Евгения Батурина. Книга стихов. 2013

«Предчувствуя  иные облака…»


   Я не могу не сочувствовать  поэтической музе Евгении Батуриной. Тем более, если автор этой книги  признаёт себя «незаконной дочерью», а рифму величает  «моим  крест ом Господа Бога».  Муза её, конечно, «язычница», а рифма ; «христианка».  Обе страстны.  Из этого противоречивого двоеверия складывается драматическая коллизия  лирической героини представленной книжки.
   Свой жизненный путь Евгения Батурина  начинала  когда-то  с мужской профессии, токарем,  и в этом смысле мы  как  «два сапога пара», а продолжает уже литературоведом.  Когда-то, в 2004 году, мы познакомились на осеннем поэтическом фестивале в Биробиджане, где она живёт и преподаёт в педагогическом институте,  занимается научной деятельностью,  исследует «концепт человека» в раннем творчестве Достоевского.  С тех  пор мы дружим, несмотря на расстояния, приезжает во Владивосток  и  в мой родной  город Артём с лекциями и чтением своих стихов. Публиковалась в журнале «Дальний Восток», в альманахе «Биробиджан». 
   Известно, что  расположенные в глубине  материка города зачастую остаются хранителями устойчивых поэтических привычек  или  традиций.  Не случаен образ теплицы, где взращивают хризантемы.  Это чётко прослеживается на всём литературном облике  Биробиджана, окрашенного  в угасающие   еврейские интонации. Евгения Батурина наследует строй души эпохи русского модерна, «серебряного века».  И это понятно, ведь героиня её живёт с ощущением, что остановилось и даже исчезло само  время. 
   Отголоски  и интонации этой традиции, на мой слух, слышны в скрипучих грамзаписях  советского шансона тридцатых-сороковых годов, куда просочились романсы дореволюционной эпохи. Например, знаменитый романс Николая Харито «Отцвели уж давно хризантемы в саду, а любовь всё живёт в моём сердце больном», исполнителем которого был и Шаляпин,  и Рахманинов.   
   Среди общих поэтических выражений встречаются конкретные бытовые приметы ;  свидетели любовных встреч и расставаний.  Дождь, ветер, звёзды ;  всегдашние спутники её лирического чувства.  Лирический облик  автора запечатлён в образе «тополя на ветру». Всё-таки, замечу,  не смотря на женскую природу чувства,  желание проявлять слабость, героиня сравнивает себя с мужским деревом.  Это ещё одно противоречие, из которого рождаются стихи.  Тополь символизирует  в её лирике жизнестойкость, жизнелюбие, а также  волю к любви.
  Тридцать стихотворений, собранных в этой книжке, можно принять за скромное подношение её близким друзьям и родным,  её богине-словеснице ; Музе.  Евгения Батурина не вступает в соперничество с музами других современных поэтов, не бегает с ними наперегонки.
   Её исповедальный дар, звучащий всегда в романсовом миноре, возможно,  да и что там говорить, это очевидно, старомоден в мире, который отвык от  искренности, доверчивости,  наивности. Стихи её не стилизация под  модерн, нет, это просто  стиль ретро.  Её дар поддерживается чутьём к поэтическому слову, яркими вспышками   образов, которые запечатлеваются в зрительной памяти.  «Лист опавший, как щенок незрячий, / Тычется мне в ноги на ходу», «Ты помнишь, как женское тело упруго. / Я помню, как руки мужские сильны».
      Время года её книги ; осень.   Полнозвучным рифмам сопутствуют влажные акварельные краски. Её строки струятся.
   Мне представляется, что  эти тридцать стихотворений составляют по сути  одну поэму, в которой разворачивается один сюжет   несостоявшейся  любви к Мужчине.  Однако  вы не услышите ни одной ноты  разочарования.  Внимательный читатель даже сможет  составить образ её возлюбленного. 
   Это  не значит, что он был единственным в жизни автора.  Без поэтического обобщения нельзя говорить о том, что книга сложилась как художественное целое. Пределом  поэтического обобщения  мужского начала  стал образ библейского  царя Соломона.  Одним словом, муза Евгении Батуриной всё ещё находится в поисках своего мужского идеала.  Её  лирика открывает для меня    новые  грани женской чувственности.

Александр Белых,
член русского отделения Пен-клуба.

20 июля 2013


МУЗА

Тихий дождь за окном. Серебристая ночь.
Осыпаются гроздья сирени.
Я у Музы моей незаконная дочь ;
Я одно из её озарений.

