Эмили Дикинсон The Birds reported from the South..

Мне с юга передали птицы
Известье превосходное,
Как почтальоны или рыцари,
Но я глуха сегодня.

Цветы мне робко: - Помогите! -
Плотней закрыла дверь:
- Для пчёл цветите, уходите,
Не трогайте теперь!

Одела красота на лето
Прекраснейший наряд, 
Но сердце не даёт на это   
Хотя бы бросить взгляд.

В конце концов ушла, скорбящей, 
Как я, или сильней.
Из-за морозов предстоящих
Я вспомнила о ней.

Она беду мою заметила, 
Я слова не сказала: 
Вуаль чернела; как свидетелем, 
Кого она теряла.

Живём совместно с этих пор.
Вопросов нет – отсутствие.
И наш основан договор
На мудрости сочувствия.


Emily Dickinson
743
The Birds reported from the South –
A News express to Me –
A spicy Charge, My little Posts –
But I am deaf – Today –

The Flowers – appealed – a timid Throng –
I reinforced the Door –
Go blossom for the Bees – I said –
And trouble Me – no More –

The Summer Grace, for Notice strove –
Remote – Her best Array –
The Heart – to stimulate the Eye
Refused too utterly –

At length, a Mourner, like Myself,
She drew away austere –
Her frosts to ponder – then it was
I recollected Her –

She suffered Me, for I had mourned –
I offered Her no word –
My Witness – was the Crape I bore –
Her – Witness – was Her Dead –

Thenceforward – We – together dwelt –
I never questioned Her –
Our Contract
A Wiser Sympathy



Юрий Сквирский:
       Птицы сообщили с юга
       Срочную новость мне
       (Словно) заряд энергии, мои маленькие курьеры.
       Но я сегодня глуха.
 
       Цветы столпились робко и стали умолять о помощи.
       А я наглухо закрыла дверь.
       “Идите и расцветайте для пчел, – сказала я, -
       И больше не тревожьте меня.”
 
       Летняя краса добивалась внимания
       Вдалеке, надев свой лучший наряд.
       Но сердце  решительно отказало глазу
       В желании ее заметить.
 
       В конце концов, скорбящая, как и я сама,
       Она удалилась, насупившись,
       Размышляя о приближавшихся заморозках, а когда они случились,
       Я вспомнила о ней.
 
       Она не обиделась на меня, ведь я тогда скорбела.
       Я не сказала ей ни слова.
       Мой свидетель – траурная вуаль на мне,
       Ее свидетели – те, кого потеряла она.
 
       С тех пор мы стали жить вместе.
       Я никогда не расспрашивала ее.
       Наш договор (был основан)
       На мудром сочувствии.
Неверно передан смысл последних двух строчек. В оригинале
нет никакого сравнения (ничто ни с чем не сравнивается). Прилагательное “wise” в сравнительной степени (“wiser”) используется в качестве определения существительного  “sympathy”. Есть даже формальный указатель на это –
неопределенный артикль перед сочетанием “wiser sympathy”. Подобная сравнительная степень, не выражающая сравнения, - частый прием Дикинсон, которым она пользуется просто для того, чтобы увеличить количество слогов.
Т.е. “a wiser sympathy” – это всего лишь “мудрая  sympathy”, возможно, с некоторым усилением определения “мудрый”. (Не просто “мудрый”, а “очень мудрый”.) Но особой нужды передавать это усиление нет.
        Теперь что касается слова “sympathy”. Совершенно очевидно, оно употреблено в значении “сочувствие”. Автор, горюющая по кому-то, стала сочувствовать лету, к зиме потерявшему очень многих/многое, а лето, в свою очередь, прониклось сочувствием горю автора. Это взаимное сочувствие и стало основой их союза/дружбы.
Очень сомневаюсь, что русское “симпатия”, выражающее, скорее,  нечто поверхностное, может передать мысль Дикинсон в этом стихотворении /речь идёт о первом варианте перевода последней строфы:
С тех пор живём совместно  так,
Не задаю некстати я
Вопросов никаких. Контракт
Мудрее, чем симпатия/.