и не судимы будете

Суд идёт. Никаких прокуроров.
Никаких адвокатов. И залов.
Суд идёт. Что им - ум или норов? -
Книга мёртвых давно предсказала:
просто суд, завершенье лимита,
никакие счета - не расплата.
Дно сосуда однажды разбито,
а ума-то – совсем не палата.

Невзирая на статусы смотрят
три архангела с Троицкой башни.
Никакого вселенского горя,
просто новый – уже не вчерашний. -
… «Лебединое озеро» … Помнишь?
Всенародно скорбели о Чуде?
Нет. Был суд и итог,
Ну а помощь …
А какая тут помощь - Иуде?
Хоть и был он ни в чём он виновен …
Только суд. Невозможно иное.

Не вчера
и не завтра,
а вечно
суд идёт
избирательно, чисто.
Щиплют травку слепые овечки,
дождь прольётся,
а Солнце - лучисто.
Приговор - не ответ.
К исполненью.
Вот –
крылатые прИставы в белом.
Подсудимый в неясном волненьи,
но - он вписан.
В историю.
Мелом.

При любом, даже слабом ненастье
приговоры истории канут.
Только имя единственной - Насти
никакие дожди не достанут.
Все вожди,
сотворившие ЭТО,
и врачи –
прогниют перегноем.
Все журналы, каналы, газеты,
всё дурное,
и слишком земное …

Как соседская девочка – гаммы
теребила на форте-пиано,
так живые глаза моей мамы
вижу ясно, почти постоянно …

Но –
читает судья.
Бесконечно.
Ниспадают и падают свитки.
Где-то – я.
Ничего здесь не вечно.
Ну, да выпьем хмельные напитки!

А итоги? -
Зима осыпает
этим мягким и белым и нежным …
Суд идёт,
и судья засыпает …
но не верьте – не будет надежды.

Копошатся большие приходы,
Заряжаются паникадила …

А на улице «Вешние воды»,
Там, где юность моя проходила …
Или – возле Елоховской церкви …

Всё - раскрасилось,
всё - изменилось.

На Спартаковской – в самом конце и …

Память, ты - моя главная милость …

Покидает последний учитель
постаревшую ветхую школу.
Вы постойте ТУТ
И ПОМОЛЧИТЕ.

Ну, а дальше –
как
по
протоколу.

И никто - никогда.
Ты же слышишь?!
Не сказал:
« … подожди меня, Боже … »
Он услышал бы – да -
это – свыше …

Суд идёт.
И стоять он не может.

Неуместны, хотя и нетленны -
достижения в мысли и в камне …
Если попросту и откровенно:
не удержишь фортуну руками.

Суд идёт
под дождём
и на яхтах,
на ночных
и на гоночных трассах …

Что тут ждать –
ведь судьба-то – своя-то -
только раз.
Только - с первого раза.

Над боями в горячих пустынях,
и на всех боевых полигонах,
и в банкирских домах –
непростые,
а железные
люди (?) в погонах.
И у каждого –
мощные крылья,
золочёный колчан,
злые стрелы …

Рассыпается золото пылью,
подсудимые очумело
лепят пальцами странные жесты -
то ли - крестятся,
то ли – солятся …

Из них месят весёлое тесто …

А не надо –
ни ждать,
ни бояться …

Перерывы –
на град и на грозы
и на чтение праведной прозы,
перерывы – для снов и поэтов,
и для парочек … это - про ЭТО …

Исполнители здесь,
а иные - и там.
Суд исполнен.
Он весь -
по домам и местам.
По делам – поделом.
Морды рвут не скорбя,
кому били челом,
забывая себя.

Суд идёт.
Надпартийный.
Надфронтный.
Независимый.
И -
не народный.

Вот - смерзаются веки
навсегда - на века.
Вот - лежат человеки,
душу вынут пока
исполнители-ангелы
или врачи …

Рот раскроешь?
Не можешь?
Молчи.
Не кричи.

Суд идёт.
Не окончен его ритуал.
Дело - к ночи.
Короче:
каждый день –
сериал.