Парадоксы секса

Парадоксы секса

 В равной мере она подтачивало и подрывало и корни Запада. На Востоке так же происходит пробуждение, и деньги расшатывают и устои консерватизма Востока. Мир обновляется не его экономическим и другим возрождением, а лишь массовым развитием страстей людей и их ненасытности, и поэтому разрушением. Разрушение старого мира не может не переживаться крахом или катастрофой, которая надвигается на человечество. Страх вызывает сегодня и широкое развитие преступности. Никто не может сегодня предвидеть, на что будет способно и чего захочет то поколение, которое вступит в самостоятельную жизнь лет через пять-десять. Мне часто представляется, что если сегодня человек складывается, по его объективному положению, разрушителем, то каким вступит в самостоятельную жизнь молодое поколение, сегодня просто являющееся «учащимся», школьником, студентом и т. д.? Тем более если учесть, что в этой сфере уже сегодня развиваются невероятные вещи!
 Названные страсти, тем не менее, как раз доказывают, что люди впервые разъединились и что снова нужно объединить их, чтобы эти страсти приняли разумную форму и упорядочились. Сегодня люди вообще разъединились и изолировались друг от друга, т. е. освобождаются от тех связей и отношений, в рамках которых они жили до этого, и теперь остаются одинокими. В этом и суть предоставленности каждого самому себе. И этот всеобщий процесс индивидуализации и определяет движение общества к будущему, хотя кажется, что во всем оно опускается вниз. Даже сознание человека капиталистического общества, то есть сознание культурного человека рыночной экономики, называемой современной высокой цивилизацией, как бы так же опускается на уровень средневекового мышления. И точно так же, как общественное развитие постепенно парализуется денежными отношениями, точно так же и сознание современного человека блокируется мистическими и даже мифологическими понятиями, которые, казалось бы, безраздельно начинают господствовать над людьми цивилизованными. И эти процессы разъединения и мистификации в первую очередь коснулись отношения между полами и поколениями. Действительно, подумайте сами, какое сознание у человека может породить, например, денежное рабство, которое не оставляет человеку выбора. Это просто заколдованный круг, который одних попросту сводит сума, а других заставляет сводить счеты со своей собственной жизнью, а третьих ведет к террористическим актам, а четвертых – принуждает обращаться к богу. В таком отчаянном положении люди еще не находились, чтобы вдруг он оставался без семьи, без жены и детей, чтобы вдруг он оказался выброшенным на улицу собственным обществом, оказавшись безработным. И об этом сегодня начинают глубоко размышлять и англичане, и японцы, и американцы, раньше жившие спокойно и верившие только своему государству и своим богам. И этот порядок уже разваливается всюду и тем наводит страх на каждого человека.
 Отсюда и смысл того, что все заново начинается с этой самой глубокой основы отношений между людьми. Перестроить же общество и общественные отношения без учета конкретных людей и их конкретных взаимоотношений между собой – это метод социалистического преобразования, которое ничего толком не решило. Теперь поэтому речь идет о том, чтобы изменить общество применительно к развитию человека, а значить к развитию и преобразованию отношений между полами, от которых полностью зависит и изменение отношений между поколениями. И это не может осуществляться иначе, как только сознательно.
 Стремление человека к его собственному благу отделило мужчину от женщины и тем сделало так, что они стали недоступными друг другу, и в силу того, что они оказались во внешних и временных связях, обострились и их страсти. Их отношения действительно стали временными, даже эпизодическими. Иначе говоря, некогда устойчивые связи распались, и они стали изменчивыми, и в их рамках естественно развивается погоня за временными наслаждениями, сиюминутными удовольствиями. И в результате ограничений, накладываемых на индивидов главным образом денежными отношениями, секс принимает самодовлеющий характер. И это ограничение не снимается с ростом богатства общества, а, напротив, богатства общества распадается в силу развития этого ограничения. Не случайно для человечества сегодня основной смысл приобретает понятие «выживание», к тому же в век научно-технического прогресса и высокого развития культуры. Но нас, в сущности, характеризует не только это, но вообще стремление быстро обогатиться, получить мгновенную прибыль, и это заставляет нас относиться чисто потребительски и даже хищнически к средствам производства, производительным силам, земле и т. д. Так что из человека надо выжать все, что от него можно получить, не заботясь об его воспроизводстве. Таков уж объективный принцип индивидуальной деятельности, переведенной на деньги и обусловленной погоней за деньгами, личным благополучием, где каждый заботится только о себе, а обо всех – только один бог. Просто было бы наивно думать, что изолированный и отчужденный человек способен думать о целом обществе и что-то делать в пользу людей, отодвинув свои интересы. Раз отдельный человек по воле бога стал владельцем денег, значит, он будет стремиться только к увеличению своих денег, презирая все то, что мешает этому его стремлению. Ведь директоры и прочие руководители советского производства руководствовались интересами производственных коллективов по объективному своему положению, а теперь по этому же положению наоборот, руководствуются собственными интересами и личным успехом и тем общество вообще узаконивает амбиций. А это значит, что за перевернутым сознанием «узаконено» разрушение, которое осуществляется методически. Так разрушается просто старая система общественных отношений между людьми. И люди это воспринимают «наступлением конца света», а государство, которое осуществляет это, – «процветанием жизни».
 В действительности, разлагающаяся система естественно принимает такую форму, когда в ней все возникает как случайное, временное (мы еще не знаем, как развивается общество по нисходящей линии развития, и нас в этом отношении ничему не научили исторически распавшиеся общества и их смена новыми формами жизни). Ибо в этом объективном движении каждому отовсюду угрожают – инфляция, безработица, преступность, болезни, крах, банкротство, разорение, и никто не уверен, что сегодняшние результаты не будут утрачены завтра. Поэтому человек поневоле сосредоточен на настоящем, цепко хватается за него, концентрирован на временных достижениях. Никогда он не переживал этого состояния до сих пор, ничем не рисковал и не знал таких жертв, какие стали всеобщими теперь.
