонях тёплого ветра.

Глава 2. Цветочный блюз

Раскинутые объятия зари
С небес спустились лучами,
Щекоча нежные щёчки земли
И целуя тёплыми губами.

Ленивые перекаты волн
В полусонном умилении
Постепенно уступают трон.
Едва бодрому стремлению

Бризом пальмовые кроны
Не спеша раскачиваются качелью,
А стволов дремлющие стоны
Поют друг другу колыбели.

Под симфонию джунглей
Из глубин морских вод
Пышут не погашаемые угли
И хороводом кружат ноты.

Ветер, вечно ищущий парус,
Дышит пышной фатой невесты,
А влюблённый Пеладжиос
Примчал на то же место.

Туда, где днём ранее
Повстречались с Эвелиной.
Туда, где назначено свидание,
Там, где любовь пьянит винами.

Он не поверил своим глазам,
Окинув округу взором
И вскликнул хвалу небесам
Чудом следы не тронуты.

Там, где нежно ступали ножки,
Переступая по вчерашнему дню
Элизиумовских хлебов крошки
Влюблённые голуби клюют.

Следы, убегающие куда-то вдаль,
Увековечены мокрыми песчинками.
И лишь белые клавиши рояля
Нотами топят душевные крики.

Повёрнутый взор Пеладжиоса
Дважды незримо прозрел.
И над клочьями вуального паруса,
Ветер сильнейшим порывом воспел.

По пляжному бережку переступая
И дважды озаряя побережье,
Светлому солнышку не уступая
Эвелина улыбается надежде.

Рассвет целуется с закатами,
Небосвод лаская волнами
И в распростёртые объятия
Бегут друг к другу влюблённые.

Сердцем ожидаемую встречу
Преграды никогда не разрушат,
Они встретились на том же месте,
Где вчера остались их души.

Пляж лазурью умывается,
Дабы свои веки промыть.
Видя, как любовь рождается,
Хочется частичку себя подарить.

Бликами ликующие взгляды
Повествуют им о многом,
Встреча разрушила преграды
Романтику нарекая домом.

Пеладжиос нежно взял за ручку
Влюблённую в него Эвелину
И указывая на пышные тучи:
- Сегодня я погружу тебя в долину,

Там, где самые высокие чувства
Пылают смертельными огнями.
И там где нити надежды рвутся,
Дразня пряный укус локтями,

Подняв любимую на руки
Пеладжиос отправился в путь.
Туда, где вечно стонут муки
И где невольно любовь крадут.

Тёпленький песочный пляж
Постепенно ландшафт меняет,
Лазурно-пальмовый пейзаж
Скалистые тени скрывают.

В высокой каменной горе
Показалась едва заметная пещера.
Она будто пылает в огне,
Но пламя было мрачно-серым.

Влюблённые вошли вовнутрь,
Где тьма жадно поедает свет.
Лучи невольно стянуты хомутом
И малейшего просвета нет.

Пеладжиос спросил Эвелину:
- Не пугает ли тебя день
И тьмой написанная картина?
Незримо-скованных стен

Готова ли ты выслушать миф,
Что возродился в пещере?
За грани реальности воспарив
И во всё услышанное поверить,

Осенним листочком опустилась
Эвелина любимому на колени.
- Жду, чтоб уста твои говорили
Я уже вся в предвкушении.

- В очень далёкие времена
В эпохи множества Богов
Лениво дремлющая земля
Явью ликовала вокруг снов.

Под красивое птичье пение
Поля раскинулись цветами.
Пёстростью озарив затмение,
Ласкаемые нежными ветрами.

Цветы чаруют воображением
Реальностью цитируя прозы.
Шёпот ликует вдохновением
Вокруг хрустального озера.

Её бережок омывают волны,
Разглаживая пейзаж картинки
И сотнями качелями монотонно
Раскачивают пёстрые кувшинки.

Неподалёку петляет тропка,
А по ней девушка ступает.
По плечам её раскинуты локоны
И улыбка цветочек распускает.

Благоухание даров природы
Ласкают душу прикосновением,
Улыбается солнышко небосводом
И разгоняет мрачные тени.

Изящную фигуру той девы
Подчёркивает белый пеплос,
В сотнях взорах страстью горела
И воплощалась из желаемого пепла.

Вместо оставляемых следов
Лантаной цветут те места.
Дочь двух властных Богов,
Кому завидует красота.

Дочь громовержца Зевса
И Богини плодородия Диметры
От земли до поднебесья
О ней баллады слагаются ветром.

Нарцисс олицетворяет корону,
Скромность утаивает власть.
Прекрасная дева Персефона
Для высшего восторга родилась.

Она в букет собирает цветы
И слушает симфонию птиц,
И ловит с небесной высоты
Лучи, что стремятся вниз.

Изобилие тихого умиления
Внезапно прервал шум,
И вместо птичьего пения
Раскатом прокатился гул.

Долго загадок не тая
Истина вырвалась наружу,
Судорожно разверзлась земля
Явив из глубин свой ужас.

Крик напуганной Персефоны
В пустоту затишья летит.
За ней сошёл с трона
Покровитель мёртвых Аид.

Цветы мгновением увяли
И бесследно испепелились огнём,
И невиданно-глубинные дали
Ночами предстали перед днём.

Безжизненно-синяя рука,
Властвующая над мёртвыми,
Поймала сетью рыбака
Объятия не распростёртые.

Глухие крики и стоны
И безнадёжное сопротивление
Аид похитил Персефону
И унёс в своё подземелье.

Путём огненного жара
Нежно касаются языки,
А жадности всё мало
Не хватает третей руки.

Аид прижал красавицу,
Испугавшись её потери
Порой могут сжалиться
Даже беспощадные звери.

В его бездонных глазах
Тонет ежедневная смерть
И на ту нежность в руках
Он боится посмотреть.

Не зная дальнейшей судьбы,
Девушка слёзы роняет
Отдаляясь от мира живых
В мире мёртвых прибывает.

Услышав лай Цербера,
Что разгибает звенья цепей,
Своему взору она не поверила
 И взор так же не поверил ей.

С холодной дрожью души
Ужас охватил её сердце,
Солнышком ликуют миражи
И под ними мёртвые греются.

У окровавлено-рубинового трона
Оправа вечностью горит.
Со скрипом умирающих стонов
На него с волнением присел Аид.

- Я беспощадный Бог смертей,
Нещадно питаю всех страхом.
Темнее мрачных я ночей
И умиление затмеваю крахом.

Лик кошмарами пропитан,
Бессердечная грудь пустует,
Счастье в дребезги разбита
И ветер не попутный дует.

Но никто не видит тайну,
Где я с головой погружён.
Уже давно за тобой наблюдаю
И честно признаться влюблён.

Трудно признать свою слабость
И открыть свою уязвимость,
Тому, кто насыщен властью
И на кого смотрит презренность.

Но единожды тебя увидев,
Бездушная плоть окрылилась
И в своём подземном мире,
Впервые моё сердце забилось.

Возложив взор на красоту,
Что ликует пёстростью цветов,
В груди бездонную пустоту
Наполнила наивысшая любовь.

Прости, что я тебя похитил,
Без добровольной взаимности,
Схватив надежду за нити
Любви не добиться хитростью.

Невозможно на тебя насмотреться
И невозможно не влюбится,
Хочу любовью твоей греться
И чтоб ты стала царицей.

Слишком мрачен мир мёртвых
И не добровольно я им богат,
Для тебя объятья распростёр я
И всё возложу к твоим ногам.

- Льдом страха сковал ты меня
И сразу же я растаяла,
Согревала мои стопы земля,
Но душу прохладой обвивало.

Не отвращает лик ужаса,
Если прекрасна собой душа.
И пусть вокруг всё рушится
Останется лишь любовь жива.

Не знаю, что ты со мной сделал,
Но как-то ты меня очаровал,
Здесь останусь я не пленной.
Но признаюсь это не мечта.

Наизлейший гений опоил
Ядом романтичной любви
Ту, кого искренно полюбил,
Ту, в ком узрел лучи зари.

Огненно-алые губки девы
Коснулись холода Аида,
Мёртвая кровь закипела
Раскаляя плоть пылом.

Жар огненных столбов
Превратился в виноград.
Вместо обжигающих оков
Свежестью вздохнул сад.

Восторг вместо пустоты,
Солнышко не уступает теням.
Раскинулись пёстрые цветы
По ровненьким ветвям.

Заблудившись в датах,
Мгновение блеснуло годами,
А деревья стали богаты
И они усыпаны плодами.

Синхронно-тихим ритмом
Два сердца забились,
А каменные сталактиты
Тюльпанами распустились.

Блюз цветов зазвучал
И вся мраморная твердь
Спрятала пиковый оскал
И расстелила нежный плед.

Вместо тягучих топей.
Кувшинками расцвели озёра
И эхом выкрикивающих воплей
От счастья дыхание спёрло.

Длина нежнейшего поцелуя
Сблизила чудовище и музу,
Месяцами мгновение растянула
В изобилии цветочного блюза.

Не замечая убегающих дней,
Искренно счастливая Персефона
В округе тысячи смертей
Властвует царицей на троне.

И вот уже как три месяца
Она в подземном царстве,
Бъётся в Аидовом сердце.
А он насыщается её сластью.

А в это время на земле
Плачущая мама Диметра
Страданием увязла во мгле
Не видя солнечного света.

Хаос о пропаже её дочери
Беспощадно ведает людям
Диметра - Богиня плодородия
И она же урожай губит.

Голод океанами бушует
Из-за кровной разлуки,
Смерть повсюду ликует,
А Диметра опустила руки.

Люди душевными молитвами
Взывают к Богу Зевсу
Глаза горечью слёз налиты,
Что впитывает шёпот сердца.

- Просим тебя, громовержец,
Подними руки Диметре,
Помоги ты ей утешится
И найти заблудшие ответы.

Всеми душами тебя молим,
Чтоб ты смог ей помочь.
Ведь вас объединяет горе
Персифона и твоя дочь.

Отыщи ты пропавшую деву,
Умолкнут мучительные стоны.
Диметра вернёт свою веру,
А поля вернут былые зёрна.

Зевс сразу же разузнал,
Где находится Персефона
И что Аид её очаровал,
А она восседает на троне.

В мрачно-бездонные пропасти
Громовержец отправился,
Где миги наведают скорость
И смерть с вечностью венчается.

Встретившись со смертями,
Зевс Аиду пригрозил,
Чтобы тот своими сетями
Без лукавства души ловил.
-
 Уйми несусветную ты ложь,
Дай умолкнуть ты крикам.
Вынь из сердца незримый нож
И померкни очарованные блики.

Ослабь любовные оковы,
Разорви пленяющие цепи.
Освободи ты Персефону
Вздохом вольного ветра.

- Пойми меня ты, Зевс,
Могу предательски я убить,
Могу возродить я месть,
Но не могу лукаво я любить.

В моей бездушной плоти
Я услышал душевное пение
И бессердечные пустоты
Возродили сердцебиение.

Не насытить меня смертями
И кровью Цербера я пою.
Но любовь дарую горстями
Той кого искренно люблю.

Зевс к дочери обратился
- Неужели ты слепа,
Твой разум заблудился?
И петляет вечная тропа

Аидом созданная иллюзия?
Сетью поймала улов
Лукаво называя музой
В декорации весенних садов

- Не моим ты взглядом смотришь.
И не моим сердцем любишь
Знаю, тебя не переспоришь,
И любовь ты забракуешь.

В самых мрачных тенях
Я вижу тёплый свет.
Здесь секреты не таят
И ключей ни у кого нет.