То она мне шептала стихи по слогам,
Ну а я ; ей внимала небрежно…
Я её узнаю по летящим шагам
И по речи насмешливо-нежной.

В палисаде моем белый ландыш поник,
И тюльпанам недолго осталось.
; О, богиня моя, не спеши, отдохни.
Я в глазах твоих вижу усталость.

Я сегодня не жду в своем доме гостей.
Но с тобою не смею проститься.
Сколько нас у тебя ; непослушных детей?!
А иными ты можешь гордиться.

Тихий дождь за окном. Серебристая ночь.
И на сердце тревожно немного…
Я у Музы моей незаконная дочь.
Рифма ; крест мой от Господа Бога.
               














***

Ходит ветер по пустым теплицам.
Глухо рамы старые гудят.
С хризантем осыпались ресницы,
Все в хрустальных капельках дождя.

Уж не будут ветки старых вишен
Ягодами спелыми мерцать.
Падают на мокрый шифер крыши
Маленькие желтые сердца.

Лист опавший, как щенок незрячий,
Тычется мне в ноги на ходу.
Тихо-тихо сад осенний плачет,
Словно бы предчувствуя беду…

























                ***

Душа поэта, как струна,
Натянутая до предела.
Она наивна и нежна,
Почти не связанная с телом.

Она то плачет, то поёт.
Порой незримо, под покровом…
И как легко задеть её
Одним неосторожным словом!



































                АСЕ

               
Жёлтый лист на землю тихо лёг,
Дождиком омытый, как слезами.
Как подрос мой милый тополёк
С озорными карими глазами!

Вот уже и косы ниже плеч,
Как на фото бабушки старинном.
Завтра ты задуешь восемь свеч
На парадном торте именинном.

Весело и звонко на столе
Тикает будильник. Полдень ясен.
Нет для мамы краше на земле,
Ласковее имени, чем Ася.

Да не оборвётся в жизни нить,
Нас соединившая, став туже.
И для внучки буду я хранить
        Маленькую шапочку из кружев.



















                *** Б.М.

Лист опавший, как щенок незрячий,
Тычется мне в ноги на ходу.
Наскоро разломленный лаваш.
; Говорите. Как люблю я слушать
Мягкий глуховатый голос Ваш!

Вазочка с кизиловым вареньем,
Чайник с фиолетовым цветком.
; Прочитайте мне стихотворенье
О любви, о чем-нибудь таком…

В тонких чашках, выпуклых и низких,
Ложечки застенчиво звенят.
Боже мой, какой сейчас Вы близкий
И недосягаемый для меня!


























      ЦАРЬ СОЛОМОН

          Словами страстными и странными,
Тревожа сердце мне сквозь сон,
Ночами августа туманными,
Ты снился мне, царь Соломон.

Ты звал меня в сады прохладные ;
Туда, где лунные лучи ласкают
Лозы виноградные,
Где бьют горячие ключи.

Ты звал меня глазами, голосом.
Был взор твой нежен и глубок.
Ты смоляным волнистым волосом
Касался губ моих и щек.

Всевышним нити судеб вяжутся.
Твоим лишь именем живу.
Ты звал меня. И мне все кажется,
Что это было наяву.




















                Я говорю сейчас словами теми,
                Что только раз рождаются в душе.
                А. Ахматова


Дыханьем ливня веет из окна,
Как пеньем скрипки из дверей таверны.
А на душе такая тишина,
Как будто в ней ничто не знало скверны.

Как будто сердце родилось едва,
Подобное бутону белой розы.
И в этот миг единственный ; слова
Неповторимы и светлы, как слёзы.

































                ***


         А сердцу пора от любви отдохнуть бы,
И нежность ему я не ставлю в вину.
Как просто: у нас с тобой разные судьбы.
Они никогда не сольются в одну.

Нельзя нам встречаться. Ведь кроме друг друга
Кому-то ещё мы на свете нужны.
Ты помнишь, как женское тело упруго.
Я помню, как руки мужские сильны.

Как хочется в жизни порою быть слабой,
Не сдерживать слёзы ; пусть сами бегут.
Конечно, все разом  я  бросить могла бы…
          Прости меня, милый, но я не могу.

























                ***


                И снова август. Глянцевитый груздь
В лукошке старом. Голос ветра зыбкий.
                Я ощущаю трепетную грусть ;
Грусть по тебе и по твоей улыбке.

