Эмили Дикинсон My Life had stood a Loaded Gun...

Ружьём заряженным стояла
Жизнь по углам до дня,
Когда хозяин проходящий,
Узнав, забрал меня.

Теперь лесами королевскими
Охотимся на оленух,
От нашего лица приветствую,
И горы отвечают вслух.

А улыбнусь, таким радушием
Долину озаряет,
Как будто бы лицо Везувия 
Всей радостью сияет.

И ночью, день закончив лучший,
Могучий сон храню, 
И на двоих с гагачьим пухом   
Подушку не делю.

Его врагу – смертельный враг,
Не сдвинется отныне,
Когда нацелю жёлтый глаз,
Я пальцем ярым двину.

Предположить, что буду жить
После него – напрасно,
Я в силах за него убить,
Вновь умереть не властна.


Emily Dickinson
754
My Life had stood – a Loaded Gun –
In Corners – till a Day
The Owner passed – identified –
And carried Me away –

And now We roam in Sovereign Woods –
And now We hunt the Doe –
And every time I speak for Him –
The Mountains straight reply –

And do I smile, such cordial light
Upon the Valley glow –
It is as a Vesuvian face
Had let its pleasure through –

And when at Night – Our good Day done –
I guard My Master's Head –
'Tis better than the Eider-Duck's
Deep Pillow – to have shared –

To foe of His – I'm deadly foe –
None stir the second time –
On whom I lay a Yellow Eye –
Or an emphatic Thumb –

Though I than He – may longer live
He longer must – than I –
For I have but the power to kill,
Without – the power to die –



Юрий Сквирский:
      Моя жизнь протекала - подобно заряженному ружью -
      В укромных уголках, но лишь до того дня,
      Когда владелец, проходя мимо, узнал меня
      И унес с собой.
 
      И теперь мы странствуем по королевским лесам,
      И теперь мы охотимся на оленух.
      И каждый раз, когда я говорю от его лица,
      Горы сразу же отвечают.
 
      И стоит мне улыбнуться, как таким  душевным светом
      Озаряется долина,
      Словно лицо Везувия,
      Выпустившего наружу свою радость.
 
      И когда ночью, закончив наш удачный день,
      Я охраняю голову своего хозяина,
      То это лучше, чем делить глубокую подушку
      Из гагачего пуха.
 
      Его врагу я смертельный враг,
      Никому больше не пошевелиться из тех,
      На кого я положу свой желтый (огненный) глаз
      Или яростный большой палец.
          
      Хотя можно предположить, что я проживу дольше,
      Дольше, наверняка, проживет он.
      Ведь я обладаю только способностью убивать,
      Но не способностью умереть.

№ 754 принадлежит к серии так называемых “master’s poems” – стихотворений, в которых фигурирует некий Master-Sir-Signor. В некоторых деталях
дикинсонисты, толкуя это стихотворение, расходятся, но ни у кого из них (Judith Farr, Ruth Miller, Helen McNeil) нет ни малейшего намека, на то, что здесь изображен Бог в образе охотника-убийцы. Считается, что Master – это либо Samuel Bowles, либо Thomas Higginson, а описаны здесь  гетеросексуальные фантазии Дикинсон. Версия “american students” мне кажется совершенно необоснованной.

В первой строфе перевода совсем неочевидна связь между “жизнь” во второй строчке и “меня” в четвертой. Возникает ощущение (у меня во всяком случае), что есть “жизнь” (какая-то, чья-то) и  “я” (которую забрал хозяин). Получается, что стояла ЖИЗНЬ, а проходящий хозяин забрал МЕНЯ. В оригинале же эта связь выражена совершенно определенно: “MY life”.
 
Во-вторых, “жизнь/ружье стояла/стояло  по  углам” означает не совсем то, что означает по-английски
“stood... in corners”.  У слова “corner” есть значение (привожу его по Уэбстеру):
A secret or secluded place; a remote or out of the way place; a nook.
This thing was done in a corner.
Acts xxvi. 26.    Очевидно, что пример этот нужно перевести: “Это было сделано в тайне/в дали от людских глаз”, а не “в углу”. И смысл второй строчки не в том, что ружье-жизнь стояло по разным углам, а в том, что оно было скрыто от глаз.