- Пойми ты, моя доченька,
Жизнь ждёт твоего возврата.
От счастья отломив кусочки
Вечной смертью твоя плата.

В слезах тонет Диметра,
Урожай сухостью ликует.
Сложил крылья ветер
И голодом страдают люди.

Персефона окинула взгляд
Оглядев тёмные владения.
- Нужно всё согласовать
И придти к общему мнению.

Разговор надолго растянулся
Трёх властных корон
И в одном углу столкнулось
Мнение трёх разных сторон.

Персефона вновь возвращается,
Туда, где была похищена,
Но от любви не избавляется,
Ведь ею она не насыщенна.

Договор поставил точку
И заключился с миром.
К Диметре вернулась дочка,
А потом вернётся к Аиду.

Пребывание на земле
Длится ровно полгода,
Урожай выходит из теней
И благоуханием шепчет погода.

А потом вновь в подземелье
К самой неоспоримой любви
В своё мрачное владение
От прежней жизни вдали.

Когда краснеют листья
С пожелтевшим колором
И деревья окрасом лисьим
Дивят собою взоры,

Платье осенних тонов
Одевает матушка земля,
А потом в мир снов
Метелью укачивает зима.

С переменным фоном
Природа посвящает картины,
Как влюблённая Персефона
Возвращается к Аиду.

А в подземных пропастях
В мире неподъёмного груза,
Вместо чернейшей копоти
Всё звучит цветочным блюзом.

Любовь исполняет капризы.
Нежность повелевает смертью.
Но час разлуки близок
И судьба затягивает петли.

Вновь подземное царство
Пылает пожирающими огнями,
Кровь бурлит коварством
И Аид тешится смертями.

Так, после полугоднего сна
Одевает зелёное платье,
Долгожданная весна
И лето, что плодами богато.

Страшна осень и зима
Голодом и лютыми холодами,
Но пугает также и весна
Невинно-утешными смертями.

В первый весенний день
Люди встречают Персефону,
Вуалью незримой тенью
Она озарилась эталоном.

Праздник согревает сердца,
Народ плясками веселится.
Тепло даруют небеса
И красиво щебечут птицы.

С небосвода лучи сошли.
Чтоб узреть два лика.
На тот праздник пришли
Влюблённые Орфей и Эвридика.

Орфей  талантливый музыкант,
Даже власть Богов затихает
И умолкают все водопады,
Когда на кифаре он играет.

Эвридика - местная красавица,
В неё трудно не влюбится.
Когда она улыбается
Мир к ногам её ложится.

Люди попросили Орфея,
Чтоб тот им сыграл.
К мелодии добавив пения
Он всю округу очаровал.

По нотным ступеням
Поднимается к Олимпу
Его прекрасное пение
С задушевным криком.

Умолкли шёпоты ветров,
Замерли усеянные поля,
Услышав сердечный зов
На миг остановилась земля.

Лирику, что воспевает
Орфей любимой Эвридике,
Все через душу пропускают
С прослезённым бликом.

Музыка озаряет темноту,
Мгновением закипает кровь,
Песня описывает красоту
И ту искреннюю любовь.

Тёплым солнечным ликом
Нежно улыбается поднебесье,
А кокетливая Эвридика
Побежала вглубь леса.

Её девичье внимание
Привлекли пёстрые цветы,
В цепких руках очарования
Власть восхищенной красоты.

Словно тополиный пух
Ветра обогащают свежестью,
Девушка ни видит ничего вокруг
Кроме дивных красок нежности.

Наслаждаясь красивым пением
И не замечая тугих узлов,
 Одним неловким движением
Дева наступает в змеиное гнездо.

Поздно услышав шипение
Змея ножку собой обвила
И молниеносным мгновением
Она Эвридику укусила.

Красоту лиричной музыки
Разорвал громкий крик,
Орфей полон дикого ужаса
Примчал в тот же миг.

В полном затишье безветрия
Крик обезмолвил уста,
Покачнулись древа ветви
Смерть зримо душу унесла.

Она подло её украла
И красотой разбогатела,
А Эвридика замертво упала
На руки влюблённого Орфея.

Предела нет слезам,
Душа объята тьмой.
Глас к бездушным небесам
Из тетивы ринулся стрелой.

- Прошу, милосердный Зевс,
Внемли ты мою молитву.
Разверзни гладь небес
И спусти оттуда нить.

Не дай надежде погибнуть
И умереть моей любви,
Развей цепкие паутины
И любимую мне верни.

Тишина пытает горем,
А смерть алеет розой.
Склонившись над любовью
Орфей роняет слёзы.

Он целует мёртвые губы
И бережно ручки гладит,
А люди столпились кругом
И каждый из них рыдает.

Мигом пробежали секунды
И так же промчала ночь.
Неделя прошла безрассудна
И месяца умчались прочь.

Орфей с безумным криком
Окружён безликой массой,
Во всех видит Эвридику
И просит её остаться.

Не выдержав такого горя
Он ушёл от людей,
В одиночестве ища покоя
И всё время, думая о ней.

Скитаясь по густым лесам.
Изливая в песнях тоску,
Всем влюблённым сердцам
Орфей пел про пустоту.

Как безжалостная смерть
Подло украла любовь
И что не может он смотреть.
Как поедает её прайд львов.

Как пусты его минуты
Без очаровательной улыбки,
И что в паутине он запутан,
Слушая судьбы своей рыки.

Как безжизненно живёт
Дезориентировано во времени
И как Эвридику он ждёт
Её чудесного появления.

Слушая печаль пения
Деревья сошли с мест.
Норы покинули звери
И птицы спустились с небес.

И все слёзно слушали
Его непередаваемую тоску.
Утешьем предлагали лучшее,
Что было в том лесу.

От всего отказавшись
Орфей не ощущал голода.
Полностью музыке отдавшись
Закрыв глаза на молодость.

Вновь объятия алой зари
Плавит тёмные крылья ночи
И вновь секреты утро таит
Ответы, разрывая в клочья.

С каждым часом растёт печаль
И он молит неумолимую смерть.
Забери и меня ты в ту даль,
Чтоб смог любимую узреть.

Пусть прочувствую муки,
Пройду через волчье логово,
Пусть опустишь ты мне руки
Забвением всего живого.

Но лишь бы смог я вновь
Вечностью растянуть миги.
Встретить мою любовь
Мою милую Эвридику.

Смерть так и не явилась,
Аид мольбу не внемнил.
Тогда Орфей решился
Отправится в подземелье.

Непроходимо ступает упёртость
И безвыходность вход отыскала
В мрачное царство мёртвых
В глубокой пещере Тэнара.

Там узрел бушующий ручеёк.
Что отражает Аида лик.
Воды загадочный поток
Бежит в подземную реку Стикс.

Орфей затмил блики робости
И по руслу таинственного ручья
Спустился в бездонные пропасти,
Где ноты его любви звучат.

Дали подходят близко
И бодрость ликует уснувши.
В окровавленных водах Стикса
Утопают заблудшие души.

Он увиденному удивился,
Растерявшись, обомлев,
Иной бы взором обогатился
Узрев обнажённых дев.

Покидая холодные воды
С наиострейшими рифами
Из тенистой реки выходят
Три прекраснейшие нимфы.

Они властвуют над туманами
И тот освобождает округу,
Девы эротичным дыханием
Стонами пробуждают звуки.

Сексуально себя гладят
И подходят ближе к Орфею.
Подчёркивая изгибы желания
И пробуждают вожделение.

Распущенно-вьющиеся локоны,
Что едва прикрывают груди
Они бабочками из кокона
Метаморфозой являют чудо.

Молодость подчёркивает красоту
И проявляет свою власть.
И демонстрирует наготу
Вырывающаяся страсть.

Изгибы подчёркивает грация,
Полутанцевальными движениями
И уже бессмысленно пятится
От высшего возбуждения.

Губы манят поцелуями
Они ярко пылают зарёй,
Устоять очень трудно,
Когда свет манит мглой.

Пышет экстазом возбуждение
Нимфы секса вожделеют
И их нежнейшие прикосновение
Переключились на Орфея.

Едва переборов себя
Он тут же вскрикнул:
- Прошу, оставьте вы меня!
И взбурлились воды Стикса.

- Прошу, меня поймите,
Вы очень соблазнительны,
Любого вы собой плените
И это не удивительно.

Восторг поклоняется красоте
Вы страстью пышите,
Но прикоснувшись ко мне
Я думал, вы услышите.

Как два эха кружат
Избегая рыков зверства
И как стонет моя душа
И о ком рыдает сердце.

Моё тело объято холодом
И взор, окинут темнотой.
Болью к печали я прикованный
И внутренний мир пустой.

Оскалы тьмы вгрызлись
В уязвимый просвет,
Не любим я жизнью
И избегает меня смерть.

Жажду вольно я явиться
В невозвратном мире мёртвых,
Чтоб той встречей насладиться
О какой извещаю в нотах.

Орфей взял в руки кифару
Нежно перебирая струны.
Ранее мелодией неслыханной
Он ласкал новолуние.

Криком плоть разрывая
Всё неземное вокруг круша
О большой любви извещает
Вокалистка, выкрикивающая душа.

Вздох каждой страждущей струны
Незримо озарили поднебесье
И оплот бездыханной тишины
Поразила лиричная песня.

- Угрюмо звучат аккорды
Расстроенных струн судьбы.
Ну, где ты, седьмая нотка,
Моей бессмертной любви?

Вокруг пусто и дико,
Краски не радуют пустоту.
За тобой, моя Эвридика,
Через семь смертей пройду.

И каждой разожму я пасть
Отдав шестую жизнь свою,
Чтоб перед тобой на колени пасть
И выкрикнуть люблю.

Орфей не переставая, поёт
Пробуждая душевную жалость,
Невольно слеза течёт
За мужество не удержавшись.

Сердца рвутся на клочья
И пыл уже не горит,
Нимфы решили помочь
Столь высокой любви.

Они указали дорогу,
Какой должен следовать он,
Где является к краю итога
Посредник смерти Харон.

Покидая отмель реки
Глубь скрывает соблазны,
А кулак сжатой руки
Следует путём указанным.

Туда, где увенчается успех
И воцарится спящий покой.
Там, где смертью потех
Жизнь ликует игрой.

Вдоль бурлящего кровью Стикса
Орфей держит путь
С ежесекундным риском
Пульсацией насыщая грудь.

Пасть скалят сталактиты,
Растущие над головой,
Смыкаясь со сталагмитами
Своей улыбкой озорной.

На стенах тухло гаснут
Огни, поедающие мгновения.
Будто хищники отбрасывают
Свои зловещие тени.

Наконец, дойдя до места,
Указанного Орфею девами
Ему вдруг стало тесно
Там, где простором веяло.

Сзади себя он слышал,
Как рыдают тени умерших.
Как в спину они дышат
Ища безвыходное утешье.

Они тоже ждут переправу
С перевозчиком Хароном,
Волны покачнулись плавно
И раздался скрип со стоном.

Приоткрыла занавесь тайна
Там, где жизнь обрывалась
И за занавесью тумана
Огромная лодка показалась.

Разрезая кровавые волны
Острейшим носом судна,
Прогнутые вёсла Харона
Отрабатывают вечные будни.

Вопиющий глас мёртвых
Эхом бурлит потоки
И неподъёмные их вздохи
Кусают жизненные локти.

К подплывшей лодке
Невольно шагают ноги,
Надежда мизерной щепоткой
Подводит печальные итоги.

Назад нет возврата,
Души затянуты петлями
Они Харону подают плату
Серебренными монетами.

