На колокольне Ире Хан

            Я сон досматривал вчерашний,
            Как шуткою: «Быстрей кемарь!
            Припомни, обещал на башню
            Нас взять знакомый пономарь» –
            Растормошил меня приятель
            (А время – около восьми,
            А он уж, прах его возьми,
            Ну, задолбал, совсем как дятел!
            Какая тут уж Богоматерь!)
            Однако же, чуть-чуть спустя
            Мы шли за бородой в фарватер
            По винтовой. С трудом, пыхтя,
            Горды собою и довольны,
            Что забрались на колокольню,
            Где дух едва перевели,
            Поднявшись в небо от земли,

            И, словно с мачты бригантины,
            Вниз поглядели, оробев
            Куском рисованной картины
            Казался мир. Как самосев,
            Повсюду люди возникали –
            Жуки для нашей вертикали.
            Почти в ста метрах от земли,
            Мы лица разглядеть могли.
            И вот судачили о них
            Как развлеченье для двоих.

            Нам сверху мир одноэтажный
            Казался маленьким, родным:
            Кой-где от изб струился дым,
            И курицы гуляли важно;
            Кое-кто принялся за работу,
            Ещё не накопив грехи,
            Вдали, на горке у болота,
            Гуляли стадо пастухи,
            На ферме дизель надрывался,
            На поле тракторок гудел –
            Но это был почти предел
            Активности. День назывался
            Субботой – т.е. банным был,
            И быта мелкие заботы
            Обычный пригасили пыл,
            И этот «человека фактор»
            Не портил мир… (Ну, разве трактор?!)





            Всё зеленело и цвело,
            Бор старый виделся далече,
            В кустах угадывалась речка,
            А солнце каждое стекло
            Считало зеркалом – смотрелось
            И невзначай пускало стрелы
            В глаза. И все кругом сверкало.
            Дышали счастием низы:
            Природа разлеглась вальяжно,
            Как в дни, когда она азы
            Строенья мира постигала

            Вдруг колокол зевнул протяжно
            И хищно показал язык.

            И закружился, словно в вальсе,
            Затанцевал крестьянский мир,
            Забегал и заволновался,
            Что нынче Богу стал не мил.
            И люди потянулись к церкви,
            Оставив дома кутерьму –
            По нескольку, по одному,
            А то цепочками, как черви.
            Вот благовест разнёсся снова,
            Зовя на утреню. Слегка
            Ещё оглохшие пока,
            Пожали руку старика,
            Не в силах вымолвить ни слова,
            И, грешные, спустились вниз…