ТАМ

               


Десант медуз с утра парит в воде,
их парашюты жгутся, лишь задень,
глубины не пугают на гряде
подводной, где охочусь я весь день.

К зениту солнце медленно плывёт,
нас любит время, время и простор;
кто не владеет глазомером, тот
промажет в рыбу, я не вру, в упор.

Я ритм постиг дыхания воды,
уже привык подводный мир ко мне,
кефали огибают край гряды
и к берегу плывут среди камней.

Ныряю и скольжу наперерез,
выныриваю, чтоб вздохнуть разок,
и белый теплоход «Морис Торез»
даёт предупредительный гудок.

На мыс Мартьян упала тучи тень,
десант медуз сместился в глубину.
Я рыбы настрелял за целый день,
закончу, вот возьму ещё одну.

А у палатки уж горит костёр,
там ждут уже жарёхи и ухи,
и Гарик /молодой совсем/ Остёр*
читает свои новые стихи.

Я тоже сочиняю всякий бред,
вся наша жизнь в стихах отражена,
и Светка говорит, что я поэт –
ещё мне не невеста, не жена.

 Я подплыву, на гальку выйду я,
оставят ласты странные следы,
и бриза первобытная струя
покроет рябью зеркало воды…

Размазан мыса в сумерках изгиб,
девчонки тащат воду из ручья,
я брошу им кукан с десятком рыб,
и Ленка с Ольгой взвизгнут, хохоча.

Ян Вассерман уже открыл вино,
соль не найдёт, грозится «въехать в глаз»…
да, это было, бабоньки, давно,
а как сейчас всё вижу, как сейчас.

Мы пасынками не были у муз,
ещё нас не кидала жизнь, и там
мерцает и парит десант медуз,
и рифмы льнут, как девушки, к устам…



      Известный «детский» поэт Григорий ОстЕр в то время был ещё Гариком  Остёром.