Пустой треп с нижнего яруса

Предупреждение читателю: наличие нецензурной лексики! 


   Господи, как же скучно вот так вот просто сидеть сиднем на табуретке, собирая самолетик. Бумажный. Материал потихоньку тяжелеет от общей усталости, тяжелеют и сами руки.

   Секретарша – злая стерва. Когда отец рядом, эта сучка лоснится и жмется к ноге, носит кофе с коньяком, отзывается на свист или щелчок пальцев. В остальное время она смотрит свои сраные сериалы и дрочит на тварей из «Сумерек». Туалетная кабинка, та, куда она чаще всего заглядывает, насквозь пропахла травкой. Кстати говоря, да, меня водят в женский туалет, потому что мне всего 5 лет, следит за мной эта секретутка, плюс самый ближний туалет – женский.

   Мой радиоуправляемый робот умеет пуляться пластиковыми ракетами, танцевать, кататься со скоростью моего бега. А еще он запрограммирован на запись видео высокого разрешения. Как на зло, когда я узнал об этой шикарной опции, сучка перестала косячить. От слова «совершенно»! Сезон сериала досмотрен, маджонг на компьютере уже не прет, а  дилера походу закрыли надолго. Зная жесткий нрав моего отца, уверен, хватило бы единственной записи в формате HD, чтобы лишить эту мразину работы и испортить резюме.

   А пока что я сгибаю бумагу. Складка за складкой вырисовывает остроконечные крылья, широкий фюзеляж и хвостовой «плавник». Почему-то мои самолеты всегда больше смахивают на причудливых сказочных рыбин, нежели на летательные аппараты. Практика. Не хватает практики.

   Думаете, что дети в моем возрасте не умеют нецензурно выражаться? Черта с два! Батя и не такому научит, правда я никогда не ругаюсь вслух. Почти никогда. Однажды сотрудник «Ицубы» Денис научил меня паре слов на своем родном языке. Учиться у него было весело, потому что каждая фраза подкреплялась графической расшифровкой (к слову, рисует Денис паршиво, но весело).

   - Х*й, х*й, х*й, бл*ть, бл*ть, бл*ть, в рот его еб*ть! – кричу я на весь этаж. Все сотрудники оборачиваются в недоумении. Только Ди не шевелится. Улыбается. Пока никто из других сотрудников (а особенно эта долбанная ведьма!) не представляет, что за фразу я порой произношу, родители меня не выпорют. И мое мнение - пусть остаются в неведении.
Папа занят. У него нет на меня времени. Он сидит у себя в кабинете, подписывает бумаги, строит перспективы и планы… да кого я обманываю?! Просто развалился и ждет звонка от ресторанного курьера. Но тревожить его все равно запрещено.

   Ну и ладно. Поругать не поругает. Максимум выгонит. Попробовать все же стоит.
Самолет с серебристым крылом мягко приземлился на стол секретарши, которой, кстати говоря, не было уже около получаса. Забив на этот безмозглый кусок мяса, я устало бреду к двери кабинета №0. Только что себя убеждал, что ничего сверхплохого не произойдет, но задница все равно предательски медленно перебирает ногами. Чует подвох, что ли?
Что-то щелкнуло и часть стены моментально уехала в сторону. Видимо где-то здесь начинается линия ИК сенсоров…

   В кабинете пусто, только недокуренная сигарета лежит на краю многоэтажной пропасти за окном. Вопрос «кто же курит в ОТЦОВСКОМ кабинете» не будоражит меня уже долгих полтора года. Я знаю, что курит сам батя. Он считает обратное. Так и живем. Даже не знаю, было ли бы ему легче, если б правда была оглашена и раскрыта. Что сильнее: любовь к сыну, принцип или зависимость?

(Конечно же зависимость!)

   Что-то похожее на эту фразу разорвало пленку мыслей на самом главном выводе. Могу поклясться, что это я именно «услышал»! Внутренний голос не имеет  такого мерзко знакомого звучания, этих противный каждой клеточке тела интонаций.

   Это была она! Сучка! Надо было проследить, чем же она может заниматься в отцовском кабинете в его отсутствие. Красть документы, курить в добавочной комнате для совещаний глав корпораций тет-а-тет, да даже болтать с любой из своих озабоченных незамужних подруг по батиному безлимиту! Ну я тебе покажу, сучка. Ты у меня еще наплачешься.

