Парасолька

         В воскресенье мы, три сестры, надев свой праздничный наряд, вышли в город, чтобы похвастаться им перед своими сверстниками.
        "Парасольки пришли!" - вдруг раздался мальчишеский голосок. "Парасольки пришли! Парасольки пришли!" - подхватила вдруг толпа малолетних.
         Так почему же парасольки?
         А дело было так...
         Однажды мы набрели на небольшой городок, в котором решили перезимовать, - а потом - как Бог даст...Тем более, что в этом городе сохранились дома, в которых уже давно никто не жил. Но не только в этом причина нашей остановки - мы просто не знали, куда идти...
         В этом городе сохранилась маслобойка, которая перерабатывала  молоко. Обслуживала этот заводик небольшая группа немцев и несколько рыжих немок, которые часами сидели около открытого окна, выглядывая из него, и бросали колкие слова вслед проходящим.
         Знаменита эта маслобойка еще и тем, что можно было за 50 пфенингов купить обрат (молоко после снятия сливок) и то, что люди называли "маслянкой" (а по сути это была пахта - остаток после того, как собьют молоко).
         Однажды, зажав в кулачок 50 пфенингов, прихватив небольшое ведерко, я пошла за обратом...Когда до маслобойки оставалось несколько шагов, мой путь преградил толстенный немец, он держал за поводок большую овчарку, он что - то стал лепетать на своем языке. Засмеялись рыжие немки, от хохота стал трястись живот у толстого немца. Заподозрив что - то неладное, я тихонько стала удаляться, но вдруг обернулась, показала язык немцу, который уже отвязывал поводок у собаки. Я бросилась бежать во весь дух, собака догнала меня, но не сбила с ног, так как немец что - то крикнул ей, и она под хохот немок поплелась к своему хозяину.
          Узнав об этом, взрослые приказали детям больше не приближаться к этому месту и обходить этот дом. Этот наказ детворой был принят с радостью, так как малышня получила свободу и могла обследовать задворки.
          И вот как - то раз, исследуя местность, мы набрели на дом, который был разбомблен фашистами, на его фасаде болталась вывеска "Аптека". Вокруг разрушенного дома было много битого стекла: можно было увидеть какие - то реторты, бутылки с отбитыми горлышками, баночки из цветного стекла, пузырьки. Однажды из - под битого стекла мы извлекли кусок белой ткани.
          Но настоящей находкой было другое разбитое здание, возле которого валялся огромный ворох цветного тряпья: мужские галстуки, обрезки тканей, тряпичные куклы и гора черных зонтиков. Нагрузившись найденным "добром", мы поспешили домой, где долго раскладывали свое богатство, думая, куда бы лучше его пристроить. В ход пошли пестрые шелковые галстуки, из которых мы сшили красивую одежду для кукол.
          Однажды наша находка исчезла - и вместо нее, проснувшись утром, мы увидели на вешалке три вышитые белые кофточки и черные юбочки, которые очень напоминали наши найденные зонтики: черные, с прошитыми вдоль кантиками, которые внизу заканчивались рубцеобразными подрезами. Надеть их нам разрешили только в воскресенье - радости не было предела! Пошли хвастаться во двор...
          Детвора, окружив нас, закричала:"Парасольки пришли! Парасольки пришли!"
          Но мы не смутились, а гордо подняв головы, пошли вдоль улицы - очень хотелось, чтобы наш наряд оценили взрослые.
         
          Прошло лето, прошла осень, наступила зима...Под Новый год я получила еще один подарок - платьице, сотканное из льна, в клеточку, заканчивающееся полоской в складочку, сшитое прямоугольничком, под шейку, с длинными рукавами. Надев свое платье, я пошла к подружке Леночке, чтобы и она разделила со мной радость обновки. Сняв быстро пальто, без приглашения, я стала расхаживать по комнате, всем видом показывая, какое у меня красивое платье. Но ни Лена, ни ее мама, ни бабушка не проявили интереса к моей обновке...Поняв это, я быстро оделась и выбежала из дома - зайдя за угол, я горько - горько плакала...
Я пришла домой, забилась в угол и продолжала плакать - обойденная вниманием и не оцененная друзьями, я так и не стала красавицей, удивляющей и восхищающей подруг...
            Это была не парасолька. Это была далеко не парасолька.
            Да, это была совсем не парасолька!