На три буквы

тысячи маленьких рыбок разрывают на куски
и каждая тащит в свою сторону.
нет смысла вставать с утра,
чтобы провести еще один одинаковый день.
каждый остро ощущаемый момент окрашен малиновым и бурым -
кажется еще чуть-чуть -
и ты треснешь, как корка земли под буром,
польется жирная нефть...
черная гадость, шлак отравления.
кое-как склеенные детали хочется переломать -
в местах, соедененных скотчем, скопилась ржавчина...
старые привычки надоели, как некогда любимая песня
набивает терпкую оскомину,
а нового ничего не придумано -
разброд и шатание, шатание и разброд.
старые клише лезут из горла, как куски ваты из старой игрушки.
тряпчный зайчик с глазами-пуговками,
сшитый из кусочков вильвета и коричневого синтетического платья.
даже попытка выразить мысли искренне неизбито
натыкается на ошибочно возникающий знак ровно.
благодарные уши подавно свернулись в трубочку,
некоторые из них пришиты - поэтому свернуться нет возможности.
им приходится слушать.
привычка становиться потребностью.
потребность становиться потребностью.
страх заставляет не отпускать, расселяет гноеродные бактерии,
грибки и дрожжи, которые, в свою очередь, гноят тонкие структуры.
дальше понимания дело движется туго.
самоуверенные нахрапистые индивидки
с колхозными мордами раздражают...
со свинным рылом в калашный ряд.
место в этом ряду пустует.
уверен - для меня.
излишняя самоуверенность тоже пролезает,
как клоп через дыру в матрасе...
единство давно нарушено. провода отошли.
органические силиконовые оболочки слишком разные,
чтобы организмы могли образовать единство.
другим организмам это вполне под силу.
вольвокс.
увы. инфузория.
одинокая инфузория.
словоизлияние не претендующее на гениальность
или откровение.

я просто сказала то, что хотела сказать.