   С такими радостными мыслями я рванул в общий холл, схватил пульт управления и нетерпеливо выжал «возвращение к источнику по самонавигации». Вскоре Джереми уже гнался ко мне напролом, минуя высокие столы и кресла сотрудников, огибая гигантские ноги, единожды чуть не споткнувшись о провод принтера, так неудобно растянутый Ди в проходе.
Камера была включена, автофокус настроен, а я был в предвкушении краха тирании этой злобной стервы. Кажется, у меня даже встал. (Про секс и прочие приблуды взрослых я тоже знаю.)

   Кабинет по прежнему пустовал. Значит надо продвигаться вглубь, в сторону доп.кабинета. Взяв Джереми на руки, чтобы не выдать свое присутствие скрипом гусениц по паркету, я шаг за шагом приближаюсь к возмездию. Как же все-таки мало нужно пятилетнему ребенку для счастья!

   Дверь была приоткрыта, слышался приглушенный разговор. Я припал к стене, как боец спецназа, как тень, идущая от дверного косяка при косом падении света. Я слился с ним! Джереми был переведен в стелс-режим и отпущен на задание. И тут я снова услышал эту фразу. Только звучала она несколько иначе. Совсем чуть-чуть…

   - Кончай уже, зависимый! – сказал женский шепот. Затем последовал еле слышный смешок.
Мужчина молчал. Руки тряслись от внезапного осознания действительности. В глазах потемнело, слеза сорвалась на жидкокристаллический экран пульта управления. Огромных усилий стоило поднять его до уровня глаз, чтобы удостовериться, что все не так, что все надумано, и дальше все будет хорошо.

   Я увидел две корчащиеся в порывах своей мерзкой страсти фигуры. Одна развалилась на столешнице, расставив ноги, что сейчас болтались, как неприкаянные. Она шипела, кусалась и издавала утробный хрип. Ей было хорошо от мысли о своем будущем.

   Вторая же фигура оказалась моим отцом. Он ритмично вгонял свою пипиську в тело собственной секретарши, стоя спиной к Джереми. Его лицо не выражало ни удовольствия, ни обратных чувств. Отец был скуп в движениях и сосредоточен. Он всегда такой…

   Окно было открыто, на краю фасадной панели колыхался под слабым ветерком истлевший окурок. Он более не подавал признаков жизни, не чувствовал тепла, разрывающего его тело изнутри, но все же чертовски приятного. Я подошел поближе, потянул к нему руку, чтобы спасти от неминуемого падения в пропасть. Рука пятилетнего мальчика оказалась слишком короткой и беспомощной в этой ситуации.

   Окурок последний раз качнулся, завис на самом краю панели на пару секунд и сорвался вниз. Он не рухнул, а закружился. Затанцевал свой легкий, завораживающий вальс. Ему так нужен партнер для этого танца. Так нужен!!! Может быть прыгнуть? Он же легкий, ему же всего пять лет! Он не разобьется, не должен…

***

   Окурок, как ни странно все еще кружил в районе 30-го этажа. Потоки ветра швыряли его из стороны в сторону, пытаясь разрешить спор о том, куда же все-таки упасть этому кусочку фильтра.

   На серой пешеходной полосе тротуарного асфальта лежали обломки пульта управления роботом по имени Джереми. Звали его, конечно, как-то иначе, но фабричное имя не подходит другу человеческого ребенка. Эту игрушку хотел бы получить каждый пятилетний мальчик Гонконга. В нем же столько разных опций, кнопочек и рычажков! А еще говорят, что он может записывать видео.

   Из оконного проема 67-го этажа многоэтажного корпуса компании «Ицуба» за этой картиной наблюдал мальчик. И, стоящий с ним рядом, безжизненный робот. Он уже никогда не запишет ни секунды видеоролика. Не проедет сам ни одного метра паркета. Не поведает ни одной увиденной сегодня истории. Потому что прыгать с крыш – легко. Решать проблемы куда сложнее. Мальчика звали Су, и никто, слышите, НИКТО не заберет у него папу!!!

   - Джереми, прием. Как слышно?
   - *тишина*
   - Конец связи.