Облетевший октябрь. День прощания. Вечер последний

Угнетает листву хмель и солод моих пивоварен.
Иссякающий год – залежалый ненужный товар.
Осень нЕ выдает в золотобойном пожаре
даже капли с дождя, даже пуха с небесных отар.

Я уже обречен, как процеженный свет заоконья
сквозь кисейный туман занавесочки в стиле модерн.
Дребезжит во дворе на кленовом стволе рукомойник,
придающий стволу дополнительный зрительный крен.

Под ногами шуршит, за нервозной спиною маячит
и почти отошла, отгорела, отпела… почти.
С охладевших небес сквозь туман облаков наудачу
кто-то стрелами шлет на прощание солнца лучи.


Только прочерк стоит в завещании там, где наследник:
Осень не выдает даже пуха с гусиных отар.
Облетевший октябрь. День прощания. Вечер последний.
Со свечи листопада бархатистый счищаю нагар.

Ночью грянет мороз. Не мороз даже, легкий морозец.
Но готовы ли мы к врачеванию темных дворов,
постаревших, глухих, обреченных и коматозных?
… завтра выпадет снег на гниющие язвы костров.