Грусть по твоим застенчивым рукам
И по виску, где тонкой нитью проседь
Стекает, будто времени река ;
Уже не лето, но ещё не осень…


































                ***

Скребётся в щели мышь под старыми полами
А за окном октябрь  ;  холодных звёзд эмир.
Как хочется взмахнуть прозрачными крылами
И с высоты взглянуть на грешный этот мир.

Подёрнуто ледком в час утренний болотце
И зелена трава сквозь ржавую листву.
Как хочется мне жить, покуда сердце бьётся.
Как хочется любить, покуда я живу.

Воробышек дрожит на ветке тополиной,
Как малое дитя на ножках поутру.
Души не зарастёт оконце паутиной,
Ведь я сама, как тополь на ветру.

Не страшно мне нести своё земное бремя:
Растить детей, творить и каяться в грехах.
Я славы не ищу.  Остановить бы время
          И выразить его до донышка в стихах!























                ***

Тоска по предкам с каждым днём сильней ;
По их земле и по забытой доле.
Как тяжело поэту без корней,
Как сорняку, засохшему на поле,

Как страннику с дырявою сумой,
Что посохом в болоте ищет брода.
Душе поэта хочется домой,
А он не знает своего народа.

Остаться ночевать в чужом дому.
Проснуться утром, и опять в дорогу.
Ему бы помолиться…  А кому?
Какой молитвой и какому Богу?

























                ***

В окне открытом огонёк свечи.
Черёмухи хмельной благоуханье.
Когда стихи рождаются в ночи,
Один лишь ветер слышит их дыханье.

Один лишь ветер знает их в лицо,
Листву листая, словно старый сонник.
В черёмуховом цвете все крыльцо.
И лепестки летят на подоконник…




































ВЛАДИВОСТОК
               
Александру Белыху

Я в городе, где чайки сгоряча
Кричат над морем о чужой печали,
Где ветры рассыпают по плечам
Слова и кудри. Где штормит вначале.

Где сквозь молочно-голубой туман
Серп месяца желтеет на рассвете.
Где нежность не похожа на обман,
И где мужчины как большие дети.

Где с поезда подняться на Вокзал,;
И до Морского там подать рукою.
Где у прохожих ясные глаза:
В них синева небесная с морскою.

Где с прошлогодней ржавчиной листок
Вдруг кто-то с дерева  под ноги сбросит…
Непредсказуем так Владивосток,
Что в нём весна напоминает осень.

Вы скажете, что сон приснился мне.
; Мол, это все придумано тобою…
 ; Попробуйте в вечерней тишине
Прислушиваться к голосу прибоя!















                ***

Мне предначертан путь к Вечерним берегам.
О Встрече был мне знак еще рожденья прежде.
Что ты назначен мне, я знала по шагам,
По голосу, по тени, по одежде.

Когда ты проходил в рубашке голубой,
Всем существом твоё я ощущала тело.
Ты был назначен мне изменчивой судьбой.
Я так ждала тебя. Я так тебя хотела!



































                ***

Струилась тихо речь твоя,
Свиваясь кольцами улыбок.
И капал в сердце сладкий яд.
И мир реальный был так зыбок.

Скользили тени по стене.
И блики солнца оплывали.
И тело было в западне
На золотистом покрывале.

И обезумело оно,
Изнемогая, трепетало,
Как недопитое вино
На дне хрустального бокала.






























                ***

И снова лунный свет в окно
Сквозь дым и облака.
О, нежность, грустное вино,
Зачем ты так горька?

Колышет ветер тополей
Жемчужную листву.
Не станет на земле теплей,
Покуда я живу…

Дыханьем погашу свечу
И долго не проснусь.
И лишь во сне щекой к плечу
Тихонечко прижмусь.

Прозрачней воздух хрусталя,
Прохладнее вина.
Спит безмятежным сном земля,
И в сердце тишина…

Что мысли грустные толочь
Мне понапрасну в нём?
Печаль в душе, покуда ночь.
Но будет счастье днём.


















                ***

В печальных лужах жёлтая листва
И георгинов лепестки, как смальта.
Пронзительно-зелёная листва
На фоне неба сини и асфальта.

И высоко, у самых облаков,
Клин журавлей, мерцающий пунктиром.
Серебряные нити паучков
          Плывут невинно над безумным миром…



































ДОЧЕРИ ЛЮБИМОГО

Черты точёного лица.
Стройна, как цапелька.
А ты похожа на отца,
Как с каплей капелька.

И волос золотисто-рус,
Что зерна в колосе.
И словно россыпь медных бус,
Звук ласки в голосе.

Отцовский голос тих и строг.
В нём ; вездесущее.
Твой, как весенний ветерок,
Летит в грядущее.





























