Песня озера Маргарита. Из эфиопских воспоминаний

1.
Удар по днищу!.. Скрежет!..
Мотор заглох, но лодка устояла.
Мой африканец-кормчий
стал темнее тени,
скользнувшей рядом под водой.
Пришлось за вёсла сесть бедняге.
До берега нас провожали
холодные глаза убийц.
Но страшно не было...
И спины крокодилов,
и перламутровые птицы,
порхавшие, как бабочки-гиганты,
и мангровые заросли,
и фикусы, и змеевидные лианы,
и полог из переплетённых веток
над протокой,
соединяющей два озера...
Всё это мне казалось
декорацией
для приключенческого фильма,
в котором я снимаюсь
в главной роли!

2.
За круглым столиком
под зонтичным навесом пили кофе.
В лучах заката
столообразные вершины гор
светились, как зелёное стекло:
по склонам к озеру
стекали джунгли.

Поодаль от гостиницы
(одноэтажный деревянный домик)
сидели обезьяны бабуины
на ветках сикомора,
ворчали и покрикивали, глядя,
как на траве
разделывали тушу крокодила
с брюшком зеленовато-жёлтым,
безобидным.
Работа тонкая!.. Снимали шкуру,
вернее — кожу,
идущую на сумки модниц,
на кошельки, на туфли, пояса...

Охотник, бородатый итальянец,
в «колониальной форме» цвета хаки
(с ним два туземца — ассистенты)
был в роли «главного хирурга».
Но, видно, и поэзия ему была близка!
Два изречения,
начертанные белой краской,
сияли на боках
его зелёного грузовичка.
Справа:
«В АТОМНЫИ ВЕК ЭКОЕ ДИВО
РАСПОТРОШИТЬ КРОКОДИЛА!»
Слева:
«В АТОМНЫЙ ВЕК ЭКАЯ НЕВИДАЛЬ
ЗОЛОТО-РЫБКУ ВЫЛОВИТЬ НЕВОДОМ!»
Браво, каччьяторе (охотник)!

3.
Между столами
гордой павой
бродила страусиха
на лапах – копия:
две задние ноги кобылы.
А шея — будто кобра встала на дыбы!
С увесистой, как молот, головой.
Я бросил голове большое яблоко,
оно мгновенно очутилось в клюве –
и этот райский плод,
как был он в первозданном виде,
пополз по шлангу-шее вниз...
Зато глаза у страусихи!..
Большие, синие, невинные...
Ресничек только не хватает.

«О, не смотрите на неё так пристально! —
услышал я. —
Иначе может клюнуть... в глаз».
Так говорила синьорина,
сидевшая со мною за одним столом.
Красавица мулатка,
в которой, видимо, играла
кровь древнеримская
и племени тигре.
Взволнованно произнесла она
короткий монолог —
слова звучали так напевно,
что я решил их срифмовать:
«Вы из России?! Как это мило!..
Что же творится, Господи, в мире?
Русские в Африке! О мамма миа!..
Как-то привычнее: русский — в Сибири...»

Я был так тронут этой искренностью,
что предложил прекрасной синьорине -
по случаю знакомства — рюмку коньяку.
Но неожиданно явился итальянец,
специалист по крокодилам.
(Не знаю, кем он приходился ей).
Охотник вежливо от угощенья отказался.
А глазки синьорины стали девственными, как…
у приручённой страусихи.

Заглатывая пиво, итальянец
мне поспешил поведать
о том, что здесь, на озере,
(он врал: я слышал, что — на речке Омо)
американца,
который вздумал искупаться...
Да, да, вы догадались...
Крокодил!..

4.
Сгущались сумерки,
притихли птицы и обезьяны.
И лишь неистовое кваканье неслось с воды —
ночная песня Маргариты...
Но вдруг — сфорцандо:
где-то совсем рядом
раздался рык!
Точно такой
я слышал в зоопарке.
Да, я не удивился бы,
увидев во дворе отеля,
в компании со страусихой, —
льва!

* Именем итальянской королевы Маргариты
путешественник Витторио Боттего
в 1896 г. назвал «открытое» им озеро Абайя.

70-гг. 20 в.