За то, чтоб перебраться
На другую сторону Стикса.
Там, где судьбы определятся,
Там, где высший суд решится.

Кто чистым добром дорожил
Если даже чин не низок,
Кто для света души жил
Тем врата открыл Элизиум.

Там благоухает лёгкость,
Расправляют крылья плечи
И парит беззаботность
По ароматам вечности.

А у кого хомут зла
И вечным гневом плата,
Вечность тугостью узла
Стягивает пышущий Тартар,

Его чёрные врата пылают
И круги сменяют круг
Ежеминутно вновь умирают
Те, кто возрождает вопли мук.

А у кого нет монет,
Чтоб заплатить Харону
Те не увидят больше свет
И в Стиксе они утонут.

Погребённые волнами
Мрачно-кровавой реки
Им суждено тонуть веками
И надежда не подаст руки.

С громовым раскатом
Эхо пронзило тишину
Блеск потускневшего злата
Едва озарил темноту.

Лодка коснулась берега,
Мёртвые тени столпились,
Вокруг знающего дел гения
Хвала лестью засуетилась.

Безденежные души
Полны вечным страхом,
Они умоляют послушать
И впустить без платы.

Но безэмоцианальный Харон
Их скидывает с лодки
И шум бурлящих волн
Поглощает вековые вопли.

Орфей смотрит на души,
Что в муках тонут
И не знает как лучше
Паромщика задобрить.

- Позволь в лодку забраться
И с мёртвыми отплыть
Нет смысла оставаться
И не желаю я жить.

- Я не возьму тебя с собой
И не скину в реку,
Ведь ты ещё живой
Бессильны и монеты.

- Харон, ты меня пойми,
Снаружи я живой.
Но мёртв я без любви
И к любви иду я той.

Ты ступени мне не рушь,
Позволь подняться выше,
Пусть за рекой наши души
Вновь любовью задышат.

Орфей взял в руки кифару,
Нежно перебирая струны
Ранее мелодией неслыханной
Он ласкал новолуние.

Криком плоть разрывая,
Всё неземное вокруг круша
О большой любви извещает
Вокалистка, выкрикивающая душа.

Вздох каждой страждущей струны
Незримо озарили поднебесье
И оплот бездыханной тишины
Поразила лиричная песня.

- Угрюмо звучат аккорды
Расстроенных струн судьбы
Ну, где ты седьмая нотка
Моей бессмертной любви.

Вокруг пусто и дико
Краски не радуют пустоту,
За тобой, моя Эвридика,
Через семь смертей пройду.

И каждой разожму я пасть,
Отдав шестую жизнь свою,
Чтоб перед тобой на колени пасть
И выкрикнуть люблю.

Присевший в лодке Харон
Откровенно прослезился
И ранее неслыханный стон
В груди сердцем забился.

Он подал Орфею руку
И бесплатно взял с собой,
На берегу оставив муки
И ноты объятые струной.

Скрип прогнутых вёсел
Борется с сильным течением.
Прошлое над былым вьётся
И разум избегает забвения.

Чуть дальше собственного носа
Взор запеленал туман
Его раскинуто-седые волосы
Загадкою заплетают обман.

Время теряет свой счёт,
На смерть взирая мудро.
Там, где всё наоборот,
Дни с ночами живут обоюдно.

Лодка пересекла реку,
Мёртвые на берег сходят.
Харона с серебряными монетами
Вновь туманы скроют.

Берег раскинул грунт,
А на нём пылает вода.
Души со страхом ждут
Вердикты высшего суда.

Стоит огромный стол,
А за ним судьи сидят.
У каждого своя роль
Дальнейшие судьбы вершат.

Позади стола развилка
Лишь только два пути,
Монете с двумя копилками
Единый путь открыт.

Две натоптанные тропы
Ведут к разным вратам
И путь каждой судьбы
Обдувают разные ветра.

Тропа распускает бутоны,
Стопы собирают пыльцу
Умиление затмевает стоны
И улыбки дарятся лицу.

Бескрайные поручни
Обвивают клематисы
И вместо слёзной горечи
Роса на солнышке резвится.

Едва шумевшие водопады
Отражают блики счастья
И полётом птичьего парада
Пенье сливается с контрастом.

Вместо просторов поднебесья
У тучек есть лимит
И они бутоны свесили
Собой распуская гиацинт.

Обвивают радужные капризы
Две огромные газани,
Так наидобрейший Элизиум
Славится своими вратами.

За ними царит покой
И вечное благоухание,
И нежно гладит рукой
Нескончаемое внимание.

А противоположная тропа
Алеет свежей кровью,
Каждая бесплотная душа
Ступает по ней с болью.

Любовь под ноги метает
Осколки разбитых сердец
И из вечно-ноющих суставов
Путь сопровождает венец.

Заострённые кости падших
Облизывают языки пламени,
И все по ним ступавшие
Блуждают в вечной панике.

Тропа извилисто виляет,
Олицетворяя гнусный шрам.
Она от жизни отдаляет
Приведя к Тартарским вратам.

В ярко-огненной оправе
Пылают острейшие скалы,
Пронзительно Цербер наблюдает
И все три пасти скалит.

Услышав свой вердикт
Души пошли своей тропой.
Но судьи узрели лик
Какой был ещё живой.

- Ты кто такой будешь
И как ты сюда попал?
Смерть свою балуешь
И жизнь ей не отдал.

- Выслушайте меня, судьи,
И правильно поймите.
Все мы - смертные люди,
Не знающие своего лимита.

Я живой при смерти
И мёртвый без любви.
Ищущий тайные ответы
На краю своей судьбы.

Орфей судьям поведал
О любимой Эвридике,
Огонь восстал из пепла
И распустил гвоздики.

Слёзно-лиричное пение
Выкрикивало шёпотом,
Орфей упал на колени
И внимание обвил нотами.

Не слышав ничего подобного
Все судьи прослезились.
Каждый встал с трона
Овации окрыляя высью.

- Впустим в мир мёртвых,
Разожмём строгости кулак
Это ради влюблённых
Сказал судья Эак.

И дал мудрый совет
Он отважному Орфею
- Чтоб заживо не сгореть,
Доверься ты пению.

Эвридика сейчас в Элизиуме
Всей лёгкостью парит,
Как всегда безукоризненна,
Но тебе нужен Аид.

Ведь только он способен
Вернуть тебе любимую,
Подсластить горе
И растопить льдины.

Твой путь в Тартар,
Там его мрачный трон.
В пылающий кратер
Тебя приведёт стон.

Готов пройти по мукам
Окровавить цвет зари
Не опуская духу руки
Во имя своей любви.

Без всякого раздумья
Орфей ринулся туда,
Где наколённые угли
Веками не потушит вода.

Словно верующий слепец
Ступает к прозрению красоты,
По осколкам разбитых сердец
Оставляя кровавые следы.

Жар пышущего пара
Выдыхают подземные недры.
Будто все наивысшие кары
Клыками прогрызли землю.

Огни терзают плетью,
Разрывая плоть Орфея
Ожоги жаждут ветра,
Но ветра крылья тлеют.

Об немощь спотыкаясь
И держась за гордость,
Бездыханная усталость
Пробуждает в себе бодрость.

Измученное тело выжимает
Вторую сотню потов,
А душа предвкушает
Явь сбывшихся снов.

Ведь все тяжкие муки
Затмят болевые крики,
Душа поднимает на руки
Свою любимую Эвридику.

Истязающим огням
Не обжечь крылья мечте,
Что жизнь олицетворяет
В безжизненной пустоте.

Пройдя тропу мучений
Орфей подошёл к вратам,
Где логово затмений
Выражает чёрная скала.

Будто огнём сожратая степь
Без единого стебля,
А к камню прикованная цепь
Трёхголового пса Цербера.

Затмевая раскаты грома
Своим звериным лаем
Наизлейшим эталоном
О себе он извещает.

Для него все пленники,
Кто сюда является.
Его огненные ошейники
Тут же вспыхнули яростью.

Оскалы огромных клыков
Роняют кровавые слюни,
В пастях съеденных веков
Ликуют сожранные судьбы.

Из лап огромного пса
Ножны высвободили когти,
Кровью налились глаза
И аппетит жаждет плоти.

Пёс хищником бросается
На измученного Орфея,
Цепь едва не обрывается
И меняют форму звенья.

На сантиметровом расстоянии
От неизбежного несчастья,
Ощутил он смерти дыхание.
Когда сомкнулись три пасти.

Орфей попятился назад,
А Цербер вновь бросается.
В его голодных глазах
Недоступная пища отражается,

Его заострённые оскалы
Эхо разбрасывают лаем.
Надламывая твёрдые скалы
Сильнейшим камнепадом,

Испуганный Орфей подумал
Назад пути у него нет.
Без любви он уже умер
И ему не нужен былой свет.

Его очередная безвыходность
Чуть не закончилась провалом
И тут пошёл он на хитрость,
Какую судьи ему рекомендовали.

Он взял в руки кифару,
Нежно перебирая струны.
Ранее мелодией неслыханной
Он ласкал новолуние.

Криком плоть разрывая,
Всё неземное вокруг круша,
О большой любви извещает
Вокалистка, выкрикивающая душа.

Вздох каждой страждущей струны
Незримо озарили поднебесье,
И оплот бездыханной тишины
Поразила лиричная песня.

- Угрюмо звучат аккорды
Расстроенных струн судьбы.
Ну, где ты, седьмая нотка,
Моей бессмертной любви?

Вокруг пусто и дико,
Краски не радуют пустоту.
За тобой, моя Эвридика,
Через семь смертей пройду.

И каждой разожму я пасть,
Отдав шестую жизнь свою.
Чтоб перед тобой на колени пасть
И выкрикнуть люблю.

Поведение злейшего пса
Сровнялось сердечными тактами,
И кровью налитые глаза
Внезапно слезами заплакали.

Каждое слово Орфея
Он пропустил через душу,
Разгоняя мрачные тени,
Что жизнь его разрушали.

Орфей пробудил нотами
Кипение в холодной крови,
Даже чудовищное животное
Поняло цену бессмертной любви.

Цербер склонил три головы
И дружелюбно пропустил,
Кто мёртв без любви,
Кого едва он не проглотил.

Орфей подошёл к вратам,
Те со скрипом открылись.
Свет прячется по углам
И блики его разбились.

Тяжкое препятствие
Сопутствует влюблённым.
Но не быть в рабстве
Тем, кто окрылённый.

Орфей закрыл глаза
И бесстрашно шагнул,
Мысли щекочет пыльца,
А реальность скалится огню.

Тёмно-скалистые стены
Судорожно встряхнулись,
Грузом пали на терпенье
Тем, кому являются обузой.

Вечное рабство смертей
С вопиющим стоном.
Тяжесть опавших камней
Несут к Аидову трону.

Показав свои муки,
Несут камни обратно.
Отдают стенам в руки
До очередного камнепада.

Но едва души отходят
Стены вновь содрогаются
И оскалом вечной боли
В уязвимость вгрызаются.

Орфей смелости набрался
И подошёл к Аидову трону.
Тот во взор бросался
Орнаментным узором.

Аида ужасающий лик
Покрыт тысячью смертями,
Каждая издаёт крик
Индивидуальными ролями.

Блики лживого алмаза
Ненасытной тьмой съедены,
И едва живой разум
Прибывает в неведении.

По левую его руку
Череп, наполненный кровью,
А по правую руку
Роза, увязшая любовью.

Гордость наполняет пустоту,
Даруя реки берегам.
Власть подчёркивает высоту,
Как подобает Богам.