***

Я не ведьмочка, не цыганочка.
Не умею я ворожить.
Звонче денежки мысли в баночке.
Ах, как хочется долго жить!

Слово легкое, быстрозвукое
Белой бабочкой на губах.
Я беспечная и безрукая,
Но не нищая, не раба.

И не смеете вы, неиствуя,
Мне доказывать, что не трус.
Вам бы песенки всё посвистывать
И крутить рукой жёлтый ус

Тонкой спицею под ресницею
Обвивающий лаской взгляд.
Не поддаться бы, не влюбиться бы,
Обесценившись до рубля.

Пусть ладонь моя станет твёрдою,
Грудь ; похожая на кору.
И до смерти я буду гордою
И от нежности не помру!


















***

Вы никогда не будете нежны
К моим стихам, а им не стать наивней.
Но я люблю мгновенья тишины
И сумрак неба накануне ливня.

Дыханье ветра.  Капли на стекле
Серебряное трепетное стремя.
И ощущенье, будто на земле
Остановилось и исчезло время.



































***

Сквозь сумрак лет твой образ светел
И ощутим уже едва.
Стихи как брошенные дети,
А нежность сорная трава.

Стихи рождаются случайно
И забываются к утру.
Их мелодия печальна,
           Как голос скрипки на ветру.


;
***

Я не люблю тебя давно.
И не могу влюбиться дважды.
Но нашей близости вино
Моей не утолило жажды.

В чертах усталого лица,
В плечах сутулых, в пальцах дрожи
Есть сладострастия пыльца,
И от нее мороз по коже.


Когда ты рядом, рвется нить
Всей жизни прежней, точно волос.
Я не в силах объяснить,
Чем твой меня тревожит голос.


Тебе, должно быть, все равно.
Мысль обо мне ; такая кроха.
Я не люблю  тебя давно,
И без тебя мне очень плохо!
 
КОЛЫБЕЛЬНАЯ ДЛЯ ВОРОНЁНКА
         
          Пела в детстве мне спросонок
Няня иногда:
«Как-то ночью воронёнок
Выпал из гнезда.

Вздрогнул и, расправив крылья,
Медленно взлетел».
Песня детства стала былью  ;
Так, как ты хотел…

Воронёнок верил людям,
И летел к огню.
Он не знал, что кто-то будет
Ставить западню.

И попался ворон в клетку,
Словно воробей.
Не одну сломал он ветку,
Стал от зла грубей.

Сколько вытерпел он боли,
Вороненок мой!
Еле вырвался на волю,
Полетел домой.

Говорила мама сыну:
«Ты со мной побудь!»
Воронёнок  рвался на чужбину ;
Испытать судьбу.

Долго над землей кружил он,
Видел города…
Ни в одном из них не свил он
Своего гнезда.

Сел однажды, одичалый,
На моё окно.
Рассказал мне все сначала,
Будто знал давно.

Горькое своё безверье
Ты залей вином.
Я твои взъерошу перья
Тихо перед сном.

Обними мои колени,
Голову ; на грудь.
Хоть на несколько мгновений
 Обо всём забудь!

Буду петь тебе спросонок,
Поцелую в клюв.
Спи, мой дикий воронёнок.
Я тебя люблю!
 
                21 АВГУСТА

Любимый мой, все ближе час разлуки.
Все тише глуховатый голос твой.
Все ласковее трепетные руки
И волос пахнет палою листвой.

В задумчивых глазах твоих тревога,
Хоть справиться пытаешься ты с ней.
А времени у нас совсем немного:
До осени осталось десять дней…

Пока еще не плачу я ночами
И прячу в сердце горечи печать.
И каждый день с закатными лучами
С тобою мы встречаемся опять.

 И страшно мне подумать: неужели
Все разом оборвётся навсегда –
В пустынном парке старые качели,
К Бире ступеньки, тихая вода…

И после нас в ней будут отражаться
Деревья,  звёзды,  люди,  облака.
Я больше не смогу к тебе прижаться
И, уходя домой, сказать: «Пока».

Не знаю я: мне хватит ли силёнок
Спокойно жить, о прошлом не скорбя,
Кода ты улетишь, мой Воронёнок,
А я останусь, чтобы ждать тебя?

 
                ***

А ты еще смуглей вблизи,
Как воин-эллин полудикий…
На золотистых жалюзи
Играют солнечные блики.

Из льна молочного хитон
Спадает с плеч волной небрежной,
И твой негромкий баритон
Звучит застенчиво и нежно.

