Грусть

               
                Новелла

                Последнее годы мое одиночество скрашивает грусть. Если я смотрю телевизор, пишу или читаю, грусть садится против меня и долго
 по - матерински с теплотой смотрит на меня. Она не о чем не спрашивает, молча, наблюдает.  Грусть довольно полная особа с большими широко открытыми зелеными глазами. Если я иду прогуляться, она просит, чтобы я немного подождал, так как ей нужно собраться, хотя одета она всегда одинаково, во что – то серо – голубое. Тогда мы идем вместе, и грусть просит, чтобы я не спешил, так как ей быстро ходить нельзя, она задыхается.
Это было в середине лета, когда после долгих жарких дней резко похолодало, и пошел мелкий дождик, перемежающийся с короткими ливнями. Я что- то писал, а грусть, на этот раз, расположившись на диване, смотрела на меня в профиль. Я чувствовал  изучающий  добрый взгляд, но не обращал на нее, ни малейшего внимания. Толи привык к ее присутствию, а может просто надоела. Про себя я подумал: «Уж если все время рядом, хотя бы спросила что. А то вроде кошки или собаки.  Молчит только. Хорошо, что есть, не просит».  Как будто читая мои мысли, грусть  тихо произнесла: «Что пишешь?» От  удивления я  повернул голову. Грусть была в хорошем расположении духа. Большая, грустная, умиротворенная и спокойная. Я акцентирую на этом внимание, потому что уже несколько раз видел свою подругу – грусть совсем иной. Тогда передо мной сидела худая и сжавшая в комок боль. Глаза у нее горели и были желто - воспаленными. Она пыталась что – то сказать, но я слышал только шипение. С тех пор  про себя думаю: «Пусть уж лучше молчаливая грусть, чем шипящая  боль.
              Ближе к вечеру  дождь закончился, и я пошел прогуляться. Пахло свежестью, зацветающими  липами. Грусть, тяжело дыша, чуть отстав, плелась рядом.
 - Дыши полной грудью.
- Давай посидим  в скверике, - грусть тяжело опустилась на лавку.
 - Я тебя не вдохновляю, ты устал от меня? – грусть пытливо смотрела мне в глаза. Но тому виной не я. Ты родился такой… грустный и я здесь, не причем.  Я бы и рада уйти, но не могу, ты сам и не отпускаешь. Ты привык ко мне, ты сросся со мной. Ты и я - это одно целое. Ты без меня уже не можешь. Да и поздно тебе менять меня на кого – то или что – то еще.
- Выговорилась, наконец - то, -  подумал я.  Хотя права во многом.  Действительно, грустный я человек и жизнь моя грустная. Не жизнь, а одна долгая грустинка. Но ведь я бываю и довольным, иногда даже радуюсь чему – то,  правда, через грусть. Внутри даже, когда смеюсь, сидит, она грусть, и вроде как делает мне поблажку: мол, повеселись немного - я подожду.
           Я всерьез задумался: «Может это у меня от чувства неудовлетворенности собой, от несбывшихся желаний, мечты, от не совершенного чего – то стоящего, да и вообще не так прожитой жизни?» – я мысленно где – то  соглашался со своими мыслями, где – то нет … и мне, стало грустно… в себе даже разобраться, не могу!
 - А тебе тоска не сестра родная? - спросил я.
 - Нет, тоска это хуже, хотя мы близки с нею… тоска, когда боль внутри, а я почти на поверхности, в душу не лезу, со мной жить можно и вполне сносно.  Со мной и грустить с юмором можно и даже быть счастливым с налетом грусти. Поэтому ты меня не гони…
            Утром мы пили чай, и грусть грустно улыбалась, а когда я смотрел на нее, опускала глаза.

                Виктор Попов