День на крыше

Нигде не познаю я
Всей сладости бытия,
Кроме мирка моего.
Господи, я прошу,
Долг пред тобой погашу,
Не разрушай его.

На свете множество крыш,
С которых прекрасны виды.
Но мне хватает одной,
Где в яркий июньский зной
Тебе небеса открыты,

И ты все глядишь, глядишь
В покоя души обитель.
Подобно материкам
Разбросаны облака,
И ты, вдохновенный зритель,
Блуждаешь средь них, пока

Безумный пламенный круг
В глаза твои не прольется,
Невольно напомнив вдруг,
Насколько яростно солнце –
Твой самый забытый друг.

И ты почувствуешь сам,
Стремление к небесам.
Как стрелы твоей души
Мелькнут в лазури стрижи.

Земля ублажает взгляд.
Как много в ее просторе!
Искрится яблонь наряд,
Смородины пышной море
Раскинулось у оград,

И темные облепихи,
Чьи листья торчат как пики.
Вдали березок чета,
А крыши пылают так,

Что взор обжигает пламя,
В глазах застывает свет.

Но под твоими ногами
Металл лишь чуть-чуть нагрет,
Ведь боли под небом нет,
Как нет ее в светлом храме…

И вновь незваная грусть
Слегка уколола грудь.
Свобода не спутник беспечности.
Держись за нее, не держись,
Дорога теряется в вечности,
Как лето закончится жизнь.

А, может, она не закончится,
Ведь нет же небытия…
Но, как бы то ни было, хочется,
Остаться незыблемым «я».

Чтоб вечно жили вне времени
И этот прекрасный вид,
И память, что с ним роднит,
И воля, ставшая бременем,

Которая день и ночь
Взывает: «Пиши, пиши!»
Терзает и гонит прочь
Покой из твоей души.

На западе понемногу
Сгорает веселый день,
И сизой каймой с востока
Крадется ночная тень.

Накрыла дома, заборы,
В садах мрак лесов царит.
У башен водонапорных
Внезапно зловещий вид.

А дальше, кажется, спит
Глубоким сном вся планета,
Пока первый луч рассвета,
Пространство не озарит.

Но это будет потом,
Ночь ест все новые версты.
И первые бледные звезды
Ожили в небе тайком.

Давно уснули стрижи,
Похоже, но только ниже
Скользят летучие мыши,
Как черти в мглистой тиши.

В ушах звенят комары,
И крыша заледенела,
Остыв от дневной жары.
Но хочется до предела
Души растянуть порыв,
До самой темной поры…

И вот уж стенанья сов,
Послышались в дальних дебрях:
Родители крику внемля,
Выкармливают птенцов.

И тишина не тиха,
Повсюду множество звуков.
От грустной трели сверчка,
До странных криков и стуков.

А тьма загустела так,
Что начал клубиться мрак,
И мир стал совсем чужой…
Безумец, иди домой!