И сквозь вселенский блеск и шум
Я дорожу земным мгновеньем…
Но об одном тебя прошу:
«Не обжигай прикосновеньем».
 
***

В маленьком зале панельной хрущовки
Воск на свече оплывал.
Мальчик в  ветровке из синей плащовки
Тихо меня целовал.

Пел за стеной у соседей Высоцкий,
Чай остывал на столе.
Ужин простой: макароны по-флотски,
Наспех нарезанный хлеб.

В сумерках тени случайных прохожих,
Шелест дождя за окном.
Пальцы, скользящие нежно по коже…
Как это было давно!


Мимо тех окон в панельной хрущовке
Я прохожу иногда.
Мальчик в ветровке из синей плащовки
Уж не вернется сюда…
 
Есть в осени первоначальной…
Ф. Тютчев

Опять я полюбила тишину;
Предтечу осени первоначальной.
Не возвращайся к моему окну
В июле, в полночь, памятью отчаянной.

Устами тёплыми я твоего виска
Уж не коснусь, проснувшись на рассвете.
Предчувствую иные облака,
Иные песни принесёт мне ветер.

Одну из них лишь, странницу, одну
Пошлю тебе и попрошу прощенья.
Не возвращайся к моему окну:
Нет ничего печальней возвращенья.

Не возвращайся, сердца не неволь.
Другой невесте подари колечко.
А мне в молитве утренней позволь
Замолвить богу о тебе словечко.
 
                ***

Когда на землю тихо сходит ночь
И вспыхивают в сумерках зарницы,
Всем сердцем я тебе хочу помочь,
В рубашке белой, мальчик смуглолицый.

Что делать мне, чтобы твоя тоска
Рассыпалась бы искорками боли?
Люби меня, ласкай меня, пока
Не ощутили губы привкус соли.

А если, что не так, не обессудь.
Прости порывы нежности мгновенной.
У каждого из нас свой Млечный Путь,
Своё предназначенье во Вселенной…

Всего лишь месяц нам дала судьба
Туманный август. И на это время
Ты мой эмир, а я твоя раба ;
Единственная женщина в гареме.

Но иногда ты кажешься птенцом,
Которому придётся опериться.
Ты улетишь. А мне твоё лицо
Всё в лунном свете долго будет сниться.

Когда на землю тихо сходит ночь
И вспыхивают в сумерках зарницы,
Всем сердцем я тебе хочу помочь,
В рубашке белой, мальчик смуглолицый.
 
                ***

Мои мечты о Вас отчаянней, чем тени ;
От тополиных рук на солнечной стене.
Как бусинки, слова просыплю на колени.
Но их собрать никто уж не поможет мне.

Взахлеб, взахлест, взахват ; иначе быть не может:
Как трудно мне сдержать себя в самой себе.
Пусть будет день один хотя бы сердцем прожит,
Хотя бы час один наперекор судьбе!
 
Предчувствие
А.З.

Опять до звёзд рассветных не уснуть,
И мысль взметнётся, как в мороз синица:
«Зимы недолог серебристый Путь,
И вешней Встрече золотистой ; сбыться».

Но ты еще не ведаешь о ней…
А мне все сердце предвещает смуту.
И тем моё предчувствие сильней,
Чем день длинней хотя бы на минуту,

Чем чаще голос слышу твой такой
Густой, негромкий, бархатистый даже…
Вот-вот тебя коснется непокой,
И тихо спросишь у себя: «Когда же…?»

Когда на реках станет лёд шугой,
Апрель подснежник спрячет под полою…
Я ; январинка, ты ;  совсем другой.
          Твой волос пахнет солнцем и смолою.
 
***

   Я имени тебе не подберу,
   На языках Земли с ним нет созвучий.
   Стихи стихают в сердце поутру,
   Как тёплый ливень или снег летучий.

Стихи стихают ; Вечности птенцы,
Уже отведав вкуса звёздных гроздьев.
Стихи стихают, словно бубенцы
В морозной дымке или скрип полозьев.

Стихи стихают в улочках кривых
Подковами по стершейся брусчатке,
Дыханьем ветра, шорохом листвы,
Как солнечного света отпечатки.

Стихи стихают, словно города
Во времени на дне морском напрасно.
Стихи стихают ;  вешняя вода
С высоких крыш. И все до боли ясно.

Все кружится Судьбы гончарный круг,
Покуда пальцы смерти не коснутся.
Стихи стихают в сердце, но не вдруг.
Стихи стихают, чтобы вновь проснуться.
;