Вечер

У реки, ожидая заката,
Я стоял, на закат обречён.
Трепыхался костёр языкатый,
И уха закипала ключом.

На другом берегу, за полоской
Влаги, зеркалом влитой в простор,
Над коричневой пашнею плоской,
Придавившей слегка косогор,
Над берёзкой,
Над далью неброской
Занимался небесный костёр.

Был он красен – краснее клубничин –
Тот костёр, поразивший меня
Тем, что очень он был гармоничен
Со слабеющим голосом дня.

И расслышал беззвучную трель я,
И не боль в ней была, не печаль, -
Будто струи умиротворенья
Проливались в притихшую даль.

День сдавался без боя, завися
От багровых и медленных крыл.
И тогда из-под облачных высей
Я на землю глаза опустил.

Что тут было!..
Из плёнки зеркальной,
Поломав соразмерность вокруг,
Как чудовище, вылез нахальный,
Жирной тиной облепленный жук.

А поодаль, где блещет излука,
Лишь попристальней в воду взгляни,
Закусившая окунем щука,
Отдыхая, дремала в тени.

И паук уже двигался к мухе,
И она затихала: пора…
И висела на ниточке в ухе
Кровожадная трель комара.

Насыщаясь, свиваясь, калечась,
В стороне от добра и от зла,
Всюду билась животная нечисть,
Лезла, чавкала, грызла, ползла!

И над этим земным безобразьем,
Лёгкий холод и нежность струя,
Опускалась медлительно наземь
Земляничной зари кисея.

В сочетаниях неразделимых,
Будто с мёдом и ядом ковши,
Мне представился вечер, как снимок
Человеческой смутной души.

Что душа без чертей и без радуг?
Без весёлой возни в шалаше?
Если только порядок, порядок,
Только вечный порядок в душе!