Марине Влади

      

Какой горячий человек
С тобою прожигал свой век,
Терзаясь неуёмностью натуры.
Ты видела – сгорит дотла,
И, как умела, берегла
Ведь ты же умница, «колдунья», ты не дура.

Запреты? Да смеяться что?
Он сразу надевал пальто,
И уходил с гитарою в обнимку
К своим друзьям, которым пел,
Пел так, как только он умел,
Пел про тебя и, кажется, про Зинку.

А смерть ходила по пятам,
Да он догадывался сам,
Предупредил, мол, не в упор, не в спину.
И вот в очередной демарш
Она взяла на абордаж,
Успел, наверно, вспомнить про Марину.

Он вспомнил тех, с кем раньше был,
Он тоже их всегда любил,
И улыбнулся, на земле два сына,
И напоследок, как запел,
В последних муках захрипел,
Не выдержала сердца середина.

Он, смерти предъявляя счёт,
Всегда ей выставлял в начёт,
Что дикари сожрали-таки Кука.
За что? Про что? Кто даст ответ?
Терзался мыслью много лет,
Быть или нет? Вот не вопрос, а мука.

Теперь с тобой совсем другой,
Министр какой-то, чин большой,
И на земле Володина могила.
А у него там тоже друг,
Да, да, тот самый мистер Кук,
И память, как француженка любила.

          26.09.2000          В.Тен