Из старых записнушек. Наводчик

Их двадцать. Нас – трое.
                И будет ли толк?
Но выхода не найти…
               Пяток бронебойных есть
Да ствол семидесяти шести.
Смачно и четко
           щелкнул замок,
Жадно снаряд заглотив.
Я жду, когда танки
                минуют лог,
Давая им подползти.
Ну вот – уже близко.
                Теперь на прямой
Я с ними поговорю.
И, отстраняясь,
             рву пусковой,
Как будто обряд творю.
Разрыв…   Бесполезно…
                Я сделал, что мог…
Последний в казеннике
                шанс.
Вчера воевали –
             был целый артполк.
Сегодня – лишь трое нас…
До боли прижав
           к окуляру глаз,
Удобный ловлю момент…
Но «тигр» словно в тире
                кладет фугас
Прямо нам под лафет…
В клочья – Ивана.
               В кашу – Илью.
Меня садануло в бок.
Кровью и черноземом
                блюю,
И что-то не чувствую ног.
Лязг ближе и ближе…
                Тянусь на руках.
Ведь тело так хочет жить!
О Боже!
     Ну как же она далека,
Полоска спасительной ржи…
Но - поздно…
Лязг траков
          уже надо мной.
Сейчас меня втопчут
                в прах…
А « тигр» тяжеленною
                тушей стальной
Застыл на моих ногах…
Сквозь дым,
           по запыленной грязной броне 
Стуча каблуками сапог,
Лениво и грузно
              спрыгнул ко мне
«Ариец и полубог».
Не торопясь,
           меня оглядел,
                со всех обошел сторон…
Я же зубами от боли
                скрипел,
Давил в себе крик и стон.
Глаза и уши
          землей полны.
                Пули в затылок жду.
А он, не спеша,
             расстегнул штаны,
                в лицо мне справил нужду...
В крике от ярости
               захожусь…
Сердце слабей, слабей…
Он усмехнулся:
            «Nun, lebst du, Russ!»*…
Я же хриплю:
            - Добей!
…Черная туша,
         мотором взревев,
                тронула на рассвет.
От униженья осатанев,
                я волочусь ей вслед…
О камни и корни
             бьюсь головой,
Проваливаясь во тьму…
Как же позор
           пережить такой
                мне теперь одному?
…Боль в моих кУльтях
                давно прошла.
Срама – избыть не смог.
Память, тем давним
              позором жива,
Гулко стучит в висок…
…Дед отвернулся,
               прикрыв глаза,
Кожей культей заскрипев…
И по щетине сползла
                слеза,
Спрятаться не успев.
…Сколько таких вот,
               в прошлой войне
Смятых и втоптанных
                в  грязь…
Но поднимает по всей
                стране
Головы всякая мразь.
Свастик сплетенье.
              Факелов чад.
Диких призывов лай.
Видно, назад
          воротить хотят
«Сверхчеловечий рай».
От разоренных братских
                могил
Ужасом древним несет.
Тот, кто военный кошмар
                пережил,
Мирный –
          не переживет.
И не в пурпурно-тихий
                закат –
В юные лица убийц
Бывшие головы
           бывших солдат
Смотрят упреком
             глазниц…

(достоверная запись рассказа ветерана от 18 мая 1989 года,
Иркутск)
*- ну, живи, русский!