Усилился камнепадный дождь
От судорожного крика,
Страхом объяла дрожь
Эхо наизлейшего Аида.

- Ты кто такой будешь?
И как ты суда пробрался?
Сквозь блуждающие души
Смерти не побоялся?

В плоти своей жизни
Ты ступаешь по огню
И как бы языки не грызли
Ты сдерживаешь боль свою.

К чему такая спешка,
Ведь далеко черёд твой?
Или не желаешь мешкать
Ты со сломанной судьбой?

Почему ты так бесстрашно
Пришёл вдруг ко мне,
Ведь я не могу раскрашивать
Жизнь на серой земле?   

Орфей поведал Аиду
То, что бесстрашно привело.
О потери любимой
И бессмысленной жизни его.

- Бездыханно ступает тень
По едва тёплым следам,
Сердце - словно кремень!
Душа – неподъёмная плита!

Объятия комом душат
Блокируя вопиющий крик,
Но никто этого не слышит!...
И к этому я уже привык!!!

Орфей взял в руки кифару,
Нежно перебирая струны.
Ранее мелодией неслыханной
Он ласкал новолуние.

Криком плоть разрывая
Всё неземное вокруг круша,
О большой любви извещает
Вокалистка, выкрикивающая душа.

Вздох каждой страждущей струны
Незримо озарили поднебесье
И оплот бездыханной тишины
Поразила лиричная песня.

- Угрюмо звучат аккорды
Расстроенных струн судьбы.
Ну, где ты, седьмая нотка,
Моей бессмертной любви?

Вокруг пусто и дико,
Краски не радуют пустоту.
За тобой, моя Эвридика,
Через семь смертей пройду.

И каждой разожму я пасть,
Отдав шестую жизнь свою.
Чтоб перед тобой на колени пасть
И выкрикнуть люблю.

Наступила мёртвая тишина
И души не дышат в спину.
Аида упавшая слеза
Эхом отзвуки окинула.

Вздохом сопровождался на троне,
Ознобший смертями стон.
Аид подумал о Персефоне,
Ведь он тоже влюблён.

Вместо ужасного декора
Смертельного подземелья,
Серо-скалистые опоры
Услышали птичье пение.

Тяжкий каменный груз,
Что являет душам гнёт,
Распустил цветочный блюз
Контрастом нежных нот.

- Я понимаю тебя, Орфей,
И одобряю смелость.
Для всех я злодей
И мрачная мерзость.

Смотрю на сотню масок
И в каждой роль моя.
И в тысячной подсказке
Блуждает собственное я.

Но услышав крик сердца
Твоего песнопения,
Я так и не нашёл место,
Где откинуть свои тени.

В бездушной плоти
Я чувствую душу,
Ведь я тоже влюблённый
И тоже разрушен.

Я жду скорейшего возврата
Своей Персефоны,
Руки ждут объятий,
А взор ждёт эталона.

Я помогу тебе, Орфей,
Но при одном условии.
Ты мне на слово поверь
И пусть сомнения утонут.

Я отпущу с тобой Эвридику,
Она за тобой будет идти.
Но ты не узреешь её лика
Пока будешь в пути.

Я хочу войти в доверие,
Развеять подлые миражи.
Хочу, чтоб мне ты поверил,
В мире постоянной лжи.

Ты о её любви клянёшься,
А она полна тобой.
Знай, если ты обернёшься,
То она останется со мной.

Орфей искренно поверил
Тому, кто вечно лжёт.
Ведь его огромная потеря
Скорейшего возврата ждёт.

Аид указал на зеркало
Оно было в паутине.
Отражение померкло
В потрескавшейся пучине.

И в наимилейшее мгновение
Зеркало отразило выси,
Того небесного подземелья,
Где находится Элизиум.

Аид осчастливил Орфея
И тот узрел любимую.
По углам разбежались тени
От солнышка отразимого.

Познав ту тайну,
Что таят капризы...
Порывом нежного дыхания
Дева объята бризом.

Сплетает тёплые лучи
Гладь небосвода,
И каждая волна кричит
Взбурлив синь моря.

Божественный напиток
Пьянит восхищением,
Взор чарует Эвридика
Неповторимым умилением!

Орфей её окликнул,
Но она его не слышит.
И вновь благие миги
Почувствовали, как душа дышит.

Отражение вновь исчезло
И зеркало затянуло паутиной,
И вновь смертельная бездна
Стала огненной пучиной.

Аид указал на врата
И напомнил об условии,
Чтоб не оборачивался назад
Доверяя их договору.

Орфей отправился домой
Душой удерживая любовь.
Ступая той же тропой,
Проливая стопами кровь.

Его миновали укусы Цербера
И соблазны Нимф,
Но его сомнительное доверие
Затмевала пошаговый мотив.

Чем дальше от Аида,
Тем больше сомнений.
Он любимую не видит
И не видит её тени.

И вот уже перед выходом
Из смертельного подземелья,
Земля становилась рыхлой.
Благоухая весенней капелью

Непредсказуемость таится.
В зажатых ладонях итога
И вдруг Орфей усомнился.
В доброте зловещего Бога

Вспять окинув свой взор,
Где по пятам ступало сомнение
Свобода высочайших гор.
Тут же лишилась вдохновения,

Будто капелька слезы.
Пала в водную гладь
И зеркальную глубь судьбы.
Мурашками взбурлила рябь.

А в том самом отражении
Любовь вопиющим криком
Оставляла отголоски исчезновения
Образом наимилейшей Эвридики.

Она протянула ему ручку,
Орфей пальчиков коснулся.
Вопреки пасмурным тучам
Ему солнышко улыбнулось.

Но миг того блаженства
Оборвался тонкой нитью,
И облик совершенства
Сложил свои крылья.

Её влюбленный взгляд
Созвездием слёз бликует,
Реальность уходит вспять,
А грёзы вечностью ликуют.

Стаей пёстрых птиц
Над пустотой эхо кружит.
- Я не могла не влюбиться
И буду вечно тебя любить.

Эвридика шла сзади
По сдержанным словам смертей,
А рябь зеркальной глади
Обратилась в серость камней.

Слушая жизненные рыки
Орфей объял пустоту,
С надрывом бросил выкрик
В расколотую надвое судьбу.

Земля недвижно вращается
И время поглощают топи,
А Орфей бездушно скитается
По истоптанным тропам.

Выплёскивая своё горе
В незримую округу,
О самой тяжкой боли
Путём замкнутого круга.

Надежду в тусклом мире
Он нелепо потерял
И взмолился Аиду,
Чтоб тот его забрал.

Но Бог всех смертей
Был в недоверии
И близость последних дней
Убегают мрачной тенью.

Орфей вновь взял в руки кифару,
Нежно перебирая струны,
Мелодией уже всеми слыханной
Он ласкал новолуние.

Криком плоть разрывая
Всё неземное вокруг круша,
О большой любви извещает
Вокалистка, выкрикивающая душа.

Вздох каждой страждущей струны
Незримо озарили поднебесье
И оплот бездыханной тишины
Поразила лиричная песня.

- Угрюмо звучат аккорды
Расстроенных струн судьбы.
Ну, где ты, седьмая нотка,
Моей бессмертной любви?

Вокруг пусто и дико,
Краски не радуют пустоту
За тобой, моя Эвридика,
Через семь смертей пройду.

И каждой разожму я пасть,
Отдав шестую жизнь свою.
Чтоб перед тобой на колени пасть
И выкрикнуть люблю.

Временного ключа поворот
Грёзы реальностью развеял,
Так рассказ лиричных нот
Сердцебиение поведало.

Мурашки кожу покрыли,
Глаза слезами налились,
Пеладжиос прижал Эвелину
И их объятия сплелись.

Аккуратно пальчиком
Он провёл по щеке.
Будто солнечным зайчиком
Бежал по слёзной реке.

- Я разделяю с тобой печаль
Этой грустной истории
И мне искренно жаль
Тех, кто обожжён любовью.

Я с замиранием сердца
Взирала вглубь тьмы.
В надежде согреться
В лучах чужой судьбы.

А в некоторых моментах
Судорожно озябла плоть.
Душа возвышалась к ветвям,
Где растёт запретный плод.

Кипением взбурлилась кровь,
Нервы натянулись струнами.
Такую солнечную любовь
Не затмить полнолуниями.

- Милая открой око души
И окинь округу взглядом
И возроди в тиши
То, что дремлет рядом,

Чтобы увидеть чудо,
Нужно в него поверить
Узри цветочного ты блюза
Мелодией оставленной Орфеем.

Эхо капающей воды
Роем ноты окружили
И стены бесконечной тьмы.
Лёгкой пульсацией ожили

Из скалистых камней
Появились пёстрые бутоны
Ярче пышущих огней
И красивее эталона.

Пустоту той пещеры
Озарил дремлющий закат
И заполнил глубь недры
Божественный аромат.

Все малые лужицы
Отразили зазеркалье
Там, где жизнь сутулится.
Судьба следит за талией,

Лик покрыт смертями
Меняет маску на корону
И с попутными ветрами
Аид ждёт Персефону.

Гладь чистого зазеркалья
Сменяет едва видимая муть,
Оно покрывается рябью
И утопает далёкий путь.

И те печальные миги
Вопреки любви апогея,
Затмевают образ Эвридики
Вечным воплем Орфея.

Разрывают объятия
Недоверие раздобренному злу,
Возродившее былое нещадье
Оставив болевую пустоту.

Внезапно утихает музыка
И цветы исчезают в недрах,
Печаль осыпается грузами
Содрогая пещерные стены.

Мимика не успевает за эмоциями.
Восторг подбирает слова,
Гладь судеб мнётся
И разбивает сердца.

Те чувства, что рождены
Теряют вдохновлённые выси
И в идиллии тишины
Не соответствуют мысли.

- Какая романтичная обстановка
И как прекрасны мифы.
Жизнь вписала строки
Вдохновлёнными рифмами.

Смерть не страшна любви.
Если верить в её вечность.
И пыл страстной судьбы
Разожжёт погасшие свечи.

Я не знаю, как мне быть.
Как в себе найти себя,
Как можно любить
И от любви же убегать.

Лучше сразу приземлится,
Чем не синхронно порхать.
Не свободная я птица
И не могу больше лгать.

Как Пеладжиосу сказать
То, что я обручена?
Не могу я и молчать
О том, что обречена.

Я из богатой семьи,
Где приветствуется статус
И без какой либо любви
Штиль опустил парус.

Не по шёпоту сердца
И без выкрика души
Пишется моя пьеса,
Как мой папа решил.

Выбрал будущего мужа
И указал на судьбу.
Жизнь нырнула в лужу
Крикнув не люблю.

Против воли родителей
Я не попятилась
И бессердечная обитель
За улыбкой спряталась.

Первый полёт ветра,
Что коснулся поднебесья,
Впервые вспорхнувшего где-то
Ощутила здесь я.
 
Мой одинокий отдых
Разделила любовь,
Что вспыхнула порохом
Лаская высь облаков.

Небесами дарованная любовь
Затмевает блеск золота,
Но это мысли слов,
Что разбиваются молотом.

Эвелина на взрыв рыдает,
Прокручивая жизненную ленту.
Всё по кадрам расставляет
Выбирая красочные моменты.

Оставив душу и сердце
И приготовленную записку,
Спустившись с поднебесья
Она отвернулась от риска.

Вуаль образа любви
Пеладжиос провожает взором,
Не зная, что её шаги
Оставляют следы боли.

Он читает строки
Пропитанные слезами,
Все буковки намокли,
Но суть не потеряли.

