Побег

...Цена, которую платит солдат за то, чтобы жить, - это чужая смерть во имя самого существования невинных. При этом невинные умудряются благодарить убийцу своего потенциального убийцы, но когда звучит обвинительное слово из уст спасенных, становится совершенно непонятно, на кого это слово направлено: на убийцу-спасителя или на несостоявшегося убийцу, смиренно лежащего на орошенной красным земле. Но самое интересное начинается тогда, когда оружие в руки берут все те же пресловутые невинные: тогда прозвучавшее ранее обвинение становится ничем иным как предсказанием, а совесть в обнимку со смертью пьют кровавое вино и танцуют в закатной вакханалии.
 Так он думал, глядя в карминное небо над бескрайней степью, изрытой воронками и лопатами. Знакомые солдатские голоса тихо перекрикивались и отчитывались перед своим начальством об уже захороненных.
 Один из солдат вдруг встал над незакопанной могилой и, не отводя пристально-запыленного взгляда, крикнул.
 Слова разнеслись по черно-коричневой степи, механически прогремел по мерзлой земле упавший было, но быстро подхваченный автомат, что пытался выскользнуть из руки.
 Он, не задумываясь больше, развернулся и побежал: без крика, без лишних движений, что присущи панике, поглощающей человека в такие моменты. Проворно перепрыгивая через ямы и обегая края воронок, он бежал навстречу надвигающейся на него роще.
 И все же в одном несколько минут назад он был неправ: невинные всегда спасаются. Невинные всегда бегут как можно дальше и быстрее, как звери бегут из опожаренного леса. Невинные не умеют благодарить. Теперь он это точно понял, убегая от преследователей, согнувшись почти пополам, чтобы хоть как-то укрыться от пуль, проносящихся над его головой. Он не слышал свинцового свиста, ни криков, которые силился оставить позади, он слышал только шум своего часто бьющегося сердца и хрип дыхания.
 Пуля мягко вплыла под кожу и неожиданно стремительно вылетела из-под левого подреберья. Колени стали волочить ткань брюк по твердым комьям земли. Ладони больно уперлись в те же комья, только чуть подальше. Ярко желтевшая опушка была уже чертовски близко и настолько же чертовски поздно.
 "Спасибо, - прошептал он назло себе, - все-таки, спасибо".