 Таковы принципы выживания в обществе, которое распадается. И люди в этой бешеной погоне за деньгами даже не подозревают, что находятся на пороге новой жизни, и крах старой жизни воспринимают крахом жизни вообще и отождествляют его с концом света.
 Это – внешне беспорядочные связи, в глубине наполненные смыслом, непонятным только людям потребительского общества, посвятившим себя своему собственному благу и ищущим свое счастье в эгоистическом потреблении. Беспорядочные связи между полами являются как раз их свободным союзом, но неорганизованным и только во временных проявлениях, который не может осуществить себя как такового в теперешних условиях неограниченного господства денег над людьми. Именно поэтому рыночное общество – временное состояние, призванное лишь формировать эти страсти, освободив их от различных исторически сложившихся ограничений. И названный союз между мужчиной и женщиной должен созреть, развиться и самоутвердиться не просто как разумная страсть, а как сознательная любовь – то, что Энгельс называл «индивидуальной половой любовью» – человеческим отношением к человеку и самой глубокой страстью, способной преобразовать человека и формировать его личностью, заряжая его небывалой энергией. Вот что он о ней пишет: «До средних веков не могло быть и речи об индивидуальной половой любви. Само собой разумеется, что физическая красота, дружеские отношения, одинаковые склонности и т. п. пробуждала у людей различного пола стремление к половой связи, что как для мужчин, так и для женщин не было совершенно безразлично, с кем они вступали в это интимнейшее отношение. Но от этого до современной половой любви еще бесконечно далеко. Современная половая любовь существенно отличается от простого полового влечения, от эроса древних. Во-первых, она предполагает у любимого существа взаимную любовь, в этом отношении женщина находится в равном положении с мужчиной, тогда как для античного эроса отнюдь не всегда требовалось ее согласие. Во-вторых, сила и продолжительность половой любви бывают такими, что невозможность обладания и разлука представляются обеим сторонам великим, если не величайшим несчастьем, они идут на огромный риск, даже ставят на карту свою жизнь, чтобы только принадлежать друг другу, что в древности бывало разве только в случаях нарушения супружеской верности» (там же). И это станет правилом только на высшем этапев результате устранения денежных отношений. Пока же человечество к этому только готовится и идет противоречивым путем, индивидуализируя людей и развивая их ум и интеллект, чувства и сознание, но в рамках эгоизма. Само собой разумеется, будущее заложено именно здесь. Отсюда и тот факт, что будущее связано с индивидуализацией и с развитием индивидуальных связей людей. В теперешних условиях любовь становится как чувство и как сознание. В этом смысле она является созидательной силой. И в то же время она становится в рамках денежных отношений. А это предопределило ее разрушительный характер.
 Если мы рассматриваем отношения между полами со стороны их распада, то они гаснут, а вместе с ним исчезают и стимулы, и сознание, и психология, и мы не увидим становления будущих форм за их случайными и временными проявлениями. Стабильность же этих отношений, наблюдающаяся на Востоке, отнюдь не свидетельствует, что они могут возродиться по восточным эталонам, и люди, в конце концов, вернуться к образу жизни своих предков. Нашим предкам нужны были материальные блага, и они работали, не покладая рук и не разгибая спину, чтобы иметь их, и они для них были целью и смыслом жизни. Социализм приспособил общество к этому человеку и его потребностям, в котором высшим благом выступало изобилие и свободное потребление. И люди и стремились к этому изобилию, и создавали его, полностью себя посвятив ему, то есть труду. Мы же, напротив, хотим не труда, а только потребления, к тому же потребления только по западным стандартам, хотим свободно наслаждаться, отстранив производство, и при этом не подозреваем, как обманываем себя и друг друга, уверяя, что в этом находим высшее благо и наслаждение. И мы действительно наслаждаемся жизнью, гоняясь за временными удовольствиями. А поскольку они стоят денег, то погоня за деньгами составляет смысл всей нашей жизни. И хотя все мы это осознаем, но не находим им приемлемого объяснения. Тем не менее, они обосновываются и оправдываются. Ведь надо же человеку как-то оправдывать свои страсти и искать в них смысл, даже если они бессмысленны с точки зрения традиционных связей, освещенных религией или моралью.
 Но вот выросло новое поколение людей, для которых все это потеряло смысл и высшим благом становится не материальные ценности, а человеческие отношения и любовь. Но они свое выражение получили в сексе и стали выражаться в нем, но облеченные в деньги. И именно они в этих формах в одночасье разрушили тот мир, который был скроен по меркам человека трудового общества. А новый человек и выступил в лице владельца денег, страсти которого оказались неудержимыми и разрушительными. Богатые люди в Казахстане стали создавать прямо гаремы. А публичные дома, скрытые и открытые, будто весь мир превратили в проституцию. Разве любовь не является разрушительной силой, еще более сильной, чем страсть к деньгам? Страсть к женщине оказалась самой сильной, и она обострилась еще более, как росла пропасть между полами. И деньги здесь делались ради удовлетворения этой страсти. Разве развитие этого чувства, освободившегося от ограничений, не парализовало весь мир и не обратило на себя внимание? Просто мы не привыкли рассматривать жизнь через призму отношения между полами, и поэтому не знаем, что происходит с нашим миром в результате изменений, происходящих в этих отношениях и почему они стали столь наглыми во всех своих проявлениям. И, как это ни странно, наш застойный ум и их воспринял вечным и сразу стал их абсолютизировать, вместо того, чтобы над ними задуматься