- Прости меня, милый,
За неоткрытую душу.
За то, что утаила
Я про будущего мужа.

Строки ему поведали
О невольной её жизни,
Как чувства чуть не предали
Родителей капризы.

- Я никого ещё не любила
Пока не встретила тебя.
Чувства солнышко затмили,
Любовью рассеяв облака.

Комом сдержанных слёз
Сопровождается чтенье,
И затмевает вуаль грёз
Нежный шёпот искушения.

В конце грустной записки
Был указан адрес.
- Я буду в зоне риска
И на связи с тобой останусь.

Пиши ты мне письма,
И я тебе отвечу.
Ветер властной высью
Не потушит наши свечи.

Пеладжиос свернул листок
И к сердцу приложил.
- Верну я тот исток.
Где улыбнулась мне жизнь.

Любовь ещё не дописала пьесу
Красками внутреннего мира
Обещаю, что мы будем вместе
Моя любимая Эвелина.

Глава 3.Седьмая нотка

На рассвете солнышко не греет,
А окровавлено скалится с небес.
Едва угольком оно тлеет
Озаряя заоблачный навес.

На грациозные линии эскиза
Обрушилась стая волн,
И вместо ласкового бриза
С ног валяет шторм.

Не ветром вызванные слёзы,
Что режет стёклами глаза,
А душевные грозы
Разрывают влюблённые сердца.

Убитый тоской Пеладжиос,
Не чувствуя ног ступает
По рассыпанным пазлам,
И любовью их собирает.

Пустой взгляд разочарования
Сканирует взор надежды,
Дабы узреть то очертание,
Что очаровало его прежде.

Кто вопреки ветрам
Распускает нежные цветы?
Делит солнышко пополам,
И дарует лик красоты?

Ветром поднятые мысли
Развеяла небесная даль,
И их крики услышала
Исчезающая любви вуаль.

Самолёт ласкает высь,
Слёзы взор размывают,
И тот остров Серифос
Эвелина покидает.

В сердце - Пеладжиос.
И в душе - тоже он,
Но нарисованный казус
Разрывает судьбы полотно.

- Я воплощение Медузы,
Заточенная в Горгону.
И тяжесть павшего груза
Набирает массивные тонны.

Любовь кричит - «люблю»!
Мечты кричат - «вернись»!
Реальность шепчет – «не могу»...
И самолёт уже ласкает высь.

Судьбу надвое рвёт,
И жизнь ставит на колени
То, что дома меня ждёт
Невольное благословение.

Не взаимно любима,
И прикованная к запретам,
Всё проходит мимо,
И слёзы не от ветра.

Оставив свои следы,
И эхом ликующие крики,
Я в бездне пустоты
Исчезаю - подобно Эвридике.

По стопам мифического Орфея,
Пеладжиос измученно ступает.
Душу далёкая любовь греет,
А плоть безвыходно умирает.

Перебирая гитарные струны,
Нотами возрождая мелодию,
Пеладжиосу подобрать слова трудно
О той, кто прекрасней превосходного.

Шёпот вдохновения
Строками выводит рифмы,
В те блаженные мгновения,
Когда любовь бушует вихрем!

По бездыханной жизни
Побежали мёртвые секунды,
Окрыляя приземлённые мысли,
Трудными минутами.

Вопреки злому шторму,
И морскому величию-
Пеладжиос, как на икону,
Лицезрея - сердцем кличет.

Подойдя к побережью,
Не видя бушующих волн,
Взирает он надеждой
На обликом ликующий эталоном.

Мощь разъярённого моря,
С ветряной стихией,
Перед безумной любовью-
Тщетно бессильны.

Из холодных глубин,
Зализывая языками волн,
Эвелины оставленные следы-
Что по-прежнему согревают теплом.

Жадно море поглощает
Легко уязвимый пляж.
Лишь зря время оно теряет,
Вандализмом покушаясь на вояж.

Следы написанной картины
Увековечены вовеки.
Грациозной походкой Эвелины,
Они ступают с солнечной опекой.

Пеладжиос упал на колени
Сжимая в кулаке песок.
Бросая вызов затменью,
Жаждая испить солнечный сок.

Его не ласкает умиление,
И не истязает стихия,
Не истерзан он смертью,
И не объят жизнью.

Он роняет мужские слёзы
На убегающие следы.
Небосвод переплетает грозы,
И Пеладжиоса благоволит.

Раскатом шепчет гром,
Вращение земли остановилось…
- Не ты сокрушил мой трон,
А это я явил тебе милость.

Страх не чужд вдохновения,
Без выкрика «люблю»,
Пыл твоего стремления-
Умилил злобу мою.

Я многовековой тропой
Оставляю хаос земле,
И то, что за моей спиной-
Это свет, тускнеющий во тьме.

Я слышал молитвы,
Что не долетают к Богам.
Видел, как глаза закрытые,
Парят к смертям.

Как строки ложатся на бумагу,
И как их пожирают огни,
Но не видел я отваги
Во имя искренней любви!

Мгновением стихает шторм,
Лучи пронзают облака,
И раскрывается зонтом
Любовь - озарённая на века.

Пеладжиос протянул руку
К тёпленьким следам,
И тяжесть его муки
Потеряла пару килограмм.

Пульсацией пальцев,
Почувствовал сердцебиение
Той лёгкой грации,
Вечного мгновения.

Пеладжиос глубоко вздыхает-
Романтика вновь осенила!
И видно как следы оставляет
Миражным обликом Эвелина.

Закат распускает розы,
Балуя красоту капризом.
Девы - вьющиеся волосы,
Плывут по волнам бриза.

Солнышко стелет лучами
Едва тёплую дорожку.
К щёчкам земли прижало,
И по ней ступают ножки.

Поодаль тёплого пляжа
Окинуло округу эхо,
И исчезающий мираж
Развеялся кокетливым смехом.

Пеладжиос тянет руку,
Но небеса пусты…
И вновь тяжелеют муки,
Упав грузом с высоты.

Его второе эго
Противоречит душе.
В тенях истеричного смеха
Цитирует иной сюжет:

- Скорее - коварная судьба
С цепей спустит псов,
Нежели будет уповать
На меня, прежняя любовь.

Ища любовь в морских пучинах,
И во чреве огненного пыла,
Не замечаем мы любимых,
И кто взаимно нами любим.

Вновь кровоточат стопы,
И вновь от себя я вдали.
Вновь иду я по осколкам
Разбитой вдребезги любви!...

Как вдруг всё затмило
Его глубочайшее эго.
- Если сердце сильно полюбило,
То душа – просторы неба.

Стрелой влюблённого Амура,
Пеладжиос отправился домой.
Цветками выжитой сакуры,
Писать первое письмо.

«Здравствуй, прекрасная Эвелина!
Пишет тебе Пеладжиос.
Из просторной долины,
Где люди черпают радость.

С самых первых строк
Хочу тебе признаться-
Удержаться я не смог,
Красоте твоей подвластен.

Прекрасный остров Серифос-
Омываемый лагуной,
Чарует всех туристов,
Блаженством своим ликуя!

А я в упадке сил,
Пытаюсь как-то подняться.
Ведь в тенях этот мир
Перестал мне улыбаться.

Без тебя, милая Эвелина,
Померкли все краски!
Отсырела та картина,
Что была когда-то сказкой.

Ты везде ликуешь
Обликом миража,
Вновь по полотну рисуешь
Своим танцем кружа.

Замирает моё сердце,
И радостно тянутся руки,
Но истерично судьба смеётся,
И утяжеляются муки.

Увековеченными следами,
Тепло ты мне являешь.
И тропой невиданной далью,
Вновь куда-то исчезаешь.

Может это и глупо-
Виделись всего два дня.
И покажется кому-то,
Что это - театральная игра!

Но, ни кривя душой,
А её безумным выкриком-
Наложу тройной я слой,
Аромат сакуры выжитой.

Восторг небеса наполнил криком,
С первым твоим появлением-
Моё сердце воскликнуло,
Обогатившись умилением!

Земля подо мной пошатнулась,
И я очутился на её краю.
Едва взор моих глаз коснулся,
Как душа вскрикнула - «люблю»!!!

Не могу я без тебя,
Живу в отсутствии жизни.
Затих судьбы моей рояль,
И полёт счастья низок.

Бездушно я блуждаю
По одиноким тропам Орфея,
Чаруюсь твоими миражами
Глубью высшего вдохновения…

Когда ты родилась, Эвелина,
Родилась и седьмая нота,
Что звёздную симфонию явила-
Лёгкостью свободного полёта.

С тех пор, когда дирижирует месяц,
Он, перезвоном небесного эха
Погружает землю в блаженство,
Укрощая плачь смехом.

А та звёздная пыльца-
Для всех она незрима!
Она пудру для лица
Являет только тебе, Эвелина!

Лишь для твоего взгляда,
Открыто танцем кружиться.
Спускаясь с небесного балла,
Дабы на щёчках твоих отразится.

Судьба вынуждена спотыкаться,
Но вновь встать я не боюсь!
Боже, как ты прекрасна,
Я безумно тебя люблю!

Напиши ты о себе-
Как твоё здоровье?
На какой парите высоте
Вы с нынешней любовью?

Если счастлива ты,
То разорви письмо!
С ним порвутся и мечты-
Какие затяну узлом.

А если и ты меня полюбила
Так, как люблю тебя я,
То к чему нам тьма мира?
Когда озарить может судьба.

Давай воплотим встречу,
Я готов на безумие!
И останемся навечно-
Где любовь омывается лагуной.

Буквы строками ложатся
На белоснежный лист,
Не позволь ты им порваться,
Мечтами пусть прочтёт их реалист.

Глубь отдушины черпнуло,
И по туннелям индустрии
Письмо с душой вспорхнуло,
В огромную страну Россию.

Там, где аромат полей
Колосится злаками,
Где арией щебечет соловей,
С минимальными антрактами.

Там, где гладь равнин
Отражает зеркальная роса,
Дух стойкой земли
В святых небесах.

Там, где искренние слёзы,
Какими плачут ивы,
А их успокаивают берёзы-
Там и есть родина Эвелины.

Неожиданное письмо
Безумно порадовало деву.
Зарумянилось её лицо
И тут же сразу побледнело.

Прочитанные строки
Размываются слезами,
В сердце колют иголки,
Какие скрывались за стогами.

Каждая буковка благоухает
Ароматами сакуры,
А их тени умирают,
Сочится кровь пурпуром.

- Ах какая я глупая,
Убежала от своей любви.
И жизнь моя хрупкая
Рассыпалась на осколки судьбы.

Пеладжиос искренно меня полюбил,
Полюбила его и я…
Ту дверь он отворил,
Какую другие не отворят.

Прочитав, как реалист,
Мечтами озарив свет,
Эвелина взяла чистый лист
И пишет Пеладжиосу ответ:

- Здравствуй, мой дорогой!
Я сильно по тебе соскучилась,
Ты тот лучик над мглой,
К какому тяну я ручки!

Признаюсь с первых строк-
Я безумно тебя люблю!
И все тысячи дорог
Ведут к тебе одному.

Я сотню раз пожалела,
Что покинула Серифос,
Что от тебя улетела,
Не могу ни как смериться…

Я не верила в любовь,
Пока не увидела тебя.
Сердце пульсирует мою кровь,
Но сердце осталось у тебя.

Не кушаю я жизнь с тарелки,
А доедаю её крошки.
Судьба моя померкла
В бликах окружённой роскоши.

Счастья нет в деньгах,
Если сердце пустует.
Лесть напрасно лежит в ногах,
Ведь любовь – это не купюра.

