МАТЬ И ДИТЯ

Смерть матери она перенесла и пережила сдержанно - без лишней паники и отчаяния.

После преждевременной и внезапной смерти отца, когда они с матерью остались одни, казалось, что жизнь потеряла смысл, и все программы и планы бессмысленны и бесперспективны.

Однако, вскоре, с трудом скрывая стыд и дискомфорт,  в споре с самим собой стала жить обычной жизнью, радоваться ей и даже громко смеяться…

Её жизнь складывалась не совсем удачно, однако она не испытывала к собственной персоне стыдливого чувства жалости и не считала себя несчастливой. Чувство юмора её не покидало и не давало полностью потеряться и развалиться.

В двадцатипятилетнем возрасте вышла замуж, как ей казалось по любви, и, не успев насладиться сладостью медового месяца, пополнила печальный список разведенных.

Муж был неплохим парнем. Со стороны даже можно было бы позавидовать их супружеской паре.

 Был он весьма эрудирован, часто философствовал о смысле жизни и бытия, умел поддерживать разговор и чувство юмора его не подводило. И внешностью он ничем не проигрывал успешным мужьям ее подруг.

Тем не менее, вскоре для нее стало очевидным, что ее девичьи представления о семейном счастье абсолютно не совпадают с реальностью. Поэтому развод оказался неизбежным.

Это все можно было пережить, если бы не одно важное обстоятельство - она была беременна.

А так как она была еще молодая, и ей казалось, что вся жизнь впереди, она после долгих колебаний и сомнений решила повременить с материнством до появления более благоприятных условий…

И не родилась та девочка, ее дочь, которой сейчас, когда она хоронила мать, было бы 25 лет.

Потом года с невероятной скоростью пролетели, 10 последних лет из которых она была занята ухаживанием за тяжело больной и практически неподвижной матерью. При этом она так привыкла к своему жизненному укладу, что казалось бы иначе и быть не может.

Варианты замужества, которые время от времени спонтанно возникали, в основном по сводническим каналам, она постоянно отвергала в надежде более подходящего партнера.
Так она и не стала матерью, хотя  не исключала возможность, что для этого не обязательно быть замужем.

Но так и не смогла переломить свою гордыню…

Еще, когда она хоронила отца, а теперь еще раз, она убедилась, что, вопреки своим представлениям, у нее достаточно обширный круг родственников и друзей. Осознание этого частично смягчало и заглушало ее горе.

Выражать соболезнования приходило много людей, порой совсем незнакомых, и в ее мозгу крутилась сверлящая мысль: как и откуда они все с такой скоростью узнали о случившемся, и кто они вообще приходятся ей и её матери?

Похоронная процессия и последующие мероприятия были организованы на подобающем уровне, в строгом соответствии со всеми действующими нормами  местности.

Последующие дни после похорон проходили в постоянной суете, так как в соответствии с местными обычаями, практически каждый день у нее были посетители - родственники друзья и соседи.

Однако случившееся потеряло свою остроту и было предано забвению, жизнь вошла в обычную колею. И она не успела даже заметить, как вскоре оказалось в полном одиночестве.
Этому предшествовал тот кошмарный сон, подробным анализом которого она была занята все последующие дни своего одиночества.

… На сочном зеленом поле,  усыпанном крупными ярко желтыми одуванчиками, девчонка лет 10-12 легким бегом двигалась навстречу к ней. Движение девчонки были, как будто замедлены.

 Ветер играла с полами ее юбки, которые, периодически приподнимаясь, оголяли ее красивые колени. Длинные светлые волосы вились от ветра и иногда полностью закрывали ее лицо. Девочка улыбалась так, что были видны ее красивые белоснежные зубы.

Лицо девочки было настолько знакомо, как будто это была она в детстве…

Девочка приблизилась, и она стала различать веснушки на ее гладкой, бархатистой коже. Именно так ее лицо отпечаталось в ее памяти.

Изучающе, изумленно и вопросительно девочка посмотрела на нее и отдалилась, продолжая свой бег …

Когда девочка оказалось в существенном отдалении, она повернулась, улыбаясь, посмотрела на нее и внезапно ее поглотила бездна.

Она, как сумасшедшая, изо всех сил летела к этому месту, куда провалилась девочка. Руки были вытянуты вперед, чтобы преодолевать сопротивление воздуха. От волнения колени тряслись и становились ватными от предчувствия несчастья. Дыхание было на грани срыва...

Девочка двумя руками зацепилась за куст шиповника и висела над пропастью  в бездонном пространстве…

Запомнилось испуганное лицо девочки, на котором застыл ужас предстоящей смерти…
- Помоги мне, мама,- дрожащим голосом умоляла она.

-Дай руку, моя родная…

Девочка одну руку оторвала от шиповника, чтобы перехватиться, однако, не удержав собственную тяжесть, сорвалась в пропасть, издавая истошный крик отчаяния, который, разбиваясь о скалы, эхом раздавался в ее ушах, разрывая ее душу:

-Что же ты сделала, мама?

Как ошпаренная кипятком и от удара молнии, вся мокрая, она проснулась и села в постели.

 Лицо ее было покрыто капельками холодного пота. Ее охватила паника, что сейчас сердце разорвется на куски. Во рту был привкус грядущей беды. В горле поднимался комок, грозящий полностью перекрыть дыхание. Легкое головокружение усугублялось сильной тошнотой…

- Это была она,- прядя в себя, повторяла она, - она моя дочь!

Попробовав вспомнить лицо дочери, к своей радости она осознала, что все черты ее лица четко отпечатались у  нее в памяти.

«Надо постараться не забыть ее лицо. Ты не имеешь право его забыть»,- сама себе,  как молитву повторяла она вслух.

И поток слез накрыл ее, и она, долго лежа в постели, тряслась, издавая звуки, похожие на вздохи.

И приобрело смысл ее дальнейшее существование. Находясь в гуще и круговерти ежедневной суеты и разных пустых хлопот, вдруг, вспоминая лицо дочери, ее сердце дрожало, бархатно сжимаясь, как при падении в воздушную яму во время полета на лайнере. Лицо преобразовывалось и становилось светлее.

Надежда на встречу с ней во сне стало основной опорой и смыслом ее жизни.
…И в последующие дни одиночества, перед сном она вспоминала лицо дочери и молила Бога, чтобы ей посчастливилось опять пообщаться с ней в виртуальных мирах….

А в ушах  тревожно звенело эхо отчаянного крика дочери: «Что же ты сделала, мама?»

01 июня 1985 год. Ереван.

Авторский перевод 05.01.2013год.
Брянск