Мальчики у моря

1. САША

Море – шуршаво, широколиственно –
шепчет, как ветер – листвою крон.
Солнце, подобно далёкой истине,
светит, надмирный жжёт небосклон.
Болью – под ногти песок впивается.
Море – мерещится и во сне.
Папа по-прежнему удивляется
Сашке – невзрослой его возне.

– Сашка, не стёр ты колени в кровь ещё?
Чудо!.. Ладони иди помой!
– Папа, пойми, я ищу сокровище,
стыдно без клада идти домой.

Море бутонами волн багрянится. 
К Саше – где папа был, богу весть –
как-то на пляже пробрался пьяница,
молвил, мол, клад под песками есть.
Вынешь – все грозы сгорят и горечи,
сыщешь – жди счастья! Волшебный клад!..
Молвил – и, встав, побежал по-кроличьи,
 словно пытаясь догнать закат.

…Солнце заходит, гудя приливами,
ровно в небесную кровь садясь.
Саша – ладонями кропотливыми –
что же разыщет, сгребая грязь?
Пробку, бутылку ли, вкось разбитую,
щепь, зажигалку? И – гальки гладь…

– Чудо!.. Ох, личико деловитое…
Сашка, да хватит уже играть!

2. НИКИТА

Летний лагерь играет марш.
Неба лик с каждым днём – рябей.
По камням да ногой – не мажь! –
да до самого моря – бей!
У Никиты – волчка, ежа –
дальше всех получалось бить.
Был он скор, всех быстрей бежал,
до буйков мог он бойко плыть.
Дни, как сонные сторожа,
поспевали за ним едва…

Как железо сжирает ржа –
грызла небушко синева.

Сам Никита – бел пух бровей,
только кожа рыжее ржи.
Никого нет его бравей!
Не поверят – кому скажи,
что и скрутится в колесо,
что и узел морской совьёт...
Даже бегал, смельчак, в лесок,
тот, где призрак-пират живёт.
«Славно плавать кому дано, –
на плакате гласит устав, –
тот скорее пойдёт на дно,
сил однажды не рассчитав».
Не боится Никита ни
волн серебряных, ни себя.
Есть на дне тайники – тони!
Но – всплывай, на волнах рябя!
Стань пиратом! И море грабь,
дань – волнистое серебро!
Будь хоть злым – но добру не раб:
ни к чему в душу брать добро,
им пропитывать ум и плоть!..
Нет Никите добра тошней,
чем добро лицемерных тёть,
злых учительниц в тьмах кашне...

– Эй, Никита, а ну-ка, как
ты умеешь? Вот это да!

Море твёрдо, совсем как лак,
и по морю бегут стада.
Небо – рябо. Никита – спящ –
целый день он был смел и брав...
Лунный свет выплавляет плащ
из чистейшего серебра.

3. ТИМОША

Море – мир. Ветер треплет траву и мысль.
Воздух тих. Поздний поезд вдали гремит.
Каждый день, забираясь на самый мыс,
мальчик Тим строит логово пирамид.
Мальчик-маг каждым утром по три часа –
весь в песке – камни взвешивает в руке.
Лишь на миг – спину красную почесать –
отдохнет, и за галькой – опять к реке...
А потом – так до вечера возводим –
город-рай станет камни в закат вздымать.

– Дурачок! Искупнулся бы разик, Тим! –
крикнет раз, а потом и умолкнет мать...

Снова ночь – град непрочен и вдрызг разбит.
Снова день – мальчик лечит невечный град.
От камней в громогласных глазах – рябит.
От жары – клочья кожи в ужасный ряд...

...Мальчик Тим и его молодая мать
на Москву едут поездом скорым из...
Ночь тиха. Больше нечему град ломать.
Море – мир. Грустен час. И пустует мыс.
Ветер стёрт – навсегда. Ропщет море, как
старичок, и беспомощно морщит нос.

Ком камней – там, где в море падёт река.
Мальчик Тим ни единого не унёс.

4. ПРИШЕЛЕЦ

Утро лунно – полмесяца, звёзды в пыль,
и лишился Телец золотого тельца.
Стыл кораблик у пристани – и уплыл,
замечает мальчишка с лицом пришельца.
У мальчишки за выгоревшей спиной
лепет взрослых – лишь гомон лгунов и лгуний.
Ждет пришельца мир дивный и мир иной –
спозаранку нырять в голубой лагуне.
Там – девчонка, с манящей – корабль! – душой,
божий бес – с апельсиновыми глазами!
Мир дурашно раскрашен карандашом,
овладела неслышимость голосами…

Человек – это реки, и нет моста.
Что же делать, грустить и молчать о чём нам?
Жизнь нам – вечность. Поэтому красота –
это то, что нам кажется обречённым.
Обречённым на время, на взлёт, на взлом,
обречённым – кричать и молчать в изморе…
Потому-то любуются часто злом,
что оно обречённей, чем пена моря.

От судьбы злой – мальчишка рукой-щитом
защитился. Плывут облака-гвоздики.
Канарейка, влетевшая в спящий дом –
словно камень, подброшенный кем-то диким.
В небе – перья. Слагается летний час
краткоглавой – не больше листка – новеллой:
и у моря – касаясь песком плеча –
юный Гумберт с болезненной Анабеллой.