По утрам умываюсь я болью,
Душе не помогают таблетки.
Птица под строгим контролем,
Тускнеет в золотой клетке.

Я адрес оставила не свой,
А своей близкой подруги.
Потому, как постоянный контроль-
Всё проверят на досуге.

Я поведала ей всё то,
Что стало моей бессонницей.
А она принесла мне письмо
В каком кусочек солнца.

Прошу, пойми мои сложности,
Что ожогами пылают в огне.
Но при первой же возможности
Я сразу сбегу к тебе!

Услышь шёпот этих строк,
И выкрики многоречивых слов.
Сделав тяжёлый вздох-
Верь в нашу вечную любовь.

С письмом душу ложу в конверт,
И целую тебя мой любимый.
Жду наискорейшего ответа.
На веки твоя - Эвелина!

Узлы, что давят туго
Она немного ослабила.
Передав письмо подруге,
Чтоб та его отправила.

А полученное письмо,
Бережно свернула в комочек,
На нежной шейке её,
Было спрятано оно в кулончик.

Когда вечернюю вуаль
Сменяет шёлковая ночь,
И та заоблачная даль
Чарует взор воочию.

Небо распускает цветы
Звёздными бликами,
К земле прижимаются мечты,
Что парят душевными криками.

Эвелина видит то созвездие,
Где Персей и Медуза
На века увековечены-
Небесными музами.

Воспоминанием всплывает миф,
Какой Пеладжиос ей поведал,
И этот блаженный миг,
Вернул то драгоценное мгновение.

Эвелина почувствовала тепло-
В ладони лежала ладонь.
Это была рука того,
Кто разжёг любви огонь.

А по другую сторону морей
Те же самые звёзды,
Отражает блик очей,
Любовью наполнены слёзы.

Симфонический перезвон
Звёздного оркестра,
Был шёпотом переплетён,
Что исходит от сердца.

- Моя любимая Эвелина,
Прошу услышь меня!
Освети ты ту пучину,
Где расстояние как мгла.

Почувствуй ты тепло
Прикосновений наших рук.
Так, как чувствую я его
Вопреки всем разлукам.

Глубью сердца ощущаю,
Что един наш взор.
Им небеса мы ласкаем,
И нас чарует тот колор.

Не отводи ты взгляда
От блеска ночных светил,
Почувствуй, что мы рядом,
Давай объятия укрепим.

Хочу я нежности коснуться,
Твоих вьющихся волос.
Пусть вновь уста мне улыбнутся
Лепестками алых роз.

Позволь ты мне вкусить
Нектар твоего поцелуя,
И обо всём на свете позабыть,
Долгожданным счастьем ликуя.

Тихий шёпот души
Эхом содрогнул звёзды,
И их нектар кружит
Бальными танцами грёзы.

Нежно ложиться на лицо,
Взирающей в небо Эвелине,
И румянит своей пыльцой
Дурманом небесных вин.

Сквозь симфонические ноты
Звёздного оркестра,
Дева услышала шёпот
В неё влюблённого сердца.

- Да, мой дорогой Пеладжиос,
Я это тоже слышу,
Как в шёпоте перекликаясь
Наши души дышат.

Чувствую тепло твоих рук,
Приземлением мечты.
И чувствую страх перед разлукой,
Что рассветом поджигает мосты.

Чёрным вороном вспорхнув
Вдаль улетает ночь,
Оставляя душевную пустоту,
Разорванную на клочья.

Солнышко утро озаряет,
Гладью очищая небеса.
Бессонница безутешно рыдает,
И в слезах утопают глаза.

Утаившись от спящего мужа,
Эвелина встретила рассвет.
Там где реальный ужас
Мечтами явил просвет.

Она смотрела в окно,
И не хотела отпускать
То любящее тепло,
Что тоже жаждет её удержать.

Положив на сердце руку,
А второй вытерла слёзы.
Тяжесть неподъёмной муки,
Ей облегчили грёзы.

Вновь видение воочию,
Миражным ветерком унесло.
Эвелина открыла кулончик,
И достала оттуда письмо.

Едва первые строки прочла,
Как муж в комнату вошёл,
Мгновением затухла свеча,
Какую Пеладжиос зажёг.

Замешкалось волнение,
И не успела спрятать
Солнышко в затмении,
То любовное послание.

Эвелина невольно вскрикнула
Нелюбимого мужа имя.
Она лукавила Виктору,
А тот был на взрыве.

Он схватил её за ручку,
И вырвал то письмо…
Нагнав гневом тучи
Огнедышущей змеёй.

Поработило пламя гущи,
Опустошая все мечты,
И их план грядущий
Испепеляет все мосты.

- Я в твоих глазах прочёл-
Какую ложь скрываешь,
И вижу как по левое плечо,
Заодно с бесом ты киваешь.

Не лукавыми плодами,
А искренно тебя я полюбил.
И не лёгкими трудами
Дорогу к браку проложил.

Сам себе лукавил-
В глаза пуская дым.
Всё реально сознавая,
Что взаимно нелюбим.

Но, думал приживёмся,
И любовь придёт.
Но вуаль мечты рвётся,
И никто её не зашьёт.

Для тебя был тенью,
Но свет падал к ногам.
Я останавливал землю,
Пухом набивая облака.

В неискренние чувства
Я впустил доверие.
И со своим отсутствием,
Тебя пустил в чужие земли.

Мне не разобрать этих строк,
Я не владею языками.
Но то, как стелиться смог-
Вижу не прозренными глазами.

Эвелина бросилась отбирать
Кусочек тёплого солнышка,
Но с мужской силой не совладать,
Нежности лёгкого пёрышка.

Виктор её оттолкнул,
Эвелина на пол упала.
И попятившись шагнул,
В кулаке листок сжимая.

Комнату заполнила истерика,
Тишину терзает плачь.
Отдаляя два берега,
Над рекой пролетел грач.

- Ты прекрасно знал,
Что тебя я не люблю!
Гордо крылья распускал
Затмевая жизнь мою.

Дай я свечи погашу
В нашей тьме пустой.
Оставь меня, прошу,
И отдай моё письмо.

Виктор хлопнул дверью,
Бросив в Эвелину слова:
- И моё ты затменье
Будешь солнышком освещать.

Если отец твой узнает
О подлой твоей измене,
То точки все расставит,
Лишь только мне поверив.

Мечта напрасно прыгает,
И в полёт рвётся.
Отец тебя выгонит
И хмуро отречётся.

Пойми ты суть судьбы,
И не вздумай отрекаться!
Тебе некуда идти,
Кроме как остаться.

Забрав с собой весточку,
Осознавая ход действий,
Виктор отпустил веточку,
На сзади идущих бедствий.

Посовещавшись с друзьями,
Они его направили
Туда, где вылезут изъяны,
Правдой над лживыми ямами.

Взяв у них адрес
Очень мудрого полиглота,
И тут же туда отправился
За точным переводом.

Не долго петляла
Загадками вьющаяся дорога,
На нужное место указала,
Примчавшейся тревоге.

Виктор постучал в дверь,
За какой его уже ждали.
Будто судно село на мель-
Так заскрипели ставни.

За дверью веет мрак,
В отсутствии злости.
Доброжелательный бедняк
Тут же впустил гостя.

Всплакнула птица,
Оглушая рыдающую судьбу.
Так, по скрипучим половицам
Подошли они к окну.

Старик руку протянул-
Виктор дал ему письмо,
Едва ком он развернул,
Как всё поведало оно.

Его дрожащая рука
Пожимает плечом,
Раздался голос бедняка,
И тот дословно всё прочёл.

Мудрец сразу догадался
В чём тут дело.
И совет дать попытался,
Дабы расслабить нервы.

- Не тащи любовь силой,
Пусть сама придёт.
Душа расправит крылья
И осенит её полёт.

Но ревнивый зверь,
Испарился как дым.
И хлопнувшая дверь
Остужает его следы.

Вернувшись домой,
Где не утихает плачь,
Вновь затмил всё тьмой,
Влетевший скандалом грач.

Всей своей небрежностью
Кинул измятое письмо,
Закрыв глаза на нежность
В заплаканное лицо:

- Теперь я точно убеждён
В твоей измене.
И невольно углублён
В лживые тени.

Да, тобою не любим,
И против воли брак…
Но все мои нули
На сотни умножил банк.

Я вошёл в доверие,
В вашу статусную семью.
Вы открыли мне двери-
И вот тебя я люблю.

Давай на всё закроем глаза,
Я без тебя не могу!
И строки чистого листа
Впишем в иную судьбу.

Дай мне свою ручку,
И ступай со мной
В мир развеянных туч,
Путём солнечной тропой.

Не меняя печали вид,
Эвелина просто промолчала.
И тот ком обид,
Судьбой вновь глотала.

У хитроумного Виктора,
Апогей вершился над планом.
С адресом конверт он выкинул,
Чтоб Эвелина письма не писала.

Не было выбора у неё,
Словно Даная заточена в башне.
Продав нынешнее жильё,
Они переехали подальше.

А её близкая подруга
Уже отправила письмо,
Из цветочного луга
Послав ароматное тепло.

Ветряными ладонями,
Конверт путём круиза,
Бережно как икону,
Передал в ладони бризу.

Пеладжиос тут же его открыл
Вдохнув благоухание Эвелины,
Душой обнял весь мир,
Влюблёнными крыльями.

Читая шёпот строк,
Он слышит её голос.
И, как сбиваясь со всех ног,
Мурашки в ряд построились.

Влюблённый Пеладжиос,
Нектаром нежной лилии
Грациозно стараясь,
Строки выводит в линию.

- Дорогая моя Эвелина!
Я прочёл твоё письмо.
И дух твоей долины
Освежил меня росой.

Я не могу поверить
Близости своего счастья,
Что вскоре ветер развеет
Все тупиковые препятствия.

Думал, что небеса неумолимы,
И что меня повергла кара.
Но тобой взаимно я любим,
И это свет неземного дара.

Ты та седьмая нотка,
Подземно-цветочного блюза.
И твоя грациозная походка,
Танцем нектаринки кружит.

Ты та седьмая палитра,
Поднебесной радуги.
Ты теми лучиками обвита,
Что солнышко таит за пазухой.

Ты седьмое чудо света,
Ты поэзия для глаз,
Ты нежность тёплого ветра,
И для души ты – Эрмитаж.

Любимая моя Эвелина!
Узри ночью ты зарю,
И развей ту паутину,
Что сулит не могу.

Оставь ты дома быт
Золотой клетки,
И будешь заново жить
Свободой канарейки.

Взирая в глаза надежды,
Что проходит мимо,
Молю её, как и прежде-
О нас с тобой, любимая!

Письмо легло в конверт,
И на крыльях бриза,
Любовный тот ответ
Вспорхнул почтовым круизом.

С румянцем развеялся
Бриз, лаская облака,
И вновь радостно встретился
Со вздохом вольного ветерка.

Но по ту сторону моря
Весточку ждёт разочарование,
И за обликом иронии
Её постигнут тайны.

Ища пятый угол,
Дабы вознестись в унисон,
К Эвелины лучшей подруге,
Пришло то письмо.

Но расстроенная Елена,
В упадке своих сил,
Едва встаёт с колен
Взирая на блики светил.

Ей поведала Эвелина
О рассказах Пеладжиоса.
Как по холсту картиной
Краски затмевали хаосы.

Как из простых слов
Оживали истории,
И про ту её любовь,
Что осталась за морем.

Слыша любовные крики,
Что запутались в паутине.
Ведь ревнивый Виктор
Невиданно увёз Эвелину.

Ликуя адским кругом
В пустотах вести,
Даже самая близкая подруга
Не знала о переезде.

