Три цвета

Красный

Сгорев дотла на стужах и морозах
И по уши увязнувши в грязи,
Российский сон, слезоточив и розов,
Давно не ждёт ликующей грозы.

Как примириться с холодом Вселенной,
Запихивая шубы в сундуки
И всех косых ловя одновременно
Общественному мненью вопреки,

Чтоб вечные клише и заготовки
Подсовывал нам буднично лубок
И, дёргая пучком церквей головки,
Служил уму, который неглубок?

Как серые подсушенные хлебцы,
Всё это утоляло б аппетит.
И, впитанный в бесхитростное сердце,
Бессмертен был бы этот архетип.

И сам, из отчей почвы вырастая,
Творил бы нескончаемый разбой,
Как ветер в поле, ночка воровская
И атаман с разорванной губой.

Синий

В наборе неизменном патриота
Главенствуют соборы и кресты.
Но это не любовь и не работа –
При случае святынями трясти.

Работа – обустраивать подворье,
Когда вокруг безверье и бедлам,
Когда кресты соборные – подспорье,
А не замена брошенным углам.

И родина – не квас, да щи, да лапоть;
Уж битым ли да не уразуметь,
Что надо не уметь о русском плакать,
А преумножить русское уметь.

И о душе, что так религиозно
Печалится, любя казачий Дон,
Попечься и в отечестве не поздно,
Не бегая за этим за кордон.

Белый

Вот это всё, что в сердце – что такое?
Минувшее из ёлок и берёз?
Но я о том, что мира и покоя
Лишает нас надолго и всерьёз!

Не пьяные баллады эмигранта,
Которым и в трактире грош-цена,
А трезвая, мучительная правда
О Родине, которая – одна.

И, может быть, больна неизлечимо,
И, может быть, нельзя её любить.
И ты, стыдясь того, что ты – мужчина,
Готов в бессильи голову разбить.

Но мир при этом в бездну не низвергся,
Хребет не поспешил себе сломать.
Ты можешь вырвать собственное сердце,
А Родине на это наплевать.

И в этой муке, что неразрешима,
Ты будешь весь, от боли не дыша, –
Неважный сын, беспомощный мужчина,
В котором разрывается душа!

2010