фр. 10

     После того, как моя попытка испробовать новый метод лечения закончилась неудачей, я потерял интерес к психотерапии. Вероятно, я был плохим психотерапевтом. Моей целью было сделать себе имя. Пациенты сами по себе значили для меня очень мало. Я не испытывал к ним сочувствия. Мое пребывание в Санкт-Галлене потеряло смысл. Может быть, я сдался слишком быстро. Не вышло с одним – ничего, может быть, выйдет с другим. И в другом месте. Так, наверное, рассуждал бы человек более уверенный в себе. Но я сразу решил, что моя идея никуда не годится. И я не верил, что мне удастся еще раз придумать что-то оригинальное. Это была катастрофа. Раньше я словно лез на высокую гору. А тут вдруг увидел себя на равнине. Можно идти в любую сторону – результат будет одинаков. Лечить больных (но не вылечивать), праздничные вечера с коллегами, прибавки к жалованию. Открыть частную практику. До старости выплачивать кредит за купленный особняк. Все было предсказуемо. И потому казалось невыносимым. Но главное – то сомнение в самом себе, которое не было связано с профессией. Сеансы с пациентом повлияли и на меня. В моем «я» появилась трещина. И через нее «с той стороны» стало протискиваться что-то странное, невообразимое.