Она не знает адрес,
Где удерживают цепи.
Той, кто улыбалась
Заморскому ветру.

Елена не верит в приметы,
И в пустоту слов.
Но вопреки запретам,
Верит в искреннюю любовь.

Подобно красавице Медузе,
Какой воспользовался Посейдон,
Эвелина с тяжким грузом
С Виктором разделяет трон.

Дело тут не в троне,
А в нелюбимом муже.
Что воплощает Горгону
Из былой Медузы.

Она заточена в себе,
Возненавидев того,
Кто крест ставит на судьбе,
И высокую приземляет любовь.

Вместо беззаботных потех
Елена выбрала заботу,
И она тут же поехала
К старенькому полиглоту.

Бедняк порадовался мелочи,
И руку помощи подал.
Елена диктовала следующее,
Что он на Греческом писал:

- Здравствуйте, Пеладжиос!
Пишет вам подруга Эвелины.
Это мой дала она адрес
Дабы любовь не сложила крылья.

То, что вы присылаете,
Я тут же отношу ей.
Вы ей жизнь окрыляете,
И даёте шанс судьбе.

Но теперь всё иначе,
И трещину дала судьба.
Ветер сломал мачту,
И слепо крутит штурвал.

Эвелины муж всё узнал,
Увидев ваше письмо.
И тут же вещи собрал,
Переехав в другой дом.

Невольницу забрал Виктор,
И я не знаю куда.
Я слышу те крики,
Что издаёт её душа.

Не знаю что делать,
И как вам теперь быть.
Но будем надеяться,
И с надеждой будем жить.

Елена подробно диктовала,
А старик дословно излагал.
Впитала грусть бумага,
И шрифт конверт подписал.

Мудрый полиглот
Понял суть истории,
И малоречивый тот клубок
Размотал чужой иронии.

Ведь та самая Эвелина,
Чей прекрасен лик,
Тайком к нему приходила,
Изучать Греческий язык.

Но грамотный бедняк,
Что богат духовно
Решил не поднимать
Пыль над любовью.

Он проводил ту деву,
Что с просьбой приходила.
Закрыв скрипучие двери,
Чтоб уныние её не поглотило.

Елена пошла отправлять
Лёгкость того листочка,
Какой трудно поднять
Любовным Ангелочкам.

Время усталость вращает-
Словно белка в колесе.
Само от себя убегает,
И возвращается во сне.

А ветра вновь подхватили
Тяжесть излитых строк,
Бризу в ладони положили,
И тот сделал тяжкий вздох.

Пеладжиос прочёл письмо
И сразу же поник.
Потерял он одно весло
И океаном стал родник.

- О чистая гладь небес!
За что мне такая кара?
Не найду себе я места,
Ну где та любовная нирвана?

Не останусь я в коленопреклоненной позе,
Вдохновением наполню все часы.
Прошу вас, рождённые ползать,
Уйдите с моей взлетной полосы!

Я окину взор восторгом,
В бездыханном предвкушении,
И затмятся серые дороги
Вдохновлённым воображением.

Я верну полуденный зной,
Солнышко вновь будет греть.
И вновь встречусь я с той,
О ком душа не перестаёт петь.

Красота покорно пленила,
И все дурманящие вина
Глотком нектара затмила-
Любовь моя, Эвелина!

Сердце полушёпотом млемлет,
Восхваляя блики клада.
Не ощущая под ногами землю,
Плыву в глубине её я взгляда.

И каждый новый день
Меня сказочно озаряет.
Миража солнечная тень,
Что её улыбку олицетворяет.

Среди вуальных небес,
Гладь тускнеет тканью.
И их зеркальный блеск
Отражает расстояние.

- Тот сорняк среди цветов
Я препятствием уничтожу,
Верну сердцу любовь,
Былой мурашковой дрожью.

Кровь бежит стрелою
Вопреки студёным ветрам,
Пеладжиос решительно настроен-
Собрал в путь чемодан.

Бережно сжал в ладони
Ту прощальную записку,
В какой пульсирует агония,
Шансы отнимая у риска.

Чёрными строками легли
Буквы на белый оазис,
Грациозным движением руки
Эвелина оставила адрес.

Дабы письма ей писал,
Согревая холодную даль.
Но она тогда не знала,
Что любовь прольётся через край.

Душой переполнен Эвелиной,
Со стонами в сердце,
Пеладжиос вызов кинул
Судьбе, не найденной места.

По ступеням звонких нот,
Окрасом загадочного мира,
Он ринулся в Аэропорт
Купив билет в Россию.

Заменил тот серый стресс,
На ласки нежных облаков.
Грёзно явивший Гермес,
Сандалии вестника Богов.

На высоте парящих душ,
Что любовь окрыляет.
Не взирая мрака туч,
Пеладжиос небосвод ласкает.

Прилетев в Россию,
В тот самый город,
Где живёт его Богиня,
И где царствует холод.

Облик описанной красоты,
Без зелени поник.
В сезон опавшей листвы,
Блещет иной лик.

Не зная Русского языка,
Растерянный Пеладжиос
Со словарём в руках-
Ищет той Елены адрес.

Любовь назад не пятится,
Крылья овладевают ногами.
Вопреки акклиматизации,
И тому, что обдуваем он ветрами.

Совсем не знакомый город,
Что раскрашивал колором грёзы.
Жестоко схватил за ворот,
Не ощущаемым ранее морозом.

Осень встречается с зимой,
И об этом оповещает ветер.
Словно округу окинул вой,
Зловещего пса Цербера.

Обороняют морозную атаку
Щёки замёрзшего героя,
Они алеют кровавым закатом,
И румянец пышет любовью.

Не понимающие его люди
Потоком проходят мимо.
Несут свои они судьбы,
Освещая лучом пучины.

Не слышат они крик,
Что сотрясает небеса.
Пеладжиос вновь поник,
Но не опустели глаза.

Озябла мурашками кожа,
И душу покрывает льдина.
Во всех он прохожих
Видит свою Эвелину.

Рукой тянется к ней душа,
Взирая сквозь надежду.
Но прохожий лик миража,
Принимает его за сумасшедшего.

Стоя на одном месте,
Он вновь на встречу бежит.
А бег сулит пьесу,
И вновь ликуют миражи.

Сердце тоскливо стонет
Едва пульсируя,
Переполнено оно любовью,
Какой взаимно любимо.

Путём измученного Орфея,
Тропою в Тартар,
Где любовь смертями веет
Озаряя блеском злата.

Пеладжиос болью ступает,
По осколкам разбитых сердец.
И та тропа его карает
Хлыстом огненных небес.

Уже седьмые сутки,
Смыкает замкнутый круг.
И облик каждой минутки,
Расцепляет сжатие рук.

Изнемогающий холод,
Плоти ставит петли.
Но душа, не чуя боли,
Мотылём порхает к свету.

Очередной закат сутулит плечи,
Скрывая последние лучи.
В тёмной пазухе вечера,
Где ликует облик пучин.

В последние минуты
Угасающего солнышка,
Удача затмила смуты,
Щекоча негатив пёрышком.

Около загородного дома,
Очутился романтики гений.
Предстал он на пороге,
И постучался в дверь.

Повсюду разбросанные пазлы-
Не собираются мгновенно.
Продержалась минутная пауза,
И из дома вышла Елена.

Услышав чужестранную речь,
Какую Пеладжиос молвит,
И видя как с его плеч
Груз откалывается тонной.

Он что-то говорит,
А девушка тихо плачет.
И ускоряют сердечный ритм
Мысли, что реальность прячет.

- Боже, какая красивая любовь
Окрыляет эту пару!
Она нежностью облаков,
Им крылья расправляет.

Молю святые небеса:
Сей  же  час вы явите
Блески в их глаза,
Что слезами налиты.

Пусть скорей сойдёт вечер
С мрачного трона,
И озарит солнце встречу
Голубкам влюблённым.

Вернувшись в реальность,
Где пожимают плечи.
Елена, доброжелательно улыбаясь,
Не понимает заморской речи.

Она указала жестами,
Чтоб Пеладжиос вошёл.
Выплывая из тёмной бездны,
Романтик узрел колор.

Войдя в огромный дом,
Девушка его накормила.
Усталость тянет в сон,
И бодрости сон она явила.

Но едва первые лучи
Пронзили не зашторенные окна,
Цветом кровавой зари
Они плавят ночные потоки.

Пробудившись ото сна,
Пеладжиос разбудил Елену.
Попытавшись ей вопрос задать:
- Что мне дальше делать?

Но не понять ей слов,
Его языком не владея,
И вдруг осколки оков
Свободой раскидала идея.

После лёгкого завтрака,
Что аппетитом благоухал
Елена оставила романтика,
Чтоб он дома подождал.

А сама поехала к тому,
Кто знает Греческий язык.
К тому самому старику,
Кто к визитам таким привык.

Доброжелательная улыбка
Встретила улыбчивую Елену,
Но строки красочной открытки
Явили тайную проблему.

Девушка всё рассказала
Старенькому мудрецу,
Всё с самого начала,
Но не подведя к концу.

Полиглот внимательно выслушал,
И согласился помочь…
- Любовь – чувство наивысшее,
А романтика её дочь.

Старик вместе с девой
Поехал к ней домой,
Где романтики гений
Страдает над судьбой.

Собравшись вместе,
Они решили оттискать
Те строчки из пьесы,
Что жизнь жаждала вписать.

Где живёт теперь Эвелина?
И откуда начать поиски?
Повсюду расставлена паутина,
И везде вбиты гвозди.

Срок бегущего времени
Ограничивает капризы,
Три дня на размышление
Оставила истекающая виза.

Старик им поведал,
Как приходил Виктор,
И как штормовой ветер
Поднимал всё вихрем.

- Когда перевёл я строки,
Написанные Пеладжиосом,
В ревнивца вгрызлись волки,
Истерично смеясь казусом.

Он тут же побежал домой,
Даже не закрыл дверь.
Крик остался за спиной:
«А я искренно ей верил…»

Шёпотом промолвила Елена:
- Тугой узел судьбы,
Не любимый муж Эвелины
Затянул на сожжённые мосты,

Он её родителей.
Против меня настроил,
И былой дружеский обитель
Посетило нынешней злобой.

Не зная, у кого узнать
Адрес несчастной Эвелины,
Герои начали сами искать-
Изучая просторные долины.

Расспрашивая прохожих,
 С Фотографией в руках,
Слыша одно и тоже:
- «Нет я не видал…»

Время убивает скоростью,
А тайна своей глубью.
И дремлющие новости
Тишиной надежду губят.

Цитадель неистового мужества,
Невольно опускает руки.
А пыльца, что танцем кружится,
Покрывает трёхслойные муки.

Не найдя свою любовь,
Пеладжиос вынужден вернутся.
В обитель морских краёв,
Где волны вечности клянутся.

Вновь самолёт ласкает гладь,
Рассеивая тропы душ,
А сердце бьётся вспять
Брызгами грязных луж.

В бликах грустных глаз
Вновь ликуют грёзы,
И рассыпанные пазлы
Вновь омывают слёзы.

А среди пустынного холода,
Ветра жаждут штиля.
И на окраине города
Горько плачет Эвелина.

Пудру звёздной пыльцой
Остудила тушью вьюга,
И тайком пишет письмо
Эвелина своей подруге :

- Здравствуй, моя дорогая,
Пишу пятое тебе письмо.
Но не скрыть мне в тайне
В этих стенах ничего.

Вкладываю в строки душу,
А их кладу в конверт.
Но бдительность злого мужа,
Вновь тушит надежды свет.

