Смертельное переживание

Сижу
              словно пёс,
 прикованный цепью
 к иллюзиям мира
                в экране окна.
А в сердце
                надлом;
 хотите
                верьте,
 хотите
                нет –
в нем грохочет борьба.

Весь мир барагозит
пьяным Вакхалом,
бешенной пляской землю тряся.
А на Олимпе –
 жидомасоны,
 неофашисты
и прочая дрянь.

 Новости-сплетни мне ум обложили,
будто полипы
                дно корабля,
 душа задыхается в комнатной пыли.
 Будет ли кризис?
 Что с курсом рубля?

  Но,
 на улице ночь
плетёт свои тени,
крадётся по долу
её мертвенный мрак.
 Вот тени ползут
 ко мне по постели,
 воспламеняя
 ужас и страх.

Ночь
перевёртывает сознание.
Город
в испуге тушит огни.
Самое
               искреннее
                желание
меня выедает
до пустоты.

И я
срываюсь с потока мыслей
в пустынный сумрак своей души,
где
вне времени
 и
вне чисел
живёт
унылый призрак моей судьбы.


Там,
на поверхности,
бьются народы.
Там выясняют,
чья вера сильней.
А тут,
в плену вечности,
 нет
           бога,
нет
                страданий
и нет
            страстей.

Тут не пахнет елейным ладаном,
не благоухает
жертвами дня.
Здесь
безраздельно царит
                и властвует
 всепоглощающая пустота.
Нет
        здесь
                ада!
и рая тоже!
Вся тьма расселась,
 и свет погас.
Спокойствие всюду!
Ни на что не похоже.
Сплошное молчание.
Полный экстаз!

И жизнь
                моя
                перед
                глазами
летит,
как мыльные пузыри,
переливаясь
заботами
                и делами,
вся плёнкой радужной
                блестит.

Но вдруг,
наверху там,
вбежали в комнату,
 и застали меня в распластанной позе.
Почти с минуту
доносятся возгласы:
«что это с ним?»,
«должно быть сверх дозы!».

Эй,
вы что удумали?!
Оставьте в покое
меня!
Все нормально!
Здесь полный порядок!
Но,
вернулись в плоть чувства
и
хлынули токи.
Гудит надо мною
 дефибриллятор.

 И вот:
труба,
             коридор,
                колодец.
Вдали
                усиливаются голоса.
Куда девалась
вся невесомость?
Потяжелев,
открываю глаза.
И вижу я:
 всё, как и прежде,
на том же месте
                всё стоит.
И лишь озноб
нежданной смерти
морозом кожу
                холодит.