Прости, что не навещаю,
И себя от всех таю,
Подружка, я скучаю,
И безумно тебя люблю.

В конверт ложу листок,
Его отправь Пеладжиосу.
Пусть эти пара строк
Раскрасят судьбы кляксы.

Спустя нудную неделю,
Минута шанс явила.
И по чёрным туннелям
Весточка тайно просочилась.

А ещё через час
Эвелина решила рискнуть-
И свой единственный шанс
Она потратила на путь.

Заранее спланированный побег
От не взаимной любви,
Капелью топит снег,
С надеждой в груди.

Отдаляясь от России,
Путём сожженных мостов,
Самолёт ласкает ту синь,
Над какой парит любовь.

А сердце, что одиноко,
Глубью оставленных следов,
Осколками разрезает стопы,
И пурпуром проливает кровь.

В стену летят кулаки,
Не чувствуя ссадин.
И на два берега реки,
Любовь разделили дали.

- Да тобой я не любим,
Но люблю тебя безумно!
И скованность я льдин,
Растоплю тёплой лазурью.

Долго не думая,
Отчаянный Виктор решил
Отправиться вслепую,
Туда, где крик его души.

Деньги решают всё-
Билет быстро куплен.
Небеса ласкает самолёт,
И перья покидают руки.

Маршрут ведёт туда,
Куда покупал Эвелине билет.
И наивно думал тогда,
Что сблизит их дальний свет…

Выдерживает паузу вздох
Трёх тяжёлых судеб,
И сто из ста дорог,
Одной тропой интригует.

С морозным рассветом
Бессонницу провожает Елена,
Мысли парят где-то,
А душа рыдает на коленях.

Встав не с той ноги,
Встретила серый день.
Слышит крики «помоги»,
Но на помощь пала тень.

Но единый луч просвета,
Во мглу ринулся стрелой.
И озарил он конвертом,
В каком пришло письмо.

Елена искренно порадовалась
Отклику её подруги,
От негатива избавилась,
Разорвав звено замкнутого круга.

И ту просьбу Эвелины,
Она сразу исполнила.
Плоды сладостной малины,
Вложила бризу на ладони.

Письмо, порхая бабочкой,
К цветам любви парит.
Душа прыгает на скакалочке,
И касается своих молитв.

А в то время отражает
Гладью небосвода,
Судьбы скромные урожаи,
Что нуждались в водах.

Одиноко ступает Пеладжиос
По пустому пляжу,
Осколки его разбитой вазы
Былых цветов жаждут.

Опустив голову печалью,
Идёт знакомым путём.
И вся тяжесть отчаянья
Испепеляет шаги огнём.

Подойдя к побережью,
Он лицезреет картину…
Следы всё те же-
Оставленные Эвелиной.

Их ласкают волны
Лазурью изумления.
Но смыть не могут,
То блаженное умиление.

Пеладжиос приложил ладонь
К увековеченным следам,
Что пышут прежнем теплом,
Какое не остудить ветрам.

Окинул взор он к небу,
С выкриком души:
- Но почему мольбу не внемлют
Кары, какими я сокрушим?

К чему напрасные слова,
Если их не слышно?
Пустует одиноко судьба,
И сердце со вздохом дышит.

Душа пала на колени,
И рыдает как дитя,
А солнце в затмении
Светом не насыщает меня.

Уж лучше буду я слеп,
Пленник кромешной пучины.
Чем видеть те рассветы,
Где нет моей Эвелины.

Тускнеют всего мира краски,
А палитра любви незрима.
Вдали от меня те глазки,
Что душу окрылили.

Ослепи меня ты, солнце,
Закатом потерянной надежды.
Коснись шипами жгучей розы,
Тех глаз, что беспечны.

Поднеси лучи ты ближе,
Я очи слепостью сомкну.
И ничего прекрасней не увижу,
Чем та, что вечностью ликует.

Сжимая в кулаках песок-
Пеладжиос скрипит зубами.
Изгоняя из себя то зло,
Заговорил с Богами:

- Прошу узри ты
Плоды твоего творения,
О, милостивая Афродита,
Мы - жертвы вдохновения.

Прошу приблизь ты даль,
И освободи нас от оков.
Пусть коснётся нас вуаль,
И озарит твоя любовь.

Крик летящий к небу,
Содрогнул безмолвие.
Молитвы едва внемля,
Объяли молящего любовью.

Море шепчет волнами,
Щекоча пяточки бриза.
И воссиял перед глазами,
Взор, трепещущий сюрпризом.

На встречу к Пеладжиосу
Бежит окрылённая Эвелина,
Под ручку с радостью,
Одурманивая любовью вина.

В её вьющиеся локоны
Солнышко лучи вплетает,
И небесными заколками
Звёзды яркость зажигает.

Море растянулось гладью,
Скульптор воплощает скульптуру,
Бликами подчёркивая талию,
Её грациозной фигуры.

Удивлённый Пеладжиос,
Узрев радугу контраста,
Бежит по собранным пазлам
На встречу к счастью.

Сказочные миги
Отразила гладь небес,
И небеса пронзают крики
Двух влюблённых сердец:

- Я люблю тебя, дорогая!
- И я люблю тебя, дорогой!
Небо землю ласкает,
Прижимаясь к ней щекой,

А с небесного Олимпа
Свет наблюдающих Богов.
Влюблённых озаряют софитами,
И овациями восклицает любовь.

Громовержец Зевс
Искренно восторгается,
Как флюидов тот всплеск,
Вместе с душами купается.

Искры юркой молнии,
Их облик отразили.
И в пустоте безмолвия
Влюблённым чудеса явили.

Блеснул золотой слиток,
Отблеском небесного сапфира.
Так Богиня Афродита,
Слёзы счастья проронила.

Она - Богиня влюблённых,
Но и она восхищена,
Шедевром насыщая эталоны
Там, где крики таит тишина.

Считанные секунды
Сближают вечность ожидания,
Поцелуев жаждут губы,
Сокращая незримое расстояние.

Распростёртые объятия
Вот-вот соприкоснутся,
И печаль, и апатия,
 В глаза счастью улыбнутся.

Как вдруг меняется сюжет,
Обрывая линии жизни.
Зелёный лиственный плед
Таит осуществлённые мысли.

Из-за пальмового древа,
Курок нажат без паузы.
Пронзает пулей деву,
И влюблённого Пеладжиоса.

Они замертво пали,
Вечные объятия сомкнули…
И сладкой смертью умирая,
Вкусили блаженные секунды.

Лёгкий, морской бриз,
Туманы схватили за горло,
И над островом навис
Ветер мрачнейшем штормом.

Пурпурно окрашены кровью,
Бурлящие недры дна.
Омывают они волнами
Штрихи пустого полотна.

Жизнь вкусила тень,
Тугостью смертельного узла.
И на светлый день
Обрушилась злом тьма.

Отвлеклись все Боги,
Лицезрея земную любовь,
Не заметив вздох тревоги,
И как смерть вкушает кровь.

Наитемнейшей Бог Аид
Подарил земле лучи,
Его сердце излучает софит,
Окрылённой его любви.

Под лирические ноты,
Вечно влюблённого Орфея,
Преобразился остров
В краски высшего апогея.

Округу озарила композиция-
Цветочного блюза.
И нектаринками кружиться
В блаженном танце музы.

Небеса вспыхнули звёздами,
И ожило созвездие.
Мужественно роняют слёзы
Блики глаз Персея.

А отсеченная голова горгоны,
Преобразилась изначальным ликом.
И в том облике тонут
Медузы душевные крики.

На  миг остановилась земля,
И утихло злое море…
Тропой виляющая змея
Кольцом стягивает горе.

И всё это видевший,
Не взаимно-влюблённый,
Виктора взгляд окинувший
Слепо смертью озарённый.

Не найдя в жизни места,
В глаза смерти взирал.
Наставив дуло пистолета
Он выстрелил в себя.

Пала его плоть
На холодные песчинки,
И затянула топь
Души тускнеющие искринки.

Душа рыдает на коленях,
И взирает ввысь
На то, как ступенями
Небеса разорвались.

Взяв на ручки Эвелину,
Пеладжиос смело ступает
В ту вечную долину,
Где Элизиум врата отворяет.

Жизнь разбилась о рифы,
Какие волны целуют.
И те поведанные им мифы
Явью глазки её чаруют.

А судьба убийцы,
Бросив душу в недры,
С проклятиями кружится,
Где ликуют беды.

Эхо разрывает пучины
Лаем злого Цербера,
И властвование Аида
Поглощает жизнь небылью.

Мрак шагами тёмными
Зло волнами зализывает,
А над мёртвыми влюблёнными
Кружат птицы Элизиума.

Собрав цветы весны,
Богиня сезонов Даная,
Возложила вокруг красоты
Над нею же рыдая.

Даже громовержец Зевс,
Не смог утаить слёзы.
Эхом влюблённых сердец,
На небесах распустил он розы.

Струны незримой скрипки
Волнами ласкает смычок,
Спотыкаясь об ошибки,
Время сделала скачок.

На остров Серифос,
По указанному адресу,
Куда прилетали письма
Влюблённому Пеладжиосу.

Прилетела запоздалая весточка,
Свои крылья расправляя,
Строки мёртвой уже невесточки,
Читает Пеладжиоса мама:

- Здравствуй, мой дорогой!
Волнением вывожу я строки.
И пишу дрожащей рукой
Сделав вздох глубокий.

Наш нынешней сюжет,
Что грёзы раскрашивает ярко,
Даже через тысячу лет,
 Не станет чёрно-белым кадром.

То благоухание лета,
Испепеляют осенние костры.
Но вновь ликует где-то
Блик вечной нашей любви.

Искореняю те я мысли,
О невозможной встрече.
Ведь смысл моей жизни
Это то, что будет вечным.

В моих сбыточных планах,
Следующая неделя
Сулит лишь только правду,
И я к тебе приеду.

Закрыв глаза на всё
В этом сером быте,
Хочу повернуть лицом
К себе счастливое событие.

Надежды крепкая нить
Сплела  для счастья сеть.
И я хочу тебе сообщить
Радостную весть.

Помнишь блики звёздных свечей,
И ту романтичную власть,
Как одна из сказочных ночей
Подарила нам страсть?

Как тьма, вуалью тонкой
Наше сблизила желание.
Милый, я жду от тебя ребёнка,
И мною он желанный.

У нас будет семья,
Жди меня дорогой.
Безумно люблю тебя,
И зову своей судьбой.

В конце того письма,
От слёз размазанные буквы,
И видно как тряслась рука
Эвелинеными муками.

На те пожелтевшие кляксы,
Горькие слёзы роняет.
Мама мёртвого Пеладжиоса
И безутешно рыдает.

Подняв взор к небу,
Где оно мечты возрождает,
И видя, как не знающая меры
Чаша избытки проливает.

Там Орфей и Эвридика,
Смерть учат улыбаться.
Усеивая гладь бликами
Пыльцой, что осыпается.

Там звучит седьмая нотка,
Звёздной симфонии.
И грациозной походкой
Следы оставляет мелодия.

Из темноты теней
Проникает луч любви,
Он яркость всех огней
В тепле своём хранит.

Небо распустило бутоны
Бескрайней долиной,
Где губы Пеладжиоса тонут
В вечном поцелуе Эвелины.

С неким усердием, ища любовь, мы спотыкаемся об строки предначертанной судьбы... Ведь в окружённой пустоте усердием не возродить блики искренней любви...!!!
Любовь - это когда два крыла порхают в едином ритме, на одной